— Вабищевич, — обратилась Кириешка к Юльке, — как комсорг и староста класса, ты отвечаешь за дисциплину в классе. Будь любезна, доложи, что произошло на предыдущей перемене. — Кое-кто из наших товарищей, — встала Юлька, –позволил себе оскорбительное обращение к другому нашему товарищу. Что вызвало справедливое негодование других наших товарищей. Вследствие чего произошла конфликтная ситуация, которая в результате несправедливых действий первой стороны из словесной перепалки перешла в более активную фазу. Юлька села. Браво, браво. Если б можно было, я бы аплодировал стоя. Я повернулся к ней боком и тихонько показал ей большой палец руки. — Кто кого оскорбил? — уточнила Кириешка. Юлька опять встала: — Юль Николавна, мне кажется, они сами знают. — Кто кого оскорбил, я спросила. Вабишевич! — настаивала строго Кириешка. Класс затих. — Тимур Полянский назвал Вету Белову опарышем, — была вынуждена ответить Юлька, и опять села. Ага, так ее Ветой зовут! Отсюда и Ветка. — Полянский. Вот как тебе не стыдно? — начала увещевать его Кириешка. Есть с кого пример брать! Самой-то не стыдно было ее оскорблять? — Тимур, ты должен извиниться перед Ветой, — потребовала Кириешка. — Не буду я извиняться, — заявил Полянский, развалившись на задней парте. Ну-ну, и как ты выйдешь из этой ситуации? Я в предвкушении конфуза уставился на Кириешку. — Напрасно, напрасно, — ухмыляясь, сказала Кириешка. — Вон, наши корреспонденты уже карикатуру на тебя рисуют. Попадёшь в стенгазету, над тобой вся школа смеяться будет. Я с интересом осмотрелся. Что за стенгазета? И правда, на стене, примыкающей к коридору, висел лист ватмана. Мне со своего места было не разглядеть, что там. Надо будет посмотреть. Учитывая, что занятия по русскому языку и литературе проходят во всех средних и старших классах школы, то проходимость этого кабинета, без преувеличения, вся школа. — Я им пальцы повыдергаю! Пусть только попробуют что-нибудь нарисовать, — пригрозил, не вставая со своего места, Полянский. — А за это можно и из школы вылететь, — с угрозой в голосе сказала Кириешка. — И в милицию попасть. Проще извиниться. А, Полянский? — Не буду, — пробубнил Полянский уже не так уверенно. Я посмотрел на Ветку, она, сидя вполоборота, в упор смотрела на него. — Чего не будешь? — спросила Кириешка. Полянский молчал. — Дурак! Без аттестата останешься! — не выдержала Дианка. — Чёрт с вами. Обзываться не буду, — сдался Полянский. — Осталось извиниться, — подсказала Юлька. Полянский сидел молча, насупившись как дитя малое. Меня смех разобрал от всего этого цирка. Ну правда, как в детском саду! Одновременно меня не покидало ощущение чего-то давно забытого — все эти «товарищи», «стенгазеты». — Извиняйся, Полянский! Пока не поздно, — посоветовал я ему, включаясь в игру. — А то Ветка врачом станет, ты придёшь к ней с насморком. А она тебе сорок клизм пропишет! Класс заржал. Под шумок Полянский что-то сказал смотрящей на него в упор Ветке. Никто ничего не слышал из-за шума. Но, поскольку Ветка развернулась лицом к доске, все решили, что сатисфакция получена. Ну и хорошо. Кириешка постучала карандашом по столу, призывая всех к тишине. — Извинения извинениями, но чтобы подобного больше не было. Такое поведение недостойно комсомольцев. Никаких драк и оскорблений, иначе в следующий раз разговаривать с вами будем уже совершенно по-другому. А теперь вернемся к литературе, — призвала она нас. Остаток урока занимались обсуждением тем экзаменационных сочинений. Когда прозвенел звонок, у меня было исписано три страницы в толстой тетрадке по литературе. Многие, в том числе и Славка, писали перьями на палочках, постоянно макая их в чернильницы, стоявшие на каждой парте. Как они успевали что-то записывать, для меня осталось загадкой. После литературы я спрятал бабулин паркер во внутренний карман пиджака. От греха подальше. Потом тут же был урок русского языка. Продолжили повторять экзаменационный материал, а именно, билет номер четыре. Оказывается, повторение этого билета было домашним заданием. И теперь, вызванный по журналу ученик должен был как на экзамене ответить по билету у доски. Интересная техника обучения. Последний урок на сегодня закончился. Мы с девчонками спустились в раздевалку. Одеваться не спешили, ждали Славку. Скоро их группа тоже подтянулась. Мы оделись и вышли на крыльцо. — Славка, девчонки уговорили тебя идти в кино? — спросил я улыбаясь. — Так уговаривали, что у меня не было шанса отказаться, — ответил Славка, поправив очки на переносице. — Ну, тогда ты старший по билетам, — перевёл на него стрелки я. — Девчонки, какие будут пожелания? — Ой, а вы сегодня хотите идти? — спросила Ветка. — У меня сестра младшая, в третьем классе учится. Её до вечера оставить не с кем будет. Я только после шести могу. Как раз в этот момент на крыльцо вышла мини клон Ветки. Растерянно уставилась на нас. — Это Норка, — представила нам сестру Ветка. Ребёнок смотрел на нас круглыми от испуга глазами. — Здравствуйте, юная леди, — поприветствовал я ее, галантно расшаркиваясь. — Разрешите представиться: друг вашей сестры Павел. Малышка недоверчиво посмотрела на меня, потом на Ветку. Тогда подключился Славка. — Принцесса, разрешите, я буду вашим рыцарем? — встал он перед ней на одно колено. Юлька с Веткой рассмеялись, и я цыкнул на них: — Придворные дамы! Вы что? Где ваше почтение. — Ох, простите нас, принцесса, — тут же присела в реверансе Юлька. Малая заулыбалась. Ветка взяла её за руку, и мы спустились все вместе во двор школы. — Что это за имя такое, Норка? — спросил я Ветку. — Нора. Элеонора, — пояснила Ветка. — Если Норка — это Элеонора, то, боюсь спросить, кто тогда ты? — удивлённо посмотрел я на Ветку, — а то необычное какое-то имя — Вета. Тоже сокращение? — Я не Вета, я Виолетта, — грустно ответила Ветка. — Виолетта Гарольдовна. — Ох, ничего себе! — воскликнул Славка. — Как красиво звучит. — С таким именем замуж только за Романова или за Виндзора, — пошутил я. — Тут хоть за кого-нибудь бы выйти, — грустно отозвалась Ветка. — А ты не спеши, — сказал ей я, и тут же вспомнил историю из своей жизни. — Учись, карьеру делай, мозгов набирайся. Муж подходящий обязательно найдётся, при котором ты звездой будешь. Всё в сравнении познается. Мать рассказывал, у нее подруга в классе самая крупная была и по весу, и по росту. Парни в классе её шпалоукладчицей дразнили. Замуж она из всех подружек самая последняя вышла за парня по фамилии Король. Король этот в милиции служил. Размером был два с лишним на два метра. Она рядом с ним миниатюрной казалась. Потом сыновей под стать мужу нарожала и ходила среди них вся такая девочка-дюймовочка. — Но я такое чучело! — чуть не разревелась Ветка. Юлька со Славкой стояли молча. Я понял, что успокаивать Ветку опять придётся мне. — Девчонки, не обижайтесь, — начал я. — Но, когда Бог создал женщину, посмотрел он на неё, посмотрел, а потом сказал: «А, да ладно, накрасится!». Славка заржал, а девчонки нахмурились. Даже малая. — Это анекдот, — на всякий случай пояснил я. — Я просто хотел сказать, что большинство вопросов с внешним видом можно решить, ну и еще атмосферу хотел разрядить немного. — У тебя не получилось, — мрачно сказала Юлька. Девчонки рядом с ней согласно закивали головами. Похоже, шутка не зашла. Ладно, запомню на будущее. — Извините, неудачно выразился, — примирительно произнес я. — Хорошо. На первый раз простим, — ответила за всех Юлька. Мы вышли со двора школы. — Так что насчёт билетов? На какой сеанс брать? — спросил всех Славка. — Давай, на семь, — предложила Юлька.