Я накручивала змейки на ладони — тщательно, привычно проверяя, насколько свободно двигаются пальцы, виток за витком, виток за витком. Затянуть зубами, закрепить, заправить хвостик особым узлом. Правая рука — есть. С левой было сложнее — пришлось распускать дважды, но я справилась. Затянуть зубами, закрепить, завязать и заправить узел. Я пошевелила пальцами, выплела несколько базовых чар — идеально. Можно надевать кольца. Горка артефактов сияла передо мной в свете магического светляка, переливы света от граней камней ложились длинными цветными полосами на стены лаборатории. Тишина оглушала — всё поместье давно видело десятые сны. Вестник от Серых пришел глубокой ночью, пропитанный нетерпением и жаждой — они решили, что решение близко. Были готовы торговаться и обсуждать условия — «породнившийся», любой из, им нужен был непременно. Я надела первое кольцо на правую руку — защитный купол. Второе, третье, все защитные. Если я буду играть — мне нужно выиграть время, пока придут твари. Следующее кольцо и следующее. Задумавшись, я все-таки добавила один атакующий артефакт. Девятнадцать защитных и один атакующий — кольца успокаивающе переливались на пальцах. По два артефакта на каждом. Теперь у Серых будет великолепная возможность пройтись на тему — "юная сира, которая до дрожи в коленках боится идти в катакомбы". Я натянула низ от охотничьего костюма — теплый, зимний, и долго прыгала, пытаясь одной ногой влезть в узкую штанину — нижний комплект должен прилегать очень плотно. Развернула, ласково погладив кончиками пальцев доспехи Лидсов, и начала надевать деталь за деталью. Последней я защелкнула защиту на запястьях, попрыгала, чтобы хорошо село, покрутилась, подвигалась — сойдет. Будем считать это первой боевой проверкой Укрепителя. Высокие мягкие сапоги со шнуровкой сели, как влитые. Один ритуальный кинжал я засунула за голенище и, поколебавшись, добавила ещё один во второй сапог — лишним не будет. Защитный пояс с нефритами и халцедонами я долго держала в руках и даже застегнула, но… подвески предательски звенели при каждом движении, и от дополнительной защиты пришлось отказаться. Кругляш печати с литерой V, пристегнуть флейту к поясу и закрутить третью змейку в волосы. Широкий жесткий кожаный пояс с несколькими небольшими флаконами самых необходимых эликсиров и катализаторами — обернуть вокруг талии. Число катализаторов я высчитывала долго, пытаясь вспомнить количество несущих колонн в самом большом зале Серых, даже достала старые карты, пытаясь прикинуть расположение Храма Великого и катакомб. Готово? Я покружила по лаборатории, убирая следы ночного присутствия. Ещё раз прошлась от стены к стене, чтобы проверить, насколько удобно мне двигаться. Алхимическая печь приветливо подмигивала мне сигнальными огоньками. Окон в лаборатории не было, но и так знала, что ночь сегодня просто отвратительная — поднялась метель, и я предпочла бы остаться дома, в тепле, и варить эликсиры. Вестники дяде и Акселю я плела долго, переделывая по два раза. Я учла всё, но жизнь обычно всегда преподносит сюрпризы и… если что-то пойдет не так… Щелкнула кольцами, определяя время отправки Вестников — позднее завтрашнее утро, если я не вернусь вовремя… дядя и брат получат сообщения. Я прикусила губу, отгоняя мысли — если ты заранее думаешь, что проиграл — ты уже проиграл. Себя. Насчёт дознавателей — я сомневалась, но в итоге Вестник Бутчу тоже был запечатан. Цепочку малой печати Блау на шее я поглаживала долго. И всё-таки сняла, отложив в шкатулку на ближайшем стеллаже. Накинула верхний плащ от формы охраны Блау, который притащил сын Старика, погасила магические светильники и скользнула за дверь, в подземелья, чтобы нижними переходами выйти за заднем дворе около конюшни. — Мисси…, — хрипло позвали меня из под навеса. Я сразу накинула капюшон — метель выла и ярилась так, как будто это ночь середины зимы. — Готово? Старик появился справа и кивнул на пару неприметных лошадок, привязанных в глубине под навесом. К седлу одной из них был приторочен алларийский лук. — Не нужно сопровождать… — Проводит до города, ждать будет там же. На третьей линии добавили охраны, можно не пройти посты. Я нахмурилась — тащить с собой сына Старика я не планировала, но если Ликас изменил график, будет сложно незаметно выйти и вернуться. — Хорошо. Едем. В седла мы взлетели одновременно, похожие как близнецы. Одинаковые плащи, варежки, нашивки Блау, только разница в росте была заметной и очень смешной. — Мисси…, — Старик удержал мои поводья. — Вернусь к утру. А если не вернусь, — я фыркнула насмешливо, — у Совета будет на одну проблему меньше, не так ли? — Старик открыл рот, чтобы возразить, но я уже дала коню шенкеля. Об аллари я подумаю позже, сейчас меня ждали Серые. *** До Керна мы ехали дольше обычного — метель, и алариец старался держаться боковых троп. Окликнули нас дважды — на третьей и за второй линией защиты — охрана не зря ела свой хлеб. Сын Старика отсчитывался, пока я прятала нос поглубже в капюшон, но здесь погода была на руку. У западных городских ворот мы расстались — я свернула на кольцевую, а алариец в ближайшую таверну, где будет ждать меня до утра. Копыта бодро цокали по чищенным артефактами мостовым и я торопила коня — улицы были безлюдны, светляки на домах сияли тускло, закоулки чернели темными пастями, а безлюдные крыши, с которых резкими порывами ветрами срывало снег, нервировали. Слишком темное и слишком открытое место. Спешилась я там же, где и прошлый раз, привязав коня под крытым навесом у ограды Храма Великого, свернула за угол и тут же спрятала нос в капюшон — острые снежинки обжигали лицо холодом. Под ногами хрустел снег, и мои следы были первыми в этом проулке — ни души. Я дернула завязки капюшона, чтобы затянуть потуже, и боковым зрением увидела тень у стены. Молния взвихрилась по щелчку пальцев, но я вовремя опустила плетения вниз — зашипел, плавясь, снег под ногами совершенно невозмутимого жреца Великого. С непокрытой бритой головой, в оранжевом жреческом одеянии, он стоял и молча смотрел прямо на меня. Я поклонилась. Самое время раскланиваться — на улице заполночь, метель, закоулки Храма… Жрец продолжил молча изучать меня, обозначив приветствие в ответ. Жрецы Великого не говорят, но вот в такие моменты мне постоянно интересно, кто придумывал им правила, как понять, что хочет этот конкретный жрец? Я переминалась с ноги на ногу — Серые не появятся, пока не уйдет жрец. Жрец не уйдет, пока не получит то, зачем он вышел ночью из теплого и тихого Храма. Сказать он не скажет — тупик. — Я могу чем-то помочь? Жрец в ответ молча показал рукой на храм Великого. — Храм? Кивок в ответ. — Завтра, хорошо? Я непременно приду в Храм завтра. Жрец снова совершенно спокойно показал на Храм. — Идти сейчас? Но я не могу сейчас… Жрец снова терпеливо показал на Храм. Потом на пояс. Потом на меня. Потом опять на Храм. Когда до меня дошло у меня запылали щеки. Катализаторы. — Оу… Я и не собиралась… точнее это если совсем не останется выхода… Храм бы выстоял, — закончила я совсем тихо. Жрец смотрел на меня пару мгновений, развернулся, и совершенно неторопливо, прогулочным шагом отправился за угол. Метель уже основательно припорошила бритую макушку и плечи. Я долго смотрела ему вслед, ежась от холода. Поправила пояс и нырнула в проулок к старому входу в катакомбы. Серые появились почти мгновенно — ждали. Условный ритмичный стук по камню, щелкнули засовы двери, и мы дружно отряхиваемся внутри, выпуская клубы пара в свете тусклого одинокого магического светляка. Пара была не той, что встречала меня прошлый раз. Оба рослые, крепко сбитые, в простой форме наемников, с неясным маревом выше плеч — в масках Серых. — Артефакты, — глухой, явно прокуренный голос раздался сзади. — Нет, — я демонстративно подняла руки к свету, щелкнув кольцами. — Артефакты. Я пожала плечами, и развернулась на выход. — Стойте… положено… — Кем положено — тот и положит. Я сделала личное одолжение Я-сину, когда вышла из дома в такую погоду. Артефакты мне оставили, после коротких переговоров по Вестнику. Сопровождающие стали кланяться ниже, говорить уважительнее и даже изредка страховать на особо крутых поворотах под локоток. Обхождение, как в лучших домах Предела. Мы спускались вниз по узким ступенькам виток за витком. Они явно готовились, охраны в коридорах было мало. И ниже шестого уровня чадили факелы — они убрали все источники магических возмущений, и светильники. Меня привели туда же, куда и прошлый раз — семь уровней вниз, два вверх и снова четыре вниз. Мы на девятом. Тварям нужно будет преодолеть всего три уровня с одиннадцатого. Коридоры закончились, и мы вышли на широкую площадку, размером с небольшую подземную площадь, больше всего напоминавшую арену. На каменных балконах на втором ярусе горели факелы. Формация на полу уже была готова, но рассмотреть мне не дали, быстро направив в нишу. Комната-кабинет была та же — высокий порог, ступеньки, длинный стол мореного дерева, массивные кресла, тахта, чайный столик в традиционном стиле с циновками, стеллажи, заполненные свитками за ширмой и репродукция «Грозовой охоты» на стене. Только хозяин кабинета сменился. Коренастый широкоплечий Серый, с которым я общалась прошлый раз, в очередном вульгарном парчовом ханьфу, замер у стола в напряженной позе, а в кресле сидел, покручивая в руках маскарадную маску, инкрустированную драгоценными камнями и витыми шелковыми нитями… Я-син. Белоснежные одежды, расшитые золотой нитью, так тонко, что рисунок видно, только если свет падает под определенным углом, длинные нервные музыкальные пальцы унизаны перстнями. Становилось сразу понятно, кто подбирал общий стиль — изящные статуэтки на столе, нефритовые пресс-папье, лаконичный и очень дорогой набор кистей в углу. Человек, которому долго и тщательно прививали вкус к неброской, а потому подлинной роскоши. Лица было не видно — только длинная коса спускалась на плечи, заплетенная сложным южным рисунком. Но и так можно было сказать, что Я-син красив. Некрасивые люди не держат так осанку, не принимают естественно ту позу, которая наилучшим образом подчеркнула бы их достоинства, хотя в этом не было смысла — под его маской не видно лица, серое марево скрывает всё, что выше плеч. Повинуясь жесту изящного запястья, Серый зажег красную витую свечу «приватной встречи», щелкнув кольцами. Я непроизвольно поморщилась — даже это он сделал… грубо и топорно.