— Да. Прошло много времени, папа. Слезы заблестели в его глазах, и Лиззи на мгновение растерялась, она не знала, что сказать, как быть. Ей рассказали много информации из вторых рук о мужчине, которого она не помнила: о мужчине, стоящем сейчас перед ней. Ужасные вещи, тревожные вещи. Она чувствовала себя неуверенно, настороженно. Но она не чувствовала того, что, по ее мнению, должна была чувствовать — ни страха, ни отвращения. Этот момент был не таким, как она ожидала. Он оказался не таким, как она ожидала. Она знала, что было темно, но он казался моложе, чем она себе представляла. Он был седым, с отросшей щетиной, которая наводила на мысль, что он не брился несколько дней, вероятно, с момента освобождения, но он не был старым, если учесть, что он провел в тюрьме тридцать лет. Несмотря на все то, что она хотела сказать, столько раз репетировала в уме, теперь, столкнувшись с Уильямом Коули, она не находила слов. — Я знаю, ты будешь помнить плохие вещи. Я подозреваю, что ты ненавидишь меня или, по крайней мере, выросла с ненавистью в своем сердце. Но ты здесь не просто так. Что заставило тебя искать меня после всего этого времени? — Наверное, я хочу знать правду. Прямо из уст. — Ты могла бы получить ее, если бы навестила меня в тюрьме. Ты могла бы узнать правду много лет назад. — Да, но тогда я не знала. Я думала, что уже знаю правду, а это означало, что не было никакого смысла встречаться с тобой. Я не хотела подвергать себя этому испытанию. Да, я ненавидела тебя. Ты разрушил мою жизнь. Ты отнял у меня детство. С чего бы мне вообще рассматривать возможность посещения детоубийцы? Билли нахмурился и издал глубокий, хрюкающий звук, как раненое животное. Лиззи заметила, что его кулаки были сжаты по бокам. Возможно, она неправильно оценила эту ситуацию. Поставила себя на прямую линию огня. — Что изменилось? — Я пришла сюда. И с тех пор, как я переступила порог этой деревни, я стала смотреть на вещи по-другому. Он кивнул, на его губах заиграла улыбка. Была ли она наивна? — Если тебе нужна правда, это займет некоторое время. Это не короткая история. Я предлагаю сделать это днем, где-нибудь на нейтральной территории. Мне нельзя здесь появляться. — Ладно. Давай договоримся встретиться сегодня днем. Где ты живешь? — У меня есть фургон. Это на фермерской земле на окраине Бови-Трейси. Достаточно близко, чтобы тайно посетить могилу Рози, но достаточно далеко, чтобы не выходить за рамки моих ограничений. Лиззи не понравилось, как это прозвучало. Слишком далеко, чтобы быть наедине с Билли Коули. Хотя у нее было непреодолимое чувство, что в случившемся было нечто большее, чем когда-либо рассказывалось, она также верила, что дыма без огня не бывает. Возможно, он и не несет ответственности за убийство Джони Хейс, но он все еще может быть ответственен за жестокое обращение, которому, как ей сказали, она подверглась в детстве. Она не могла слишком доверять ему. — Я остановилась в отеле типа «постель и завтрак» Булли Бартон. Это небольшой путь… — Да, я знаю об этом. — Ему потребовалось время, чтобы обдумать это, затем он согласился встретиться на следующий день после того, как он доложит об этом своему сотруднику службы пробации. Лиззи смотрела, как он уходит, затем пошла в противоположную сторону, быстро села в свою машину и уехала. Она встретила своего отца. После тридцати лет. На данный момент Лиззи не совсем понимала, как к этому относиться. И ноющее чувство, терзавшее ее изнутри, говорило ей, что она, возможно, совершила огромную ошибку, снова впустив его в свою жизнь. Глава 51 1989 Магазин «Брук Коттедж» Вторник, 20 июня — за 29 дней до — Можно мне пойти поиграть с Элизой? — Роберт Эндрюс, что я тебе говорила о том, чтобы приходить в магазин, когда мама работает? — Папы еще нет дома, — сказал он, как будто это должно было ответить на вопрос. — Подожди секунду, пожалуйста. Подожди, пока я не закончу обслуживать миссис Фишер. Роберт сделал, как его попросили, отойдя от прилавка. Он прижался спиной к газетному киоску, чтобы не мешать, и замер, стараясь расслышать, что миссис Фишер шепчет его маме. Он услышал «не очень хорошая идея», но это было все. Взрослые были странными. Он посмотрел на полку с конфетами-пенни напротив и решил, что, пока будет ждать, возьмет что-нибудь для себя и Элизы, чтобы поделиться. Он выбрал несколько летающих тарелок с шербетом и положил их в белый бумажный пакет. Затем добавил несколько бутылок газированной колы, его абсолютного фаворита, и немного яичницы. Он уже собирался взять губную помаду для Элизы, когда мать окликнула его. Он быстро засунул ее внутрь, спрятал пакет за спину и вернулся к прилавку. — Прости, дорогой, — сказала мать, глядя на него, склонив голову набок. Роберт знал, что это будет «нет». — Почему бы и нет? — Его голос прозвучал как девчачье хныканье. Он уставился в пол. — Просто в данный момент это не очень хорошая идея. Ты же знаешь, что она не так давно потеряла свою маму… — Я знаю. У нас было собрание по этому поводу. — Роберт посмотрел на Нелл с задумчивым выражением лица. — Вот почему это хорошая идея, мам. Это может быть «очень одинокое время»… важно, чтобы у нее были друзья, которые могли бы ей помочь. — Роберт пристально наблюдал за лицом матери. Слезы ярко блестели в ее глазах, но они не пролились. — Роберт, ты такой добрый маленький мальчик. Я так горжусь тобой. Но сейчас я бы хотела, чтобы ты немного подождал. Пока все немного не уляжется для Элизы и ее отца. Думаю, им нужно время, чтобы исцелиться. Понимаешь? — Не совсем. И это печально, потому что у нее нет друзей. Если бы ты умерла, я бы хотел, чтобы кто-нибудь был добр ко мне. Миссис Фишер, которая все это время стояла там, внезапно вмешалась. — Роберт, тебе нужно прислушаться к взрослым. Мы знаем больше, чем вы. Роберт скривил губы — он не хотел этого, просто так получилось. Он сомневался, что они знали больше. Почему взрослые думают, что они все знают? Однако он проиграл эту битву, что было очевидно. — Ладно, — сказал он угрюмо. — Тогда я вернусь в дом. — Сунув руку с пакетом конфет в карман брюк, он отступил. Иногда ему разрешали брать что-нибудь из магазина, как на прошлой неделе, когда его мама сказала ему взять две порции лапши для себя и Ника на перекус после школы. Но у него должно было быть разрешение. Он не мог просить об этом сейчас, она видела бы его насквозь и знала, что он берет сладости для Элизы. Роберт уже принял решение, что он все равно поедет. Его мама будет работать в магазине еще как минимум два часа, а его отец должен был вернуться с работы на местной пивоварне не раньше семи. У него было достаточно времени, чтобы улизнуть, повидаться с Элизой и вернуться, прежде чем кто-нибудь узнает, что он ушел. Его сердце так сильно билось, когда он крался к задней двери. Он старался не попадаться на глаза взрослым, особенно тем, кто направлялся в магазин, он не хотел, чтобы они его застукали. Он убедился, что дал достаточно времени миссис Фишер, чтобы пройти по дороге, она была такой любопытной и надоедливой, она определенно настучала бы на него, если бы увидела, как он уходит. Дом Элизы находился недалеко от магазина; ему не потребуется много времени, чтобы добраться до него. Он был там только с некоторыми детьми постарше, когда они постучали в дверь Жуткого Коули и убежали. Роберту стало страшно, когда в конце тупика показалось бунгало. Он знал, что люди говорили об отце Элизы, но не был уверен, что это правда. Тем не менее, его живот скрутило и забурлило, когда он приблизился. Красный грузовик Жуткого Коули стоял на посыпанной гравием подъездной дорожке. Он действительно надеялся, что Элиза играет на улице. Тогда ему не пришлось бы стучать в дверь и спрашивать о ней. Роберт замешкался у передней стены; его рукам в карманах было жарко, бумажный пакет со сладостями казался теплым и липким. Элизы в саду не было. Он стоял, не в силах идти вперед, но и уйти тоже не в силах. Он зашел так далеко; ему нужно было набраться храбрости, чтобы постучать. Хотел бы он знать, какое окно находилось в спальне Элизы. Он просто постучал бы в него, и она, вероятно, вышла бы наружу. Он услышал, как в его голове повторилось слово «трусишка». Ну же. Сделай это. Его рука была поднята в нескольких дюймах от двери, прежде чем он понял, что даже прошел по дорожке. На мгновение его охватила настоящая паника, когда он постучал костяшками пальцев по стеклу. Что он здесь делал, на самом деле? Он даже никогда раньше не разговаривал с Элизой, большинство детей в школе дразнили ее, говорили, что она такая же странная, как и ее отец, и «одного сэндвича не хватает для пикника». И даже Роберт согласился, что так оно и было. Элиза была обязана сказать ему, чтобы он уходил сейчас, и если она этого не сделает, то это наверняка сделает ее отец. Он был таким глупым. Его мама и миссис Фишер были правы. Это была не очень хорошая идея — находиться здесь. Ответа все равно не последовало, поэтому Роберт повернулся спиной, приготовившись бежать. Но что, если Жуткий Коули думал, что он играет в Тук-тук, Джинджер? Он бы преследовал его по улице. Роберт замешкался на ступеньке, не зная, что делать. Остаться. Тебе почти десять лет, ты не ребенок. Он постучал еще раз, затем крепко зажмурился. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди в любую минуту. Ветерок пронесся по его лицу, и в то же время он услышал свистящий звук. Входная дверь открылась так быстро, что он почувствовал движение воздуха. Он затаил дыхание, на всякий случай, и ждал, когда начнутся крики. — Открой глаза, мальчик! — Гулкий голос раздался прямо перед ним. Глаза Роберта распахнулись. Боль в паху охватила его, и он держался за себя в надежде, что не описается. — Чего ты хочешь? — спросил Жуткий Коули, хмурый взгляд, казалось, занимал все его лицо — складки за складками, делая его похожим на страшного старика. Неудивительно, что все дети его боялись. Вблизи он был еще хуже, чем представлял себе Роберт. Даже людоед. Роберт открыл рот, но из него вырвался только писк. — Я… э — э… я… — Выкладывай, парень! Если ты играешь в эту дурацкую игру, боюсь, ты не понял сути. Ты должен постучать, а потом убежать? — Он поднял обе брови, демонстрируя широко раскрытые темные глаза. — Я не… Я в нее не играл. — И что? Опять же, чего ты хочешь? У меня нет времени на весь день. — Я хотел увидеть Элизу, — с трудом выдавил Роберт сквозь сдавленное горло. — Для чего? Роберт сунул руку в карман и достал смятый пакет, протягивая его Жуткому Коули. — Я принес ей сладостей. — Его голос звучал слабо. Напугано. Он кашлянул и сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить снова. — Мой учитель сказал, что приятно делать что-то для других людей, когда им грустно. — Он осмелился посмотреть мужчине в глаза и слегка улыбнулся. — Верно. Я думаю. — Жуткий Коули медленно кивнул, и Роберту показалось, что он увидел намек на улыбку на тонких губах мужчины. — Тогда тебе лучше войти. — И он распахнул дверь пошире, чтобы Роберт мог войти внутрь. Роберт проглотил свой страх и сделал шаг в коридор. Он не слышал голоса Элизы. Он действительно надеялся, что она дома. Дверь за ним громко хлопнула. Глава 52 Анна 2019 Вторник, 16 июля Тот факт, что мать скрывала от нее письма, заставил Анну задуматься, что еще она скрывала. Что в них может быть? Конечно, Анна не должна быть посвящена в личную почту своей матери. И, может быть, все, что было — желание уединения. Не похоже, чтобы она хотела, чтобы Мюриэл тоже читала какие-то ее письма. Это не обязательно означало, что в них было что-то неподобающее только потому, что она их переложила. Но у женщины было такое чувство, что именно поэтому ее мать достала их из ящика. Потому что она не хотела, чтобы Анна узнала что-то, чего ей не следовало. Или, по крайней мере, что-то такое, о чем Мюриэл не хотела, чтобы она знала. Любопытство, однако, заставило бы Анну продолжить их поиски. Она предположила, что Мюриэл теперь спрятала их в своей спальне. Одно из тех мест, куда Анна не стала бы ходить тайком. Или не могла, как знала бы ее мать, поскольку она не выходила из дома без Анны. Так что у Анны было бы мало шансов порыться в ее спальне. Кроме того, было бы неправильно злоупотреблять доверием матери. Она жалела, что не доверяет Мюриэл. По мнению Анны, слишком много придирок лежало в основе их отношений матери и дочери. Слишком много инцидентов, которые нельзя было замять, нарушений, которые нельзя было объяснить. После встречи с Лиззи и выслушивания того, что она хотела сказать, придирки Анны только усилились. Когда Лиззи сказала, что ее воспоминания о детстве в Мейплдоне были скудными, и единственное, что было ясно в ее голове, это то, что ее привела в этот дом Мюриэл и кто-то еще, когда она была ребенком, Анна почувствовала, что, возможно, она единственная, кто теперь может собрать кусочки головоломки воедино. Но она могла сделать это только в том случае, если Мюриэл будет уступчивой, если она открыто поделится с ней фактами, связанными с похищением Джони Хейз и последующим убийством. И, может быть, с Лиззи. Они втроем могли бы вычислить, кто развешивал части кукол на двери Мюриэл, если бы работали вместе. И если бы это действительно оказался Билли Коули, его собственная дочь могла бы остановить его. Позволить Мюриэл жить в мире. Позволить Анне вернуться домой, одной, обратно к Кэрри и жизни, которую она создала вдали от Мейплдона — деревни проклятых. Анна громко рассмеялась над этим описанием. Но это был неловкий смех. За шутливым прозвищем она не могла отделаться от мысли, что это идеальная фраза. Анна спустила ноги с кровати, сделала свою обычную растяжку, чтобы выровнять позвоночник, а затем направилась в душ. Она слышала какие-то движения из комнаты Мюриэл, когда та шла по лестничной площадке — выдвигались и закрывались ящики — очевидно, она выбирала одежду и одевалась. Или, может быть, она снова перемещала тайник с письмами. Женщине нужно было вывести мать из дома, чтобы хорошенько покопаться. Самое время заскочить в соседнюю дверь выпить кофе, подумала Анна. Она попробует убедить ее сделать это после завтрака. Позволив горячей воде растереть ее тело, Анна почувствовала себя отдохнувшей и менее болезненной. Обернувшись полотенцем, она направилась обратно в спальню. Она встретила Мюриэл, идущую в другую сторону. Та все еще была в ночной рубашке.