— Входите! Вадим нажал на кнопку устройства, открывавшую входную дверь подъезда, и зашел в ванную. Быстро накинув на себя черный халат, он ступил на край ванны и выпрямился. Пошарив рукой на верхней полке, Вадим нащупал рычажок и нажал на него: замок небольшого тайника, спрятанного в выступе стены, тихо щелкнул, и маленькая дверца приоткрылась. Хозяин запустил в тайник руку, вытащил револьвер и быстро сунул смертоносную игрушку в боковой карман халата. Вадим вышел в общий коридор, в дверь которого уже звонили. Он не спешил смотреть в глазок, а приставил мизинец левой руки к наблюдательному отверстию. — Кто там? — спросил он. — Телеграмма! — раздался тот же раздраженный женский голос. Только теперь Вадим посмотрел в глазок. Убедившись, что за дверью стоит почтальон, он открыл дверь, предварительно сняв с предохранителя револьвер и держа его наготове в правом кармане халата. Перед ним стояла милая девушка, невысокая, курносая с большой кожаной сумкой на худеньком плече. Карие глаза ее пылали негодованием и нетерпением. Однако увидев перед собой красивого молодого мужчину, девушка-почтальон слегка оробела, растерялась и молча протянула телеграмму. — Вихрев? — спросила девушка. — Он самый, — коротко ответил Вадим, — проходите. Привыкнув к самым невероятным поворотам судьбы, Вадим не очень-то доверял случайным знакомым, а тем более внезапным визитам. Профессиональная осторожность не раз спасала ему жизнь, и он неукоснительно придерживался определенных правил в непредсказуемых ситуациях, особенно в последнее время, когда кое-кому наступил на больной мозоль… Девушка вошла в коридор, и Вадим прикрыл дверь, негромко щелкнув замком. Почтальон с опаской посмотрела на адресата и нервно сунула ему в руки квитанцию: — Распишитесь. Вадим был спокоен, однако, расписываясь, все же следил боковым зрением за неожиданной посетительницей. По опыту он знал, что неприметные и слабые на первый взгляд субъекты расхолаживают жертву, но бывают очень опасными. * * * Когда за почтальоном захлопнулась дверь, Вадим взглянул на телеграмму. Текст был весьма странным и тревожным… Создавалось впечатление, что его писали в спешке, в нетрезвом состоянии или просто хотели разыграть. Вихрев посмотрел на имя отправителя: Сашка Буров. Сердце Вадима сжалось в тревожном предчувствии, сомнений не было: с ним случилось нечто из ряда вон выходящее, раз он дал такую «закрученную» телеграмму. Вадим еще раз перечитал текст вслух: «Виха! Жду тебя в гости, как и договаривались. Девочек не обещаю, кроме одной моей ресторанной, ты знаешь ее, но повеселишься на славу, как во времена южной прогулки. Прихвати исправные нарды. Инструмент не портится теперь… Выезжай вечерним в два тридцать пять минут. На месте узнаешь дальнейшую программу. Бур». Вадим попытался разгадать шифровку, припоминая детали, связывающие его с Сашкой. Во-первых, они не договаривались ни о какой встрече, и из этого следовало, что ему, Вадиму, надо было немедленно выезжать. Во-вторых, сам текст говорил о том, что за Буром следят. В-третьих, нардами Бур называл оружие. В-четвертых, под южной прогулкой подразумевался Афган, где они чуть не прогулялись на тот свет. В-пятых, о каком вечернем поезде идет речь? Такого вообще не существует. В общем, в каждом слове Вадим видел скрытый смысл и намек. Почему «повеселишься», а не «повеселимся»? Возможно, Бура уже не будет в живых, когда Вадим приедет… А что это за девица ресторанная? Что за странное время и место? Что я должен узнать? Чем больше задавал себе вопросов Вадим, тем больше их возникало, и от этого голова шла кругом. Вдобавок была приписка, но, по-видимому, не Сашкина: «Срочно». И подпись — «С. 3». * * * Вадим аккуратно сложил телеграмму вчетверо и положил в карман халата. Когда он вошел в квартиру, в нос ударил запах кофе, и Вадим прошел на кухню. Наташа уже оделась и возилась у плиты, готовя завтрак на двоих. — Кто там был? — поинтересовалась она с некоторой долей тревоги в мелодичном приятном голосе. — Телеграмма, — последовал короткий ответ. — От кого? — От приятеля. По озабоченному и встревоженному виду Вадима, по его коротким отрывистым фразам Наташа поняла, что известие было не из приятных, и потому, зная своего любовника, решила, что самое лучшее — помолчать, пока Вадим не заговорит сам. Вихрев сел за стол и закурил. Наташа поставила на стол чашки с кофе и присела напротив него, молча помешивая ложечкой кофе. — Подай сигарету, — попросила она. Вадим на мгновение очнулся: — Извини, задумался… Он протянул Наташе раскрытую пачку «Президент», хотя сам курил сигарету «LM». — Спасибо. Вадим, молча сделав глоток кофе, обжег губы и сморщился от боли. — Горячий, — как бы извиняясь, сказала погрустневшая Наташа. — Ничего. Он снова сделал глоток, но уже более осторожно. — Тебе нужно уходить? — тревожно поинтересовалась Наташка, заранее зная ответ. — Да. — Мне уйти? Вадим поднял на Наташу обеспокоенные глаза, в которых она прочитала сожаление и извинение за вынужденное расставание. — Мы еще успеем попить кофе, — ответил Вадим. — Надеюсь, — со вздохом произнесла женщина. — Ты же знаешь, Натка, — печально улыбнулся Вадим, — что у меня геморрой может появиться, если я буду сидеть на одном месте. — Знаю, поэтому и люблю тебя. Вадим ничего не ответил. Он был волк-одиночка. Часть II Глава 1 Наскоро отхлебнув из литровой банки сырой воды, Петухов влез в потертые грязно-голубого цвета джинсы, надел черную майку на голое тощее тело, исколотое татуировкой, и, на ходу прихватив рабочий чемоданчик с инструментом и серую куртку из плащевки, покинул свою берлогу, громко хлопнув входной дверью. В домоуправлении было людно. Народ толпился у кабинетов и недовольно ворчал. Петухов бросил на посетителей беглый покровительственный взгляд и остался доволен — есть нуждающиеся, а значит, будет и халтура. Он с трудом проглотил слюну в пересохшее горло и, протиснувшись сквозь нестройные ряды просителей, по-хозяйски толкнул волосатой рукой дверь с табличкой «Мастер». В небольшой комнатушке за столом у окна сидела полная женщина лет сорока, возле которой стояла сгорбленная старушка. — Привет, Зинуля! — весело поздоровался Петухов. — Как дела на трудовом фронте? — Здорово, Петухов! — небрежно пробубнила миловидная женщина, явно чем-то недовольная. — Снова опаздываешь?