13 Олег Перов родился в отдаленном поселке на севере Томской области. Со своей будущей женой Марией ходил в один детский сад, потом учился в одном классе. После школы их пути ненадолго разошлись: Олег после восьмого класса поступил в педагогическое училище в областном центре, Маша осталась в поселке. После армии Олег вернулся домой, немного поучительствовал и решил стать следователем. Перед отъездом в Хабаровск у него родился сын, заботу о котором полностью взяли на себя бабушки и дедушки. На Дальний Восток Олег уехал один, пообещав вызвать жену, как только обустроится на новом месте. За год учебы Перов понял, что поспешил с женитьбой: на улицах Хабаровска было столько прекрасных девушек, что просто дух захватывало. — Проклятое замкнутое пространство! — жаловался он Воронову. — Любая более-менее симпатичная девушка в поселке кажется неземной красавицей. Я бы не женился на Машке, но выбора не было. — Разведешься или будешь всю жизнь мучиться? — спросил Виктор. — Нет, ты что, какой развод! Родители заклюют, знакомые в поселке будут при встрече отворачиваться. К тому же — сын! — Какой сын! — изумился изворотливости приятеля Воронов. — Ты его по полгода не видишь, о его здоровье только из писем узнаешь. Он, наверное, уже ходить начал, а ты его только в колыбельке помнишь. Ты на сына не кивай! Так и скажи: «Я никогда не решусь поплыть против течения! Буду болтаться на поверхности реки, пока не потону». — Ты, Ворон, на словах прыткий малый! — обиделся Олег. — Посмотрю, как ты закукарекаешь, когда женишься. — Я?! — Виктор ткнул себя в грудь. — Клянусь комсомольским билетом и зачетной книжкой: я никогда с нелюбимой женщиной жить не буду. Лучше сто раз разойдусь, но буду искать свою половинку, пока не найду. — Ну-ну, посмотрим, — пробурчал Перов. После первого курса жена Олега поставила ультиматум: «Или мы живем вместе, или…». Что означает недоговоренное «или», Перов прочитал в глазах родственников и вернулся в Хабаровск уже с женой. Они сняли квартиру, Мария устроилась продавщицей в магазин «Мужская одежда». Сына они оставили с бабушкой Олега. Как объяснил одногруппникам Перов, все родственники были категорически против того, чтобы родители увозили малыша в неведомую даль. «Вам на ноги вставать надо, не до ребенка будет!» Осмотревшись в огромном городе, Маша пожалела, что связала судьбу с Олегом. Хабаровск был городом, полным соблазнов для провинциальных девушек. Сколько в нем было симпатичных и интересных мужчин, с карманами, оттопыривающимися от шальных денег! Кооператоры, вахтовики, рэкетиры, неизвестно откуда взявшиеся программисты ЭВМ — все они наведывались в магазин мужской одежды и не столько интересовались залежалым товаром на полках, сколько присматривались к молоденьким продавщицам. Предложение познакомиться и вместе провести вечер Маша получила уже на второй день работы. Она, разумеется, отказалась. Новые подруги высмеяли ее: «Зря теряешься! Никто же ничего не узнает». Маша крепилась, до поры до времени блюла супружескую верность. В конце октября в магазин поступили дефицитные трикотажные свитера производства ГДР. Для отвода глаз работники магазина выложили в свободную продажу десяток свитеров, остальные раскупили сами. В ближайшее воскресенье свитера появились на городском вещевом рынке — легендарной «барахолке» в Индустриальном районе. Продавались они по двойной цене. Маше, еще не имевшей связи с перекупщиками, пришлось торговать самой. Для подстраховки с ней поехала Наташа, продавщица из отдела мужского белья. Вдвоем они быстро распродали свитера и поехали отмечать удачный день в ресторан. Понятливый официант усадил их в отдельной кабинке, принес бутылку лимонада «Буратино», в которой вместо шипучего напитка был коньяк (спиртное в ресторане подавали только вечером, но для «нужных» людей в буфете всегда был запас). Вернувшись домой, Маша украдкой от мужа пересчитала навар, вспомнила ресторан и подумала: «Я за один заход на «барахолку» наварила почти месячную зарплату. На той неделе привезут чехословацкие пуловеры. Если удачно продать пару штук — еще минимум ползарплаты. Куда потратить? На «барахолке» можно прилично приодеться, купить импортную косметику, фирменное нижнее белье… Что же получается, я теперь буду мужа содержать с его сорокарублевой стипендией?» Вместе с легкими деньгами пришла уверенность в себе. Настала очередь попробовать запретный плод. Олег заступил на суточное дежурство. К Маше, скучающей в торговом зале у стеллажей с футболками, подошел постоянный воздыхатель — немолодой мужчина неопределенной профессии. Он уже не раз предлагал провести вечер вместе, но Маша отказывалась. Вначале она не рассматривала случайного знакомого как потенциального любовника, потом просто не спешила, выжидала момент. И вот он настал! Супружеское ложе Маша осквернять не стала, поехала домой к воздыхателю и провела у него ночь. Наутро любовник сказал, что более неопытной женщины он не встречал за всю свою жизнь. Маша ничего не ответила, но для себя решила, что постарается набраться опыта, чтобы в следующий раз не выглядеть в постели как деревенская простушка. Деньги, уверенность в себе и мужчины превратили Машу в современную раскованную женщину, которая хочет получить от жизни все, пока она молода и пользуется успехом у противоположного пола. Олег быстро понял, что его брак трещит по швам, но выяснять отношения с женой не решался. Боялся, что она бросит его и уйдет к другому. Маша тоже не спешила расставить точки над «i». Ей было выгоднее оставаться замужней женщиной, которая всегда может послать всех ухажеров куда подальше и стать примерной супругой. К тому же на контакт с замужней дамой мужчины шли гораздо охотнее, чем со свободной девушкой. Замужество гарантировало безопасный секс, как в плане нежелательной беременности, так и в плане венерических заболеваний. Чтобы не обострять обстановку в семье и заретушировать возникшие в отношении ее подозрения, Маша предложила мужу встретить Новый год дома в кругу друзей. Со своей стороны она пообещала позвать двух незамужних продавщиц из магазина, а Олег должен был обеспечить им ухажеров из числа своих друзей. Так получилось, что к новому 1988 году Рогов остался без подруги, и ему было безразлично, к кому пойти в гости. Встречать Новый год в общежитии в кругу мрачных однокурсников, не нашедших веселой компании в городе, было не самым лучшим развлечением. Воронов формально не разорвал отношения с Таней-Золушкой и даже был готов встретить праздник с ней, но обстоятельства препятствовали их совместному времяпровождению. Им некуда было пойти, негде было организовать застолье, чокнуться бокалами под бой курантов и остаться вдвоем, когда все разойдутся. Быт! Суровый быт советской молодежи. Есть желание, деньги и настроение, но нет самого главного — места, где можно сесть за стол и стрельнуть пробкой в потолок. Узнав, что приятелям некуда податься, Олег пригласил их встречать Новый год к себе. Рогов и Воронов охотно согласились, хотя не представляли, каких девушек им подобрала жена Перова. Но дареному коню в зубы не смотрят! Один вечер — это не женитьба, можно потерпеть. Единственное условие, выдвинутое Олегом, касалось спиртного. «Сами понимаете, — объяснил он, — я не могу на такую ораву водки запасти. Давайте сделаем так: закуска и шампанское за мной, водка — за вами». Воронов и Рогов дважды ходили на закрытие винных магазинов, помогали местным милиционерам наводить порядок в очереди и, самое главное, плечо к плечу, спина к спине вставали в оцепление у дверей магазина за пять минут до его закрытия, когда толпа становилась неуправляемой и начинался штурм винно-водочных закромов Родины. По обычаю, каждый милиционер, дежуривший у винного магазина, после его закрытия отоваривался бутылкой водки. Офицеры могли попросить и пару, но обычно они не спешили выделяться и, как и все, брали только по бутылке сорокаградусной. Затарившись спиртным, приятели решили, что три бутылки возьмут с собой, а четвертую спрячут в комнате, оставят на всякий случай. Воронову встреча Нового года понравилась. Началась она с полного облома: обе незамужние подруги Марии оказались потасканными бабенками лет тридцати — тридцати двух. Виктору досталась Настя, старшая из подруг. У нее был хриплый прокуренный голос, несвежий цвет лица и ужасный макияж — зеленые тени, нанесенные помадой румяна, блестки на щеках. На праздник Настя надела дорогущее обтягивающее платье, в котором выглядела костлявой, без должной для женщины ее возраста телесной привлекательности. Рогова познакомили с хохотушкой Наташей, быстро опьяневшей. Хозяйка застолья, увидев выбывшую из строя подругу, решила заменить ее и стала сама флиртовать с Роговым. Олег отнесся к чудачествам Маши с олимпийским спокойствием. Он словно не замечал, как его жена раз за разом увлекает гостя на кухню: то помочь вытащить из духовки горячее, то отнести в мойку использованные тарелки. Рогов, сбитый с толку, отнекивался как мог и к двум часам ночи стал порываться покинуть застолье, но Воронов удержал его. Виктору стало интересно с Настей. Он решил попрактиковаться на ней в ведении разведдопроса и преуспел в этом. Оказалось, что Настя замужем, но собирается разводиться со дня на день. Решение это твердое и давно назревшее, так что она фактически свободна и готова к продолжению знакомства в более тесном формате. Муж, как оказалось, уехал на заработки на Север и должен вернуться не раньше, чем через месяц, так что уютное гнездышко готово и ждет такого прыткого красавчика, как Виктор. Воронов с энтузиазмом принял приглашение и заверил, что завтра же вечером будет у Насти — самой красивой и страстной женщины Хабаровска. Настя решила форсировать события и предложила уехать к ней прямо сейчас, но Воронов отказался. «Рог один до общаги не дойдет, — объяснил он обидевшейся женщине. — Я его знаю! Он, как выпьет, обязательно в какую-нибудь историю вляпается. Завтра, Настя, завтра!» В подтверждение своих обещаний Виктор пылко поцеловал женщину, отметив, что на ее губах почти не осталось помады, вкус которой способен испортить любой вечер. К пяти утра водка была выпита, салаты съедены. Гости и хозяева устали друг от друга. Рогов изобразил, что сильно опьянел и самостоятельно до дома не дойдет. Воронов помог товарищу одеться и вывел его на улицу, оставив Олега с тремя женщинами наводить порядок в квартире. — Ты что-нибудь понял? — спросил по дороге Рогов. — Его жена мне весь вечер на шею вешалась. — Спишем на пьянку! Мало ли, у кого как после водки крышу сносит. Утром Маша скажет: «Была пьяная, ничего не помню!» Но на месте Олега я бы призадумался: оставлять жену в Хабаровске или отправить назад. — Фиг она куда поедет! Здесь — столица Дальнего Востока, город безграничных возможностей. Сегодня она в магазине целый день торчит, а завтра свое дело откроет, «вареными» штанами на рынке торговать будет. Зачем ей в тайгу возвращаться? Родственникам фотки показывать, в каком она классном месте жила да сдуру вернулась? Ладно, черт с ней! Ее выходки — не наши заботы. Ты-то как? Договорился с этой Настей? Завтра к ней пойдешь? Воронов засмеялся: — Лестно, конечно, когда тебя взрослая тетка в кровать тащит, но есть одно «но». Я столько водки не выпью. Слишком уж она потасканная и старая, чтобы с ней встречаться. Если хочешь, сходи на свидание вместо меня. Ей, по-моему, без разницы, с кем мужу рога наставлять. Соскучилась Настя по мужской ласке, так что с заменой проблем не будет. Рогов от «заманчивого» предложения отказался. В общежитии приятели разжились легкой закуской, заварили чай, выпили из резервной бутылки по сто граммов и легли спать. В целом встреча Нового года прошла неплохо. Временами было даже забавно. 14 Проснулся Воронов от грубого стука в дверь. — Мужики, вставайте! Там к вам гости на КПП пришли, — сообщил Сэмэн. Виктор посмотрел на время. Четыре часа дня! Никаких гостей они с Роговым не ждали. С дурным предчувствием Воронов стал собираться. Рогов вставать не хотел, но Виктор заставил его подняться. — Пошли! — скомандовал он. — Чует мое сердце: пришла беда, откуда не ждали. — Перестань! — отмахнулся Рогов. — Какая беда? Сегодня первое января, вся страна отсыпается. Священный день похмелья! Работать строго запрещено. — Вставай, мать твою! — прикрикнул Воронов. — На улице мороз. Если кто-то к нам приперся, значит, его крепко прижало. От нечего делать в такую погоду в гости не ходят. Наспех одевшись, они вышли через КПП за территорию школы. На обочине дороги их поджидали Алексеев, Салех и незнакомый молодой мужчина в белом овчинном полушубке армейского образца. При виде этой троицы у Воронова екнуло под ложечкой, в горле запершило. Физическое ощущение неминуемой беды невидимым грузом навалилось на плечи. «Ну, теперь держись!» — подумал Виктор. — Привет! — подойдя к якутам, сказал Воронов. — Что случилось? — Мужики, ребенка отдайте! — потребовал Алексеев. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — промелькнула мысль. — Новый год начинается — хуже не придумаешь». — Какого ребенка? — охрипшим голосом спросил Виктор. — Не прикидывайся! — выкрикнул Салех. — Как будто сам не знаешь! Алексеев движением руки призвал товарища не встревать. — Вы сегодня утром украли у Нади Алексеевой сына. Верните мальчишку, и мы миром разойдемся. Рогов, плохо соображающий с похмелья, посмотрел на Виктора и по посерьезневшему лицу приятеля понял, что якуты не шутят. — Если мы украли ребенка, то куда мы его дели? — спросил Рогов. — В казарму отнесли? Ребенок-то совсем маленький. Его грудью кормить надо. Рогов специально назвал общежитие казармой, но якуты на строгость школьного быта не отреагировали. В этот день им что казарма, что общежитие — все было едино. — Холодно, черт возьми! — Виктор посмотрел на покрытые морозным узором окна КПП, прикинул, как поступить лучше, и принял решение. — Не будем на улице перепираться! Пошли. В общаге поговорим. Они зашли на крыльцо КПП. Дежурный милиционер, худой высокий тип в очках, отвлекся от просмотра телепередачи по портативному телевизору, заметил непрошеных гостей и проворно выскочил к вертушке: — Вы куда? Посторонним на территорию объекта вход запрещен. — Брат с Севера приехал, — миролюбиво объяснил Воронов. — От матери письмо привез. Милиционер с величайшим сомнением посмотрел на Алексеева. «Брат» голубоглазого Воронова был круглолицым, смуглым, узкоглазым, но мало ли, как в жизни бывает! Один брат русский, другой — нет. Можно, конечно, в позу встать: документы потребовать, на инструкции сослаться, но… черт с ним, пусть идет! Новый год все-таки, праздник. — Брат пусть проходит, остальных не пропущу. — О господи! — вскинул руки к небу Рогов. — Почему ты позволил этой амебе выйти из анабиоза? — Я вам навстречу пошел, а вы обзываться вздумали? — рассердился милиционер. — Я на тебя рапорт напишу! — Пиши! — разрешил Рогов. — Только сначала узнай, с какого я курса. Пошли, мужики! Рогов повел якутов вдоль забора, через ворота пункта приема стеклопосуды к логу, откуда был прямой путь на неогороженный забором хозяйственный двор школы.