– Есть ли у вас на борту кто-нибудь, уполномоченный вести переговоры от имени вашего правительства? – спросил все тот же незнакомец. – Да, я! – ответил я. – Приглашаем вас к нам на борт вместе с вашим спутником, который говорит на нашем языке. Мы сядем на Тилии, где вы встретитесь с нашими правителями. Двое наших парней перейдут на ваш корабль и будут там оставаться в качестве заложников. Вы вернетесь по истечении срока, равного двенадцати оборотам планеты Ретор, которая сейчас перед вами. – Хорошо, – сказал Кельбик. – Но если мы не вернемся по истечении этого срока, наши друзья обрушат на вас всю мощь наших двух планет. Человек пожал плечами: – Мы вас не боимся и желаем мира… если, конечно, это возможно. Чтобы и у вас не возникло никаких опасений, будет лучше, если вас доставит к нам один из ваших спасательных шлюпов. Надеюсь, они у вас имеются? – Конечно. У вас есть шлюз? – Разумеется. Он будет открыт. Я быстро собрал в своей каюте необходимые мне личные вещи – Кельбик поступил так же – и, поскольку незнакомец ничего не говорил об оружии, присовокупил к ним легкий фульгуратор. Уже в шлюпе мы облачились в спасиандры и, когда наш аппарат причалил к борту чужого корабля, шагнули в зияющее отверстие шлюза, правда выждав, пока двое в спасиандрах, аналогичных нашим, не заняли места в покинутом нами шлюпе, помахав нам на прощание рукой. Дверь шлюза бесшумно закрылась за нами. Мы стали пленниками чужого звездолета. Наше заточение оказалось коротким. В шлюз со свистом проник воздух, и открылась внутренняя дверь. За ней обнаружился узкий проход, в котором нас ждал человек в маске. Он помог нам снять спасиандры. – Извините, что не показываю вам своего лица, но мы не знаем – вдруг вы являетесь переносчиками бактерий, против которых у нас нет иммунитета. Наденьте и вы такие же, пока наш судовой врач не заверит, что нам ничто не грозит. Пойдемте. Я едва не спросил, почему они не ввели себе инъекцию панвакцины, но вспомнил, что она была изобретена в 4210 году, уже после отлета с Земли предков этих людей. Мы вошли в сверкающую лабораторию, но, когда пожелали пройти дальше, наткнулись на совершенно невидимую перегородку и оказались запертыми между ней и дверью. Я ощупал ее: это была чрезвычайно прозрачная, без отблесков, материя, а не силовой экран, как я опасался. К нам подошел мужчина среднего роста, довольно пожилой, но все еще крепкий. – Я вынужден попросить вас самим сделать забор крови, а затем передать мне образец через небольшое шлюзное окошечко, которое вы видите вот здесь. Если бы вы относились к другому виду, эти меры предосторожности, возможно, были бы излишними, но, вероятно, мы с вами очень похожи, вследствие чего ваши болезни, быть может, передаются и нам… Благодарю. Полагаю, наши люди проходят на вашем корабле примерно такую же проверку. – Естественно, – ответил Кельбик, шепнув мне, уже на нашем языке: «Разумеется, при панвакцине в этом нет надобности, но на Тебеля, нашего биолога, положиться можно. Этим несчастным сильно повезет, если их там не препарируют!» По прошествии четверти часа врач вернулся и нажал на какую-то кнопку. Невидимая перегородка ушла в пол с легким шумом. – Все в порядке. Вы оба совершенно здоровы, и те немногочисленные обычные бактерии, которые присутствуют в ваших организмах, не вызовут эпидемии. Что до местных микробов, то они вас атаковать не станут, как не атакуют и нас самих. В худшем случае у вас начнут выпадать волосы. Впрочем, у нас есть от этого вакцина, и если вы позволите… Я пожал плечами: – Спасибо, но это лишнее. У нас самих имеется панвакцина, которая защищает организм от любых болезней. – В таком случае… Пойдемте, капитан ожидает вас. Мы прошли в длинное помещение, увешанное циферблатами и экранами; судя по всему, то была рулевая рубка. Человек, поднявшийся нам навстречу, оказался тем самым, с которым мы переговаривались по телекоммуникационной связи. Он был одет как настоящий дикарь: серебряный шлем, ярко-красный камзол, того же цвета облегающие брюки, заправленные в высокие ботинки из черной кожи, длинный черный плащ, широкий, расшитый золотом пояс, из-за которого торчали два дальних родственника наших фульгураторов. Короче говоря, вылитый космический пират из ваших современных научно-фантастических романов! Но лицо его было искренним и вполне дружелюбным. Он приветствовал нас, подняв правую руку с открытой ладонью на высоту плеча: – Кириос Милонас, капитан звездолета «Эрия». – Хорк Акеран, адмирал пятой эскадры разведчиков. – Кельбик придумал хитроумную уловку, чтобы скрыть мое настоящее звание. – И я, Кельбик Борейон, математик. – Присаживайтесь. Полагаю, на прародительской планете все еще пьют – по большим праздникам? Мы ведь можем считать нашу встречу одним из них, не так ли? Он отдал короткий приказ. Какой-то человек принес бокалы и бутылку. – Надеюсь, адмирал, – почтительно проговорил Кириос, – наше мирасу вам понравится. Мы делаем его на основе одного растения с планеты Тилия, на которой в основном и проживаем. Стеклянная бутылка – никто еще не придумал ничего лучшего для хранения ценных жидкостей – отличалась непередаваемо изящной формой. Пока Кириос разливал спиртное по хрустальным бокалам, я размышлял над небольшими противоречиями в фактах: одежда нашего хозяина и та строгая дисциплина, которая, судя по всему, царила на его звездолете, указывая на несколько варварский милитаризм, довольно плохо соотносились с изысканностью бокалов и бутылки. Уж не было ли добро награбленным, доставшимся Милонасу от другой цивилизации? Но это казалось маловероятным. Я сделал небольшой глоток. Внутри бокала было не вино в земном смысле слова, а что-то вроде одного из тех сладких ликеров, которые китайцы получают из абрикосов, только с большей выдержкой и более насыщенным букетом. Напиток был чудо как хорош. – Как скоро мы прибудем к месту назначения? – Раньше… – Он на мгновение задумался, пытаясь обозначить срок более или менее понятным нам способом. – Раньше, чем вы выспитесь и поедите. Но наши вожди примут вас чуть позднее. Завязалась долгая беседа. Кириоса интересовало все, что касалось Земли. – Мы знали, что Солнце взорвалось, или, по крайней мере, предполагали это, так как не были абсолютно уверены в том, что самая ближайшая к нам звезда солнечного типа действительно является Солнцем – настоящим Солнцем. Даже не знаю, как выразить мое восхищение вашим подвигом! Превратить две планеты в звездолеты! И всего лишь при помощи космомагнетизма! И он забросал нас вопросами, которые доказывали, что в этой обособленной части человечества капитаны космических кораблей обладали весьма обширными научными знаниями. Потом он, в свою очередь, утолил наше любопытство. Да, они являлись потомками экипажа третьего гиперкосмического звездолета. Их история мало чем отличалась от истории того удачливого корабля, который все же сумел вернуться на Землю: после шести лет отчаянных скитаний по всему космосу они совершенно случайно набрели на некую систему, в которой имелись пригодные для жизни планеты, и решили обосноваться на одной из них. – И вы не нашли способа сориентироваться в гиперпространстве? – Если бы я сказал вам, что мы его нашли, вы бы мне не поверили и были бы правы. В таком случае мы бы давно уже вышли с вами на связь! Мы тоже прибегали к помощи космомагнитов, но наткнулись на тот же барьер, что и вы. Из осторожности мы умолчали об открытиях, сделанных на Марсе. Мы поужинали с капитаном – подали кроваво-красное, очень вкусное мясо и необычные, но восхитительные фрукты, – а затем прекрасно выспались. Планета неуклонно увеличивалась в размерах, и вскоре мы вошли в ее атмосферу. На центральном экране рулевой рубки я разглядывал все еще затянутую тучами поверхность, как вдруг испытал настоящий шок: я узнал простиравшийся под нами полуостров, на оконечности которого, сверкая нагромождениями копьевидных башен, стоял какой-то город. Я обладал тогда – да и сейчас обладаю – фотографической памятью, так что сомнений у меня не было ни малейших. Я прошептал Кельбику: – Второе марсианское фото! Он вздрогнул, пригляделся внимательнее, побледнел и пробормотал: – Но тогда… Как такое вообще возможно? Обращаясь к Кириосу, я спросил его, как можно более небрежно, – Кельбик переводил мои слова: – А вы, случайно, не знаете других народов, способных путешествовать в космосе, кроме драмов, нас и вас самих? – Есть еще один в системе соседней звезды. Вероятно, они тоже являются потомками землян. Все наши попытки вступить с ними в контакт потерпели неудачу. Но еще раньше, в старину, у нас была объявлена тревога. Наши детекторы засекли в высотах нашей атмосферы некое неравномерно движущееся тело. Это случилось примерно в трехсотом году нашей эры. Мы тут же выслали патрульный корабль, он ничего не обнаружил и смог поймать лишь радарное эхо. Преследование было долгим, но внезапно исчезло и эхо. Мы долго еще находились в состоянии боевой готовности… Но почему вы спрашиваете? Вам что-то известно? – Нет, обычное любопытство. Мы и сами ни с кем не пересекались после нашествия драмов. Придумав какой-то предлог, мы с Кельбиком отошли в сторону. – Ты уверен? – спросил у меня он. – Абсолютно. – И однако, трехсотый год их эры соответствует примерно четырехтысячному нашему. Это же совсем недавно! К тому времени мы находились на Марсе уже более двух тысяч лет, а марсиане и вовсе исчезли задолго до этого! – Тут есть парадокс, даже независимо от того, был ли таинственный звездолет, посетивший эту планету, марсианским или же нет. Но вероятность чистого совпадения крайне мала. – Этот контур… похоже, он как-то воздействует на темпоральные поля… Быть может, здесь и нужно искать решение? – Что ты хочешь сказать? – Ничего. Поговорим об этом, когда вернемся на Землю. На боковом экране зала возникла высокая башня, совсем рядом с нами. Мы были на одном с ней уровне, затем опустились, и башня словно устремилась в небо. – Прибыли, – сказал Кириос Милонас. – Господин адмирал, не окажете ли мне честь побыть – вместе с вашим другом – моим гостем, пока мое правительство изволит вас принять? Астропорт был окружен внушительными строениями, и их близость свидетельствовала о высоком мастерстве пилотажа астронавтов этой планеты. Мы вышли из космолета и вслед за Кириосом сели в продолговатое земное транспортное средство. Через несколько минут мы уже были за пределами города, а еще через полчаса прекрасная дорога, змеившаяся в лесах, среди диких деревьев, вынесла нас к дому нашего хозяина. Дом, стоявший на берегу небольшого озера, представлял собой настоящее чудо архитектуры – ничего лишнего, – а его комфорт соответствовал привлекательному внешнему виду. Кириос устроил для нас беглый осмотр жилища. Оно оказалось не очень большим – всего с десяток комнат, но расположенных очень удачно: дом казался гораздо более просторным, чем был на самом деле. Что меня удивило, так это полное отсутствие различных автоматических аппаратов, которые есть в каждом, даже самом скромном земном обиталище. Я поделился своим наблюдением с Кириосом. – Позднее поймете, – ответил он. В некоторых помещениях перед нами почтительно раскланивались слуги (почти все – женского пола), представители класса, исчезнувшего у нас несколько тысячелетий назад. И вновь смешение высокой цивилизации и варварства! Спустя пару минут я получил еще одно доказательство этого. Во внутреннем дворе раздались крики; выглянув из окна, я увидел двух здоровенных мужчин, секших розгами третьего, привязанного к столбу. Кириос, в свою очередь, подошел к окну: – Ха, вижу, Треблен ничуть не изменился. Ну ладно… – Что такого он сделал? – спросил Кельбик, на лице которого было написано возмущение. – Ничего. Именно этим я его и попрекаю, – спокойно ответил наш хозяин. – На Тилии нет места бездельникам. Я едва не спросил, почему несчастного еще в детстве, когда выявился его недостаток, не подвергли ульнийской обработке, но смолчал – ее начали применять лишь с 4197 года. К тому же ради успеха моей миссии лучше было не вмешиваться во внутренние дела тилийцев. Перед завтраком – еще один сюрприз! Когда мы спустились из наших комнат по лестнице из резного дерева, Кириос уже ждал нас в окружении трех молодых женщин, которых тут же нам и представил: – Гелиона, моя первая жена. Сирика, моя вторая жена. Элеана, моя третья жена. Выходит, тилийцы практиковали полигамию. Многобрачие существовало и у нас, но все-таки было редкостью. Я поклонился в знак приветствия, что, похоже, крайне обрадовало молодых женщин и вызвало легкое раздражение у хозяина. Еще один повод для удивления: ни одна из трех жен не села с нами за стол! Еда оказалась превосходной, мне редко приходилось пробовать такое. Мясо было изысканным и исключительно сочным, чего о нашем, увы, не скажешь. Хватало и вкуснейших фруктов; мне особенно понравился один, чем-то напоминавший земной ананас, и я пообещал себе захватить на Землю его зерна, даже если они будут единственным, что я увезу с Тилии. Было также много разных напитков, в том числе очень крепких.