«И я купилась», — подумала Тина. * * * Петр Гольдштейн отвез Сашку в центр исправительных работ, а его Гуляку к себе домой. Вернулся поздно, когда все уже были дома. — Что это такое? — спросила мама. — По работе, — ответил он. Тина зашла к отцу в кабинет, чтобы поговорить так, чтобы не слышала мама. Плотно закрыла за собой двери. Как-то само собой сложилось, что отцовский рабочий кабинет был для нее комнатой откровений. Даже когда отец был очень занят, он отвлекался от своих дел, чтобы уделить внимание дочери. Так и в этот раз, Петр Гольдштейн сразу отреагировал на ее появление. — Все в порядке, — он распаковывал коробку, чтобы установить приставку, получившую название «Гуляка», у себя на столе. — Тебя прикрыл, его раскрыл, теперь осталось уговорить начальство. — Папа, я бы хотела, чтобы ты не использовал Майю и ее брата, — начала Тина, но отец перебил. — Майя — твоя, а ее брата я заберу себе. — У него и так все неприятности из-за меня! — Тина пыталась словить взгляд отца, обойдя стол и остановившись напротив, но Петр Гольдштейн отвернулся. Он занялся подключением приставки к эксету и среагировал на реплику дочери не разу. — Это, конечно же, так, но ты — и его спасение. — Папа! — не смогла сдержать эмоции Тина. — Если бы не ты, сидел бы он сейчас на своем этаже, и игрался бы игрушками, — Петр Гольдштейн наконец-то отвлекся от своего занятия и посмотрел на дочь. — Или еще хуже — связался бы с боевиками. Там таких, как он, ценят. А теперь — послужит на благо. — Господи, ты хочешь его использовать в каких-то своих целях? Но это неправильно, так нельзя! Что-то подсказывало Тине, что проблемы Сашки, причиной которых она считала себя, так просто не закончатся, учитывая, что им заинтересовалась служба безопасности. — Чего нельзя? Я возьму его в свой отдел. Не сейчас, конечно, со временем. — Петр Гольдштейн улыбнулся, а Тина обиделась. — Ну я же не глупая, папа, — насупилась она. — Модераторы не допустят, чтобы человек без рейтинга работал в твоем отделе. Не надо меня обманывать. — Чему улыбался отец, было для нее непонятным. — Мы попробуем убедить модераторов, как тебе такая мысль? — Петр подмигнул ей и перевел взгляд на эксет, наблюдая за появивляющейся там информацией, а Тина совсем сникла. Подумала, что отец разговаривал с ней, как с маленькой девочкой. На следующий день в своем письме Майя сообщила: «Тина, наконец-то я все поняла. Сашка прислал сообщение из центра исправительных работ. Твой отец сделал так, что его обвинили в сетевом хулиганстве и назначили неделю исправительных работ. И теперь он работает уборщиком в зоопарке. Там есть и механические уборщики, но они не пригодны на участках дикой природы. Я думаю, что теперь все образуется». * * * Закончилась неделя исправительных работ, и Петр Гольдштейн привел Сашку к себе домой, представив жене как нового практиканта. Тина при этом выходила с кухни со стаканом вишневого сока, споткнулась о порожек и вылила половину стакана на себя. — Осторожнее, Валюша, — сказал Петр и скрылся в своем кабинете вместе с гостем. Тина сразу его узнала, но Майин брат и виду не подал, что с ней знаком. Они просидели в кабинете Петра Гольдштейна до ночи, после чего прибыло такси, и Сашка уехал, попрощавшись с мамой. Тина же весь вечер не выходила из своей комнаты, проклиная стакан вишневого сока. Вот и увидела она его в реальности. И что? Разве что более аккуратно одет. Чуть вьющиеся русые волосы, забавно торчащие на макушке, такие же как у Майи серые глаза, хотя взгляд серьезный. Выпирающие скулы и узкие черты лица. Нос с горбинкой. У Майи нос маленький, чуть заостренный. Даже не посмотрел в ее сторону. С чего Майя взяла, что он по ней сохнет? Тина вспомнила, что видит брата Майи четвертый раз, причем первые три раза они встречались в виртуальной реальности. И каждый раз, как сегодня она представала в каком-то несуразном виде — растрепанная и красная от перегрузок на горках, почти голая в родительской игре, стыдно вспомнить, и теперь — с потеками вишневого сока на футболке. * * * Началась учеба в университете. На занятиях в университет надо было ходить чаще, чем в школу, да и дома учить приходилось много. Так что Тина с Майей общались преимущественно в сети. Майя училась с удовольствием, Тина — без особого энтузиазма. В результате Майя перегнала Тину в рейтинге. Майя делилась своими успехами, знакомила с новыми друзьями и по-прежнему писала о своем брате, восхищаясь каждым его шагом. Тина читала: «Сашка сказал», «Сашка считает», «Сашка хочет», и ей становилось грустно. Может, это она, Тина, по нему сохнет? Опять она превратится в «тихо влюбленную», какой когда-то была, вздыхая о Жене Астахове. И чем все закончилось? Мама хотя и смирилась с наличием у Тины подруги с нижнего этажа, но каждый раз, когда Майя приходила к Тине в гости, предпочитала не выходить из своей комнаты, иногда даже с ней не здороваясь. В результате Майя перестала ездить к Тине, и они встречались у Майи. Майя перебралась в университетское общежитие, где у нее была своя комната. Общежитие напоминало большой муравейник, в котором бесконечно туда-сюда сновала молодежь, — в одиночку, парами, небольшими группками, и который был наполнен множеством разнообразных звуком — музыка, смех, разговоры. Тина остановилась возле дверей в комнату Майи и не сразу постучала, засмотревшись на веселую компанию. Двое ребят громко спорили друг с другом, вероятно обсуждая подробности вчерашней вечеринки, а несколько других подначивало, отпуская шуточки по поводу короткой памяти обоих. Компания прошла мимо, а Тина в очередной раз пожалела, что живет дома, а не в общежитии. Из полуоткрытых дверей послышался голос Майи. — Сашка, ты совсем ненормальный. Стоило мне сказать, что сейчас придет Тина, как ты стал собираться. — Я не из-за этого, мне действительно пора идти. Тина остановилась возле дверей. — Я вижу, ты отводишь взгляд. Никуда тебе не надо идти. Ну останься, она тебя не съест. — Майка, не приставай, а то обижусь и не приду больше. «Заходить или сделать вид, будто я еще не пришла», — сомневалась Тина, а разговор тем временем продолжался. — Как только ты связался с ее отцом, ты стал совсем другой. Я думала, если мы оба переберемся наверх, то будем снова вместе, как дома. Но у тебя, видите ли, грандиозные планы. Такой занятый. За своими планами все прозеваешь. Тина снова с кем-то познакомится, и ты останешься в пролете. — Майка, отцепись со своей Тиной. Тина замерла не в силах двинуться: ни вперед — постучать и зайти как ни в чем не бывало, ни назад — уйти и не подслушивать. — Твоя Тина имеет какой уровень? Шестнадцатый или уже семнадцатый? Она смотрит свысока на таких, как я. У нее в голове только шкала, блым-блым — мелькают баллы. А мне эта шкала — пофиг. Дверь резко открылась, и Тина не успела отреагировать, получив дверью в лоб. Она схватилась за голову и скорчила гримасу, очередной раз понимая, что выглядит глупо. Сашка бросил ей — «извини», сестре — «пока» и исчез за поворотом коридора. — У тебя шишка на лбу, — сказала Майя. Тина закивала. На глаза навернулись слезы. — Не переживай, сейчас приложим холод. Майя взяла ее за руку и потянула в комнату. Холодом стала жестяная банка с каким-то напитком из холодильника. — Он наверно тебя не заметил, и вообще — он не в духе сегодня. Так резко двери открывать, можно убить человека, — сокрушалась Майя, хлопоча вокруг Тины. — Я знаешь что узнала? — Майя заговорила более тихим, голосом. — Еле вытянула из него. Они теперь строят что-то похожее на Гуляку, только у твоего отца на работе. Представляешь? Они будут ремонтировать прорехи в системе управления. Только это секрет — никому. Холод на лбу привел Тину в чувства. Майя не догадалась, что Тина слышала ее разговор с братом. «Его, видите ли, не устраивают мои высокие баллы, — думала Тина. — Столько внимания этому дурацкому рейтингу! Это он озабоченный рейтингом, а не я». Часть 2. Гуляка. Глава 11