– Кстати он звонил недавно и сказал, чтобы мы привезли ему курительную трубку Холмса и кепку Ватсона. Я смеюсь и падаю на кровать. – Зачем? – Когда я задал ему этот же вопрос, он сказал, что мне не захочется услышать ответ. Я приподнимаюсь на локтях и размышляю: – Ты думаешь, это связано с…чем-то сексуальным? Стайлз хмурится, но его глаза смеются. – Ты сразу догадалась. – Просто я знаю Макса. – Извращенцы. Я снова смеюсь. У нас со Стайлзом тоже есть свои фантазии, но в них никак не фигурируют Шерлок Холмс и Ватсон. Боже, да это в голове не укладывается. Мой смех прерывает звонок моего смартфона. – Алисия, – читает Стайлз на экране и передает мне телефон. – Привет, – отвечаю я. – Как дела? – Привет, – голос Алисии как всегда приветлив, но я слышу в нем волнение. – Я не отвлекаю тебя? – Нет, что ты. Наш самолет только завтра, мы почти собрались. – О, хорошо. – Что-то случилось? – настороженно интересуюсь я. – Э-э да. На самом деле, да. Но ты не волнуйся. – Что такое? – Помнишь того парня, которого ты приводила к нам в клинику? Его терьера сбила девушка на велосипеде, – поясняет Алисия. – Конечно, помню, – без колебаний, отвечаю я. – Его зовут Остин. Он знаком с моим сокурсником. – В общем, примерно около часа назад Алан наткнулся на него недалеко от нашей клиники и узнал. Парень был без сознания, а терьер скулил рядом. – А что могло случиться? – взволнованно спрашиваю я. Стайлз поднимает голову от чемодана и смотрит на меня. – Ему вызвали «скорую». У парня было истощение или что-то типа того. Доктор Коллинз отправился с ним в больницу, а я сижу с его песиком. Боже, Мадлен он тоже был так голоден. Прости, что отвлекла, но я подумала, что тебе стоит сообщить. Ты ведь его знаешь. От услышанного у меня перехватывает дыхание. Обморок. От голода. О, боже. Как такое возможно вообще? Я его почти не знаю, но Остин мне показался хорошим парнем. Вспомнив его поношенную и грязную одежду, я ярко представляю картину того, какие у него мог быть проблемы. Голод. Мое сердце сжимается от невыносимой жалости к этому парню. – Все хорошо, – говорю я в телефон. – Тебе не за что извиняться, Алисия. Спасибо, что позвонила. А ты не знаешь, в какой он больнице? – Да, он здесь в госпитале в Соммервиле. Ты хочешь навестить его? – Пока не знаю. Спасибо за звонок Алисия. Кстати пса зовут Роки. – Он такой умница, – нежно лепечет она. – Ладно, увидимся. До встречи, Мадлен. – Пока. – Я опускаю руки на колени. Стайлз тут же оказывается рядом со мной и обнимает за плечи. – Что случилось? – Помнишь того парня, с которым я болтала в парке? – спрашиваю его я. Стайлз задумывается на секунду, затем кивает. – Он в больнице. Алан наткнулся на него недалеко от клиники. Он был в отключке. Алисия сказала, что это истощение. Наверное, услышала от врачей. – Ничего себе. – Глаза Стайлза наполняются искренним сочувствием. – А где его родные? Ты что-нибудь знаешь о нем? Когда я рассказываю, все что мне известно, включая одежду, его взгляд становится еще жестче. – Даже не знаю… мы можем чем-то помочь? – Ты такой добрый Стайлз, но я сомневаюсь, что мы можем что-то сделать. Это правда. Мы совсем его не знаем, и единственное, что можем сделать – это посочувствовать. Но сочувствие часто приравнивают к жалости, а жалость унизительна. Я сомневаюсь, что Остину сейчас она нужна. Я просто надеюсь, что у него все будет хорошо, и люди помогут ему. Никто ведь не оставит это без внимания, тем более доктор Коллинз поехал месте с ним. Остаток вечера я стараюсь много не придумывать, чтобы не расстраиваться. Без Айка безумно скучно, и когда мы заканчиваем со сборами, заказываем пиццу и договариваемся раньше лечь спать. Я всегда твержу, что если ты планируешь лечь раньше, то обязательно завалишься под утро. Тем более ночь перед большой поездкой сулит много мыслей. Моя теория подтверждается, когда мы забираемся в постель. – Один поцелуй и спать, – говорю я, заползая на теплое тело Стайлза. Он смеется, его руки тут же ползут по моей спине, спускаясь к заднице. – Ага. – Он запускает язык мне в рот, и я издаю стон, требуя больше. Через несколько секунд я уже лежу на спине с задранной футболкой, а Стайлз кружит языком вокруг моего пупка. Я запускаю пальцы в его непослушные каштановые кудри и снова издаю стон. – Я солгала, – шепчу я. – Мне нужно больше, чем просто поцелуй. Стайлз фыркает, не отрывая губ от моей кожи. От этого по моему телу пробегается шквал мурашек. Его руки уже спускают мои трусики, и я начинаю быстро дергать ногами, чтобы от них освободиться. – Ты сегодня нетерпеливая, – мурлычет Стайлз, возвращаясь к моим губам. Боже… Он такой горячий… такой желанный и такой родной… Я впускаю его в себя с громким стоном. Мне не с чем сравнивать секс со Стайлзом, я и не собираюсь даже этого делать. Нам хорошо вместе во всех смыслах. Сейчас его бедра активно двигаются между моих ног, а его рот жадно поглощает мой. Я перестала стесняться своего тела довольно давно, благодаря тому, что Стайлз всегда смотрит на меня с обожанием. Впрочем, как и я на него. Стайлз падает на спину и вытирает пот со лба. – Нам нужно спать, – тяжело дыша, бормочет он. –Угу. – Мои губы оставляют на его и без того влажных плечах мокрые следы. – Мадлен, – стонет он. – Угу. – Я продолжаю целовать. И вот уже мои зубы оттягивают мочку его уха с маленьким колечком. – Обожаю, когда ты такая. – Стайлз снова укладывает меня на лопатки и раздвигает мне ноги. Не знаю, что на нас сегодня нашло. Но мы не спим почти всю ночь. Я не могу насытиться им. Руки Стайлза исследуют мое тело, будто впервые. * * * Стайлз встает с кровати и плетется в ванную. Розоватый рассвет освещает комнату. Он выходит таким же, каким и ушел – голым. Я разлепляю веки и осматриваю его жилистое и мускулистое тело. – Стайлз, – устало бормочу я. – У тебя все еще… – Да, малышка, – подтверждает он. – Это уже утренний стояк, между прочим. – Фу. – Я накрываюсь одеялом и зарываюсь лицом в подушку. Его приглушенный смех становится отчетливее, когда он откидывает одеяло, чтобы лечь рядом. – Ты всю ночь не давала ни мне, ни ему поспать, а теперь фыркаешь? – Он нависает надо мной, покрывая мелкими поцелуями мой нос.