— И кордоны снова сметут, — улыбнулся Сашка. — Вот-вот. На их содержание требуется много энергии. Так что надо хорошо подумать, как усовершенствовать систему рейтинга, чтобы не нужны были кордоны. Сашке весело было наблюдать, как серьезно Петр Гольдштейн размышлял над усовершенствованием Рейтполиса. — Ты чего смеешься? — заметил тот его реакцию. — Я сомневаюсь, что систему рейтинга можно усовершенствовать. — Чего же. Мы напишем парочку обновлений, и ты сходишь к Асе. — И мы станем править миром, — ироническая улыбка не сходила с лица Сашки. — Не смейся. Это только часть работы отдела системной безопасности. Ася пусть дальше правит. У нее неплохо получается, если, конечно, своевременно проводить профилактику. — И мне рейтинг теперь не светит, я так понимаю. А Вы, между прочим, обещали. Они шли по коридору пропускного пункта, продолжая разговаривать. — Ты же говорил, что тебя рейтинг не интересует. К тому же разве быть модератором плохо? — Так никому же не похвастаешься. Петр Гольдштейн и сам развеселился, хотя было и грустно. Он, конечно, понимал, что вопрос о рейтинге встал неслучайно, но что он мог ему предложить? Жить фантомов среди людей? — Можешь жить в той квартире, где жил последнее время сколько хочешь. Я это утрясу. Служебную карточку оставишь себе. С учебой надо подумать. Я тебе скажу, что научить тебя проводить профилактику Аси для службы безопасности Рейтполиса легче и выгоднее, чем перезагружать систему таким образом, как пришлось это делать. Так что придумаем что-нибудь. Оставался невыясненным один вопрос, который не давал Сашке полностью расслабиться. Он уже давно сообщил Майе, что едет домой. Надеялся, что Майя подготовит отца к его появлению. Он ведь исчез из дома, не предупредив, и отец знал про арест. Нарываться на очередной скандал, да еще в присутствии Гольдштейнов, не просто не хотелось, — он по-настоящему этого боялся, хотя и старался не подавать виду. «Он будет рад или даст по шее?» — предугадать это было невозможно. С Петром Гольдштейном отец поздоровался за руку и предложил войти в дом, где Гольдштейна тут же ухватили жена и сын. Сашка замешкался на пороге, опасаясь посмотреть отцу в глаза, но тот первым протянул руку: — Что, уже не здороваешься? Как попал наверх, так теперь батя — никто? Сашка протянул руку в ответ и оказался в его объятиях. «Пронесло», — с облегчением подумал он. Тут же появилась Майя, которая, как только отец ослабил хватку, повисла у брата на шее, а потом потянула его ко всем. Тина улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. «Что человеку надо в жизни?» — вспомнил слова Петра Гольдштейна. А тот подмигнул, показав на накрытый стол: — Сегодня, я думаю, гуляем. На что Сашка чуть заметно кивнул и расплылся в улыбке. А Петр Гольдштейн продолжил: — А завтра еще поговорим. Часть 3. Профилактика Часть 3. Профилактика. Глава 1 Что человеку надо в жизни? Пять лет назад Саша Линник ответил бы на этот вопрос однозначно: рейтинговая карточка с хорошим уровнем дохода. Теперь же, получив в свое распоряжение подобную вещь, а именно служебную карточку СБР, он начал серьезно сомневаться в правильности такого ответа. Он взял от жизни то, что хотел в шестнадцать лет, но теперь, в двадцать один, чувствовал, что тогда, в «потерянном мире» искать надо было что-то другое, совсем иное — более ценное и значимое, чем рейтинговая карта и право жить на верхних этажах. Тогда, в шестнадцать, казалось, что стоит только перебраться наверх, и жизнь повернется лучшей своей стороной. Но она упрямо продолжала поворачиваться задницей. На служебной карте не было имени, только номер. Это не был номер сетевой регистрации. Карточка содержала код, дающий возможность пользоваться ею как на верхних так и на нижних этажах. Казалось бы, что еще желать? Она позволяла не вкалывать с утра до ночи в ремонтной мастерской, не экономить и не откладывать деньги на черный день. Она давала стабильный восемнадцатый уровень рейтинга. Немалый уровень, но стабильный… Что бы ты ни делал, как бы ни совершенствовался, этот уровень никак не менялся. Для человека с пружиной саморазвития внутри это было равносильно тупику в архисложном квесте. Как дальше жить, куда идти, когда в двадцать один год обнаруживаешь, что программа максимума достигнута? Стоишь на вершине мира и понимаешь, что дальше идти некуда, только назад. Формально да, все службы Рейтполиса в его власти, но реально он оказался связанным по рукам и ногам ответственностью, секретностью и массой других ограничений своего положения. По своему желанию он может только дать команду — катись все в трын-тарары, и то, наверное, сработают предохранители АСУФ. Все остальное — по расписанию. — Доброе утро, Ася. — Здравствуйте, Александр. — Сегодня работаем в обычном режиме. — Далее следовало отметить дату. — Двадцать пятое сентября. — Назвать вид работ: — Поточная профилактика. — И запускать привычный и скучный до тошноты режим проверки: — Блок тридцать один дробь семнадцать. Сто восемьдесят кластеров. Повреждений не обнаружено. Блок тридцать один дробь восемнадцать. Разрешаю загрузку новых данных. Пароль: мышь, тридцать, шесть, облако, зэт. Дополнительный сегмент сети. Блок тридцать один дробь девятнадцать. Чисто. Блок тридцать один дробь двадцать… Два часа работы — месяц перерыва. И так два года. Двадцать первый раз с момента перезагрузки. Символично: двадцать первая встреча с АСУФ как раз пришлась в канун дня рождения. «Между нами есть что-то общее, — подумал, всматриваясь в привычно светящуюся синим панель управления. — Мало кто знает о существовании Аси и ее роли в жизни Рейтполиса. Мало кто знает и о существовании Гуляки. Гуляка — сетевой фантом Саши Линника. Или это Саша Линник — фантом Гуляки?» Вспомнил, что как-то поинтересовался в одну из смен: — Ася, сколько тебе лет? На что Ася ответила: — У меня нет такой информации. — Ты серьезно не знаешь, когда у тебя день рождения? — Если бы Ася не была комплексом электронных блоков, соединенных сетью, можно было бы подумать, что она по-женски кокетничает, не признаваясь о своем возрасте. — Я родилась вместе с Рейтполисом, это было давно. Информация устарела, и я от нее избавилась. Помнится, что даже улыбнулся тогда: — Хороший подход… Тебе лучше живется чем мне. Отсутствие эмоций исключает сожаления о сделанном, сомнения в правильности поступков. Трезвый математический расчет — основное, чем должен обладать модератор. Ты глобально оцениваешь ситуацию и выбираешь оптимальное решение без учета чьих-то желаний. Обычные люди не справились бы. Обязательно нашлись бы сторонники разных подходов к решению одних и тех же проблем. Я бы никогда не справился. Я могу только проводить профилактику… Беседы с Асей вносили толику разнообразия в скучный технический режим проверки. Она могла ответить на многие вопросы, дать рекомендации и даже советы, конечно, в своеобразной манере. Ломов ругался, что своей болтовней Гуляка засоряет эфир, но Саша все равно к каждой смене готовил очередные заковыристые вопросы. Ася с удовольствием делилась информацией о структуре коммуникаций, строении энергосберегающих систем, термоядерном синтезе, даже в подробностях рассказала, подтверждая видео картинками о процессах за пределами купола Рейтполиса. Но, тем не менее, были и такие вопросы, на которые она не торопилась отвечать. — Что ты помнишь о бывших модераторах? — Эта информация блокирована. — Кем? — Эта информация блокирована. — Почему ты приняла меня как модератора? — Вы вписались в заданные параметры. — Какие именно? — Эта информация блокирована. — Кем, когда? — Эта информация блокирована. И так было при любом упоминании о модераторах. Петр Гольдштейн и Захар Ломов такое табу воспринимали как должное, объясняя это необходимым препятствием для хакерских атак. Тем не менее Сашу поведение Аси несколько озадачивало. Нет, конечно, все было логично. Но все-равно иногда казалось, что Ася сознательно скрывает информацию. — Сознательно? — переспросил Гольдштейн после одного из профилактических посещений Гулякой Аси. — Странно, правда? — ощущение, что Ася обманывает, сложно было объяснить. — На большинство вопросов она отвечает сразу. На эти — делает паузу, секундную, но с завидным постоянством. — Хочешь уличить ее во вранье? — Петр Гольдштейн пристально посмотрел на Сашу, оторвавшись от работы на эксэте.