— Стойте здесь. Я пойду с ними поговорю, — сказал я, забирая у Славки билеты. Я начал пробираться к центру ряда. Полянский заметил меня и пристально наблюдал. Поймав его взгляд, я не заметил в нём ничего, кроме недоумения. Это хороший признак. Значит, эта ситуация для него такая же неожиданность, как и для меня. Я протиснулся к нему и сел на единственное место рядом. — Похоже, на эти места выписаны дуплеты, — проговорил я, показывая ему свои билеты. — И что? — с вызовом спросил он. Сбоку выглянула Диана и с интересом наблюдала за происходящим. Да. При таких зрителях я его не подвину. — Покажи свои билеты, — для начала настойчиво потребовал я. — Да на, — показал он мне пачку билетов, предварительно взяв её у одного из своих оруженосцев. На билетах ручкой было написано: девятый ряд, места 12, 13, 14, 15. Следов исправлений я не заметил. — Смотри, — сказал я нейтральным тоном Полянскому. — На места 12 и 13 эти мартышки в кассе выписали дубли. Что будем делать? — Не мои проблемы! Я на своих местах сижу. У меня билеты есть, — заявил мне с вызовом Полянский. Глава 12 Воскресенье, 14.02.71 г. Кинотеатр Родина. Уже скоро сеанс начнется. Надо что-то решать. Не драться же с ним. Другое дело, если бы билеты подделал, или внаглую бы сел — тогда бы не спустил такое. Я вернулся к своим и пошел к билетёрше в дверях. — На наши места двойные билеты проданы, — показал я ей свои билеты. Она взяла их и пошла разбираться. Вскоре она вернулась. И с деловым видом молча показала нам на боковые места. Я дал Славке билет на одиннадцатое место и велел ему идти садиться. А сам пошёл за билетёршей ко входу в зал. — Уважаемая, нам с девушкой мест не досталось по оплаченным билетам, — сказал я как можно уверенней. — Подскажите, пожалуйста, где я могу взять два нормальных стула со спинками? Билетёрша посмотрела на меня так, как будто я ключи от её квартиры попросил. — Иди садись на боковые! — взвизгнула она и вся из себя оскорбленная отвернулась говоря: — Стулья ему. — Мне не хочется ни с кем ругаться, — сказал я ей, подходя близко-близко и глядя прямо в глаза. — Но в вашем заведении такие накладки стали случаться слишком часто, — сделал я ударение на слове «слишком». — Люди могут не понять. И обидеться. Она зашипела что-то и пошла к дальней стене фойе. Я не торопясь пошёл за ней. Билетёрша скрылась за какой-то дверью. Вот уж этот ненавязчивый советский сервис. Но какой же кайф разбираться с ним, имея за плечами прожитые годы и опыт 90-х. Через некоторое время билетерша показалась в дверях, волоча два больших стула. Я поспешил к ней. — Давайте, помогу! — громко сказал я, подбегая. Мы подошли ко входу в зал. Там перед открытой дверью топтались припозднившиеся зрители и ждали, пока появится билетёр и пропустит их. Какая дисциплина. Я протиснулся со своими стульями в зал со словами: — Огромное Вам человеческое спасибо! — Иди отсюда, — тихо буркнула она, но уже не так агрессивно. Я поставил в проходе у стены напротив девятого ряда один стул и посадил Юльку. На второй уселся сам, поставив его на ступеньку выше, за Юлькой. И Славка, и Полянские наблюдали за моими манипуляциями. Я сделал вид, что не заметил этого. Только мы с Юлькой уселись, начал гаснуть свет. Как и положено, сначала крутили советскую рекламу. Это были рассказы про героическое перевыполнение пятилетних планов. А потом пошёл трейлер фильма «Джентльмены удачи». Вот прикол. Он что, ещё не вышел? С особым удовольствием ощутил атмосферу кинотеатра. Никто не шумел, не шуршал обертками, не ел и не пил. Не звонили мобильники. Давно забытое чувство, когда люди пришли в кинотеатр ради фильма, а не для того, чтобы потусоваться и посоревноваться, «у кого попкорн больше». Начался наш фильм. Про войну. Про немецкую ДРГ[1] в нашем тылу. В целом, интересно. Сеанс закончился в пятом часу. Мы с Юлькой последними вышли на улицу. Я предварительно отнес наши с ней стулья обратно, чтобы билетёрша не таскала их сама. Выходя из зала, я сказал ей об этом. Она только головой кивнула. Славка ждал нас. — Что дальше будем делать? — спросил он. — Дед Терентий приглашал, — вспомнил я. — У него альбом новый. — Ага, новый, — смеясь, сказала Юлька, — 1916 года. — Для него новый, — ответил я. — Можно к вам? — спросил я, обращаясь к ней. — Идите. Кто вам не даёт, — пожала плечами она. — Я к тому, не будем ли мы у вас мешать кому-нибудь? — Кому мешать? — не поняла Юлька и в недоумении уставилась на меня. — Ну, может, у вас отдыхает кто-то, брат уроки делает, мать делами какими-то занимается. Я не знаю, что ещё? Болеет, в конце концов, кто-то. — Ты так спрашиваешь, не напился ли опять дед? — усмехнулась Юлька. — Придем, увидим. Мы пошли к Юльке. Я шёл сзади и думал: тьфу, какие они тут. Никакого уважения к личной жизни. Может, человек просто не хочет никого видеть. Имеет он право? Побыть один в своём доме? С другой стороны, чего я занудствую. Это жизнь в Москве и суровые 90-е приучили к индивидуализму, когда понимаешь, что по большому счету доверять можно только себе самому и, если очень в жизни повезет, еще одному-двум близким людям. А здесь СССР, провинциальный город. Принято общаться, обмениваться информацией. Жизнь сложная, без взаимовыручки далеко не уедешь. Так что будем переучиваться. Юлька со Славкой вошли во двор, Марта кинулась шумно встречать хозяйку. Я вошел за ними и по-свойски потрепал между ушами подбежавшую ко мне собаку. — Марта, Марта. Хорошая собака, — приговаривал я, гладя её по спине. Мне нравились эти ощущения. — А почему у Пашки нет собаки? Я впервые задался этим вопросом. В той жизни у меня не было никаких питомцев из–за аллергии. Но сейчас, вроде, у меня нет таких проблем. Надо будет спросить у бабушки. — Ну, где ты? — услышал я голос Славки из сеней. — Иду. Я снял новые бурки, бушлат и последним вошел в хату Юлькиных предков, поприветствовав скромным кивком головы всех присутствующих. Мы со Славкой сели за стол. Юлька ушла в одну из комнат. В этот раз, кроме деда Терентия, нас встречала мать Юльки. Я видел ее впервые. Красивая женщина. Несмотря на отсутствие одного глаза. Черная повязка только придавала ей самобытности. Возрастом она была моложе моей матери. Строгая сильная женщина. Духом сильная. Я даже немного оробел в её присутствии. — Пашка, — вдруг спросила она, — ты что на меня пялишься, как будто первый раз увидел? — Я забыл, как Вы глаз потеряли? — попробовал я сместить всеобщий фокус внимания с меня на неё. — Вот те раз, «вы», — удивлённо произнесла она и села за стол передо мной. — Дед мне говорил, что ты головой ударился. Но я не придала значения. А оно вон как. Она смотрела на меня своим одним глазом с жалостью и состраданием. Мне стало не по себе. Я взглянул на деда Терентия. — Почему она вас дед назвала? — спросил я его ошарашенно. — Она же не внучка вам, а дочь. — Меня все дедом зовут, — улыбаясь, ответил Терентий. — И она мне не дочь. Видимо у меня было такое выражение лица, что дед расхохотался в голос. — Невестка она моя, сноха, жена сына, — пытался объяснить он мне сквозь смех. Невестка присоединилась к нему. — Глаз где потеряли? — повторила она сквозь громкий смех мой вопрос. Что за хрень! Что тут смешного. Вот чокнутая семейка. Семейка Адамсов. — Смотри, — только произнесла Юлькина мать и сдвинула на лоб повязку с глаза. Я ожидал увидеть всё, что угодно, только не это. Обычный глаз, только «ленивый», как говорят медики. Косил он, конечно, конкретно. Если честно, не знаю, что впечатлило меня больше: эти глаза, смотрящие в разные стороны, или чёрная повязка на якобы отсутствующем глазу. — Тьфу на вас, — не выдержав, сказал я, — я уж подумал у вас совсем глаза нет. Из соседней комнаты вышла переодевшаяся Юлька. — Ну и что тут за безудержное веселье? — спросила она настороженно. — Доча, Пашка твой нас с дедом чуть до инхваркта не довёл, — заявила вдруг Юлькина мамаша сквозь смех.