– Посмеют, старина, посмеют! У нас – человек пятьдесят, вооруженных абы как, тогда как у них порядка шестидесяти и прекрасное оружие. А тут еще эти мерзкие зеленые осьминоги, черт бы их побрал! Ах! Был бы здесь Констан… – А это еще кто? – Инженер, специалист по ракетам. А, ну да, ты же не в курсе! Помимо всего прочего, наш завод должен был выпускать боевые ракеты для самолетов. Мы их наделали целую кучу, но там только обычные металлические корпуса, зарядов к ним нет. В химической лаборатории, конечно же, осталось все то, что нужно для начинки, но персонала, способного этим заняться, у нас нет. Я схватил его за руки и завертел в неистовом круговороте: – Луи, старина, мы спасены! Тебе ведь известно, что мой дядя – майор артиллерии в запасе? – Ну да, но что из этого? Орудий-то у нас все равно нет! – Дело все в том, что в последние годы он служил в ракетных противовоздушных частях! В ракетах он сечет как никто другой! Если у вас там действительно сохранились необходимые химические вещества, все в порядке! Дядя и Бевен со всем справятся. Если понадобится, зарядим ракеты черным порохом, – этого будет вполне достаточно! – Прекрасно, но ведь это займет дней десять-пятнадцать. А тем временем… – Да-да, тем временем нужно чем-нибудь занять этих парней, что засели в замке. Постой-ка! Я рванул в госпиталь, где в компании Бреффора все еще отлеживался мой брат. – Послушай, Поль, ты смог бы построить римскую катапульту? – Ну да, без проблем. Но зачем? – Для обстрела замка. Далеко она бьет? – О! Все зависит от веса посылаемого снаряда. От тридцати до ста метров – влегкую. – Отлично! Набросай-ка чертеж. Вернувшись к Луи и Мишелю, я изложил им свой план. – Неплохо, – заметил Луи. – Но сто метров – это сто метров, а двадцатимиллиметровый пулемет бьет гораздо дальше! – Возле замка, если память меня не подводит, есть ложбина, к которой можно подъехать по скрытой за холмами местности дороге. Там, в этой ложбине, мы и установим катапульту. – Если я правильно тебя понял, – сказал Мишель, – ты хочешь метать в них самодельные бомбы, начиненные железным ломом. Но где ты возьмешь взрывчатку? – В карьере есть килограммов триста динамита. Его завезли перед самой катастрофой. – С этим замок не захватишь, – покачал головой Мишель. – А нам это и не нужно! Главное – выиграть время, заставить их поверить в то, что мы расходуем боеприпасы на бесполезный обстрел! А тем временем подоспеют и ракеты. И я рассказал Мишелю о том, что узнал от Луи. По приказу совета Бевен направил патрули – прощупать оборонительные порядки врага. Одновременно эти патрули должны были сообщать и о появлении гидр; мы снабдили их небольшим передатчиком, который собрал на досуге Этранж. После этого мы приступили к сооружению катапульты: сколотили раму, выточили ложку, на которую пришлось пожертвовать молоденький ясень, и опробовали это допотопное орудие, метнув несколько каменных глыб. Дальность боя оказалась вполне удовлетворительной. Вскоре наша небольшая армия во главе с Бевеном выступила в поход на замок: впереди, на трех грузовиках, ехали гвардейцы, следом три трактора тащили катапульты. Первая неделя прошла в незначительных стычках. На заводе тем временем кипела лихорадочная работа. На девятый день я отправился на фронт вместе с Мишелем. – Ну что, – спросил Бевен, – готово? – Первые ракеты прибудут сегодня или завтра, – ответил я. – Уф! Признаюсь, я сильно волновался. Если бы они вздумали предпринять вылазку… Мы направились к аванпостам. – Не высовывайтесь, – предупредил нас папаша Борю, который, на правах бывшего аджюдана и ветерана войны 1939–1945 годов, теперь командовал авангардом. – За гребнем все простреливается пулеметами. Насколько мне известно, их там четыре: два двадцатимиллиметровых и еще два, вероятнее всего, калибра семь с половиной миллиметров. Есть и автоматы. – Можно их накрыть катапультами? – Пока еще не пробовали, – ответил Бевен. – Мы тщательно старались не обнаруживать дальность боя наших орудий. – Что с другой стороны замка? – Они укрепили все вокруг стволами деревьев. Плюс держат дорогу под обстрелом, так что катапульты не подтащишь. – Подождем. Ползком мы добрались до гребня. Его обстреливал тяжелый пулемет. – Этот можно попытаться подавить, – заметил Мишель. – Возможно. Вот только пока не подвезут ракеты, атаковать не будем. Думаю, они будут тут уже к следующей голубой заре. В указанный час из деревни прибыл грузовик, в котором сидели мой дядя, Бреффор и Этранж. Они выгрузили несколько ящиков. – Гранаты, – пояснил Этранж. Они представляли собой обрезки чугунных труб, снабженных детонаторами. – А здесь ракеты, – сказал дядя. – Мы их уже испытали. Дальность – три с половиной километра, точность – вполне достаточная. В головках – с килограмм чугунных обломков и тринитротолуол, ровно столько, сколько и нужно. Сейчас подойдет еще один грузовик с направляющими подставками и остальными ящиками. Всего у нас пятьдесят ракет этой модели, но на заводе уже готовят другие, более мощные. – Хе-хе! – просиял Бевен. – Наша артиллерия пополняется! Едва он произнес эти слова, как в лощину скатился один из наших людей. – Они машут белым флагом! – сказал он. – Сдаются? – недоверчиво пробормотал я. – Нет, хотят выслать парламентера. – Ответьте: «Пусть присылают», – приказал Бевен. На стороне противника поднялся человек и двинулся к нам, размахивая носовым платком. Папаша Борю встретил его на полпути на нейтральной территории и привел к нам. Это оказался Шарль Оннегер собственной персоной. – Чего вы хотите? – спросил Бевен. – Поговорить с вашими командирами. – Здесь их аж четыре. – Во избежание бесполезного кровопролития предлагаем следующее: вы распускаете ваш совет, складываете оружие и передаете власть нам. Тогда вам ничего не будет. – Ну да, вы просто превратите нас в рабов, – сказал я. – Вот наши контрпредложения: вы возвращаете похищенных девушек и сдаетесь. Ваших людей мы берем под наблюдение, а вас и вашего отца сажаем до суда в тюрьму. – Наглости, я вижу, вам не занимать! Что ж, продолжайте и дальше – с вашими-то охотничьими пугачами. – Предупреждаю, – вмешался Мишель, – если мы победим, но с нашей стороны погибнет хоть один человек, вы будете повешены! – Постараюсь запомнить! – Раз вы не желаете сдаться, – продолжал я, – предлагаю вам вот что. Поместите похищенных девушек, а также вашу сестру и мадемуазель Дюше в безопасное место, хотя бы вон на тот горный пик. – Ну уж дудки! Ни Мад, ни моя сестра ничего не боятся, а на остальных мне наплевать. Если убьют этих, после победы найдутся другие – например, ваша сестричка… В ту же секунду негодяй повалился на землю с разбитой физиономией – Мишель оказался более быстрым, чем я. Бледный от ярости, Шарль Оннегер поднялся на ноги. – Вы ударили парламентера, – прошипел он. – Вы – не парламентер, а гнусный мерзавец. Мотайте отсюда, да поскорее! И его выпроводили под усиленным конвоем. Не успел Оннегер скрыться за гребнем, как прибыл второй грузовик, и мы быстро установили подставки для запуска ракет. – Через десять минут открываем огонь, – сказал Бевен. – Жаль только, что у нас нет наблюдательного пункта! – Как насчет вон того пригорка? – спросил я, показывая на крутую, метров в пятьдесят высотой, возвышенность, поднимавшуюся в сотне шагов позади нас. – Он весь простреливается. – Да, но оттуда должен быть виден даже сам замок! Зрение у меня превосходное, поднимусь на него с этим вот телефоном. Провода должно хватить. – Я с тобой, – сказал Мишель. Мы полезли вверх, на ходу разматывая телефонный провод, но не успели добраться и до середины склона, как послышались резкие щелчки и во все стороны полетели осколки камней: нас заметили. Прижимаясь к земле, мы обогнули вершину и начали пробираться дальше по противоположному склону. Сверху вражеские линии просматривались лучше некуда. От выдвинутого вперед небольшого дота с тяжелым пулеметом к тылам тянулась глубокая траншея. По флангам были разбросаны гнезда автоматчиков. То тут, то там в одиночных окопах шевелились люди.