Петухов подошел к столу и уселся напротив мастера, удивленно выкатив на Зинулю красные глаза. — Да нет, Зинуля, — уверенно замотал головой водопроводчик, — забегал в тринадцатую квартиру, нужно было кое-что доделать. Зинаида возмущенно вскинула брови, и в глазах симпатичной женщины заблестели искорки гнева. Однако тихая старушка не дала им перерасти в пламя. — Милая, так что же мне делать? — тихо спросила бабушка. — Уже месяц как маюсь. Зинаида перевела взгляд на дотошную старую женщину. — Ждите, бабушка, — коротко ответила Зинаида Петровна, — мастер непременно будет на следующей неделе. — Да я уже и так… — пыталась возразить утомленная обещаниями пенсионерка. — Сделаем, не волнуйтесь! — отрезала Зинуля и, встав из-за стола, вежливо выдворила бабулю за дверь. Очередной посетитель попытался протиснуться сквозь толпу в кабинет, но массивная Зинаида загородила вход своими рельефными формами и тоном, не терпящим возражений, громко крикнула: — Граждане, подождите минуту! Производственное совещание! Толпа недовольно загудела, но властная женщина резко закрыла дверь. — Зинуля, — весело окликнул слесарь-водопроводчик проходящую мимо начальницу и шаловливо хлопнул ее ладонью по упитанным ягодицам, — подкинь заказ нормальный. Женщина недовольно вильнула толстой задницей, но не возмутилась, словно ничего не произошло, и села за стол. — Заказик? — зло передразнила она тощего мужичка. — Ну, — обрадованно подтвердил водопроводчик и провел ребром ладони себе по горлу, — во как нужна халтура! — Похмельный синдром? — Горят буксы, милая. Он перегнулся через стол и попытался обнять огромное упругое тело недовольной женщины, но та так жестко отвергла неуместные ласки, что Петухов снова с грохотом приземлился на прежнее место. — Петухов! — грозно прошипела женщина. — Ну ты что, Зинуля? — обиженно прогнусавил мужчина. — Буксы у него горят! — с силой грохнула мастерица огромной ладонью по столу. — А у меня вот здесь горит. Женщина энергично постучала кулаком себя в грудь, отчего огромная грудь заколыхалась и пошла волнами. Дверь отворилась, и в проеме показалась физиономия какого-то старичка. — Можно? — виновато поинтересовался он. — Я занята! — рявкнула Зинаида. Дверь моментально захлопнулась, и разъяренная женщина решительно встала. — Слушай, Петухов, — серьезным тоном произнесла мастерица, — ты мне надоел со своим враньем и обещаниями. Хочешь, чтобы выгнали с работы и по новой загреметь?! — Ну, Зинок… — И перестань меня называть своими мерзкими зэковскими кликушками! — отрезала она. — Хорошо, хорошо, — быстро согласился не в меру шустрый слесарь. Зинаида медленно прошлась по комнате, словно собираясь с мыслями, и выпалила: — Вот так, Петухов, или я или твои собутыльники. Выбирай! — Зинаида Петровна… — развел руками слесарь, — да что я, ну посидел вчера маленько… Опечаленная женщина устало опустилась на стул и отвернулась к окну. — Коль разлюбил, Миша, — обреченно произнесла она, — то честно скажи, а не крути… Петухов как-то неуклюже встал и подошел к Зинаиде. У него был удрученный и виноватый вид. — Да я, Зинаида Петровна… — Я тебе, Миша, не подстилка. От этих слов Миша даже подскочил. — Что ты несешь, — возмутился он, — ты же знаешь, как я к тебе отношусь! А то, что было, забудь. Пить брошу и с дружками завяжу. Зинаида недоверчиво взглянула на своего сожителя и покачала головой. — Не веришь? — Веришь, — вздохнула она. Петухов выпрямился и, подковырнув ногтем большого пальца верхний зуб, твердо и гордо выпалил: — Век воли не видать! Женщина вздохнула, но уже с облегчением, махнула рукой и протянула листок бумаги. — Ладно, вот тебе заявка. Петухов повертел в руках документ и прочитал вслух фамилию заказчика: — Лефтова Надежда Макаровна, переулок Багратиона, дом 6, квартира 22. Миха чуть не вскрикнул от радости. Это был адрес золотой старушки, о которой вчера вспоминали с корешами. — Да смотри поосторожней, — предупредила Зинаида Петровна, — заказчица нервная, хоть и из интеллигентов, заслуженная учительница. — Все понял, Зинок, — подмигнул водопроводчик и чмокнул в щеку любовницу, — вечером зайду! — Как вчера? — Я же сказал! Разговевшая женщина примирительно расплылась в широкой улыбке, обнажив красивые белые зубы. Петухов стремглав выскочил за дверь, а Зинаида громко пробасила: — Следующий! Глава 2 Бежевый «Запорожец» свернул с магистрали на проселочную дорогу и, проехав метров пятьдесят, въехал в ворота дачного поселка. — Привет, Михалыч! — крикнул Велихов, махнув рукой из притормозившего автомобиля сторожу. — Здорово, Андреич! — радостно ответил дряхлый мужичок, выходя из своей сторожки. — Никак в городе был? — поинтересовался он, подходя к машине. — Да прокатился по делам, — ответил Велихов и вышел из машины, — пенсию получил. При слове «пенсия» глаза Михалыча озорно загорелись, и мужик хитро подмигнул. — Дело хорошее, — сказал он, — неплохо бы и замочить это дело. Велихов молча улыбнулся. Они с Михалычем частенько посиживали вечерком у костра или перед камином, ведя задушевные разговоры. Сергей Михайлович Алейников около года как переехал к сыну из Казахстана вместе с женой, но в городе не остался. Сын занимался торговлей, имел достаток и жил безбедно, но вышла какая-то размолвка, и Михалыч наотрез отказался жить у сына, даже собирался вновь вернуться в Казахстан, но супруга уговорила старика остаться, и они стали жить на даче, построенной сыном. Дом был огромный, в четыре этажа, из красного кирпича, с отоплением и несколькими туалетами, гаражом и сауной. Правда, часть дома сын сдавал каким-то крепким ребятам, по-видимому, своим друзьям, которые постоянно торчали на даче и ничего не делали. Сын наведывался редко, но регулярно привозил продукты, свежие газеты и новости. Вот и сегодня он должен был заехать, чтобы скоротать вечерок с семьей, сходить в лес на шашлыки и пропустить рюмочку.