Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 11 из 64 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— В смысле? — Мы с тобой её так зовём за вредность. — Понял. Поверь, она не со зла. — Ужин! — раздался из коридора голос буфетчицы. У меня уже рефлекс выработался на него, как у собаки Павлова. — Спасибо тебе, Славка, что зашёл, — я протянул ему руку. — Поверь, я очень дорожу нашей дружбой. Друзья детства — это на всю жизнь. — Эк тебя угораздило, — сочувственно пробормотал Славка, пожал мне руку и пошёл к выходу. Взгляд его, обращенный на меня, чем-то неуловимо напоминал бабушкин. Похоже, он тоже под впечатлением и считает, что у меня чердак потек. Ну да ладно, что ж делать. Привыкнет постепенно. А мне информация как воздух сейчас нужна. Кого мне еще расспрашивать, как не друга. — Приходи ещё, — попросил я. — Хорошо, — отозвался Славка, выходя из больницы. Николаева и товарищей в холле уже не было. Я пошаркал в палату. Сегодня был очень насыщенный день в плане информации. Но источник бед Пашки Ивлева так и не проявился. Судя по тому, что рассказал Славка, Тимур и его команда доставляли, конечно, пацанам неприятности, но на повод для суицида никак не тянули. Новая версия, показавшаяся мне перспективной, называлась “Батя”. Я дошаркал до палаты. Ужин уже стоял на тумбочке. Иван допивал чай. Сытый домашней едой Митрич к больничной еде даже не притронулся. Так, что тут у нас на ужин? Чай, коржик и пюрешечка с подливкой. А мясо где? Нету мяса? Наверное, здесь так положено. Хлеб? Вот, аж два куска. Я поел быстро, но без удовольствия. В коржике, на мой вкус, было слишком много соды. Пюрешку картофельную трудно испортить, но подливка местному повару явно сегодня не удалась. — Вань, а ты знаешь что-нибудь про моего отца? — сел я на своей койке лицом к соседу. — Слышал что-то, — ответил милиционер лениво. — Что? — Зачем тебе? — Версию проверяю. — Какую? — сразу сел в кровати Иван. Я наклонил к нему голову поближе и спросил: — А ты знал, что я два года тайком от своих с отцом встречаюсь? За спиной что-то упало. Мы резко обернулись. В дверях палаты стояла моя мать. У ее ног лежала авоська, по всей видимости, с моим ужином. Глава 5 Четверг, 11.02.71 г. Святославская городская больница. Она смотрела на меня, как на предателя. Я встал, поднял авоську. Проверил, не разбилось ли там чего. Дал ей время осмыслить происходящее. Взглянул мельком на Ивана, он старательно прятал глаза. Я взял мать за локоть и молча повёл её в холл к подоконнику. — Для меня это такая же неожиданность, — начал я издалека. Она молчала. — Тема отца у нас табу? Она нехотя кивнула. — Почему? — Потому что предателей не прощают! — пафосно заявила она.
— Что он сделал? Кого предал? — спросил я как можно нейтральней. — Меня. Инну. Тебя. — Мне хотелось бы узнать, что между вами произошло, — я взял её сзади за руку чуть выше локтя. Запрещённый цыганский прием. Человек от этого волю теряет. — Он бросил нас! — сказала возмущенно мать и замолчала. Я решил, что он ушёл к другой женщине. Но матушка продолжила — Уехал изыскателем в Якутию. — Ну, это не бросил! — постарался как можно мягче возразить я. — Это уехал в длительную командировку. — Слишком длительную! А потом там и остался! — В Якутии? Он и сейчас там живёт? — Не знаю. — Почему ты не поехала за ним? — Куда?! В Якутию? — Ну, не знаю. Там же, наверняка, есть какие-то посёлки. Люди же там как-то живут. — Понятия не имею, как они там живут! — То есть, ты даже не попробовала к нему поехать? Даже летом? — А должна была? — Ну, не знаю, — наивно-невинно начал я. — Как там говорят: муж — иголочка, жена — ниточка. Куда иголочка, туда и ниточка. — Мама сказала, туда ехать девять тысяч километров, зима восемь месяцев в году. Там маленький поселок, до ближайшего города четыреста километров, вода в реке, туалет на улице. — Мама сказала, — пробормотал я. Всё понятно. — И ты испугалась. — А не должна была? — спросила она с вызовом. — Ты же не одна там была бы. — Конечно! С маленькими детьми. — Я про мужа вообще-то. Поля замолчала. Расстроилась. Я провёл ладонью по её плечу и сказал: — Ладно. Не расстраивайся так. Что сделано, то сделано. Разбор полётов по поводу табу на встречи с отцом пока отложим. И чувствую, что это не с матерью надо обсуждать. — Спасибо, что пришла. Ты хорошая мать. Я это сразу почувствовал, — сказал я ей искренне и обнял её. — Ты очень странно разговариваешь, — сказала матушка, немного испуганно глядя на меня. — Изменился ты очень, Паша. Я мысленно чертыхнулся. Надо как-то все же контролировать себя, не забывать, что здесь я пацан совсем. А то как бы реально родных не перепугать. Упекут еще в психушку полечиться на всякий случай. Я пожал плечами и улыбнулся матушке, чтобы как-то сгладить неловкость. Мать немного успокоилась и вскоре, попрощавшись, ушла. А я побрел, шаркая тапками, к себе в палату. Иван где-то раздобыл свежую газету и читал Митричу вслух новости. Увидев меня он спросил: — Ну, что? — Нормально, — ответил я ему, и Иван продолжил читать газету. Там речь шла о правилах приема стеклотары в магазинах и приемных пунктах. Иван с Митричем на полном серьезе и с большой заинтересованностью обсуждали этот вопрос. У меня поначалу эта ситуация вызвала небольшой ступор и улыбку, но потом начал вспоминать, что стеклотара была вполне себе такой важной статьей дохода в Советском Союзе. Бутылки сдавали все и денег за них можно было выручить вполне прилично. Мне, кстати, как школьнику, эта тема тоже должна быть близка. Это ведь реальная возможность зарабатывать карманные деньги. В статье говорилось, что стеклотара должна приниматься в магазинах и приемных пунктах бесперебойно и в неограниченном количестве. Именно этот пункт в первую очередь вызвал возмущение у Митрича. — Не принимают они ничего, — проворчал он обиженно. — Я принёс, меня послали.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!