Джилл изо всех сил старалась держать рот на замке, пока бубнил её отец. — Когда мы устроим вас с Райаном должным образом, сначала к тебе могут относиться неодобрительно, особенно учитывая твой выбор быть матерью—одиночкой, но как только другие молодые пары узнают, что ты из хорошей семьи, и увидят, что ты уважаема и... Смех Лоры вмешался в нелепую речь её отца, прервав его. — Могу я спросить, что ты нашла смешного? — спросил её сестру её отец. — Из хорошей семьи? — повторила Лора. — Ты шутишь? Как думаешь, почему Джилл вообще уехала так далеко? Чтобы быть как можно дальше от нас троих, — сказала она, отвечая на свой же вопрос. — Вы слишком долго управляли нашими жизнями, — Лора перевела взгляд на Джилл. — Ты знала, что мама и папа так сильно хотели заполучить Томаса в нашу семью, что пытались столкнуть его со мной? Деррек заметил, что лицо Джилл стало ярко—красным, и его сердце посочувствовало ей. — И хуже того, — продолжала Лора. — Я повелась на это... попалась на крючок и проглотила наживку. Они зашли так далеко, что убедили меня, что он был заинтересован во мне и поэтому бросил тебя у алтаря. — Достаточно, — сказал отец Джилл. — Ты слишком много выпила и не знаешь, что говоришь. — Что же, ты, отец, выпил недостаточно, потому—то у тебя в заднице всё то же шило. Хорошие новости в том, — сказала Лора Джилл, игнорируя выражение лица своего отца, который был в ужасе, — что Томас не обратил внимания на мои заслуги и даже признался, что совершил ужасную ошибку, когда бросил тебя, — Лора огляделась в поисках официанта. — Где все? Я пойду в бар и выпью. Она покинула столик и направилась к бару, где люди всех возрастов танцевали в тусклом свете. — Твоя бедная сестра, — произнесла её мама в тот момент, как Лора отошла подальше. — Что ты имеешь в виду? — спросила Джилл. — Разве это не очевидно? — спросил отец. — Благодаря тебе, у неё в голове полный беспорядок. — Вскоре после твоего отъезда, — добавила мама, — она стала дерзкой и часто спорит. — И это каким—то образом моя вина? — Конечно, — едва слышно произнёс мужчина. Деррек положил руку на плечи Джилл. На ней было чёрное платье без рукавов, и он провёл большим пальцем по её нежной коже. Он не был уверен, относится ли её ошеломлённое выражение лица к прямоте её сестры или к мысли о том, что её родители могли пытаться связать её бывшего с Лорой. Он не хотел ничего, кроме как сказать этим аристократам заткнуться, а затем наклониться и впиться в её шею, но ради Джилл он держал своё мнение и своё желание при себе. Холодный как лёд взгляд миссис Гаррисон прожигал дыру в руке, обнимающей её дочь. — Скажи мне ещё раз, — произнесла она, — как вы двое встретились? — Когда Деррек был в колледже, — как ни в чём не бывало начала Джилл, — он сделал пожертвование в банк спермы. Через восемнадцать месяцев он передумал и отослал им деньги обратно, вместе с письмом, чтобы дать им знать, на чём он настаивает. — И на чём именно он настаивал? — спросил её отец. Деррек поднял руку, давая им знать, что он может говорить сам за себя. — Хоть мне тогда и нужны были деньги, — сказал он, — я понял, что мне не нравится мысль о том, что мои биологические дети будут разбросаны по миру, и я не буду частью их жизней. — Как ты нашёл Джилл? — спросила миссис Гаррисон. — Такие места должны хранить конфиденциальность об этом. — Я нанял частного сыщика. — Вы двое планируете пожениться? — задал следующий вопрос её отец. — Не сейчас. — Почему нет? — спросил он, очевидно, пытаясь сделать так, чтобы Деррек казался плохим парнем. — Потому что мы знаем друг друга меньше двух недель. — Она воспитывает твоего ребёнка. Этого для тебя не достаточно? Джилл пыталась вставить слово, но Деррек был слишком быстрым. — Этого недостаточно для вашей дочери. Она решит, когда и за кого хочет выйти замуж, как только придёт время. — Может быть, она выберет тебя, — сказал мистер Гаррисон. — Ты просил её выйти за тебя замуж? Деррек посмотрел на Джилл и произнёс: — Джилл, ты выйдешь за меня замуж? — Нет, но спасибо, что спросил. Деррек вернул взгляд к её отцу и пожал плечами. — Ты пытаешься быть со мной милым? — Нет, сэр, не пытаюсь. Я просто старался доказать свои слова. — Какие? — Ваша дочь достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения. Она знает, чего хочет, а чего нет. — И, оказывается, тебя она не хочет. — Папа, — сказала Джилл. — Достаточно. Если мы все не можем сидеть здесь и наслаждаться приятным ужином, тогда, может быть, нам с Дерреком следует уйти. — Томас всё ещё любит тебя, — сказала её мама, пронизанным отчаянием голосом. — Он сожалеет о том, что сделал. — Вы действительно пытались свести его с Лорой? — глаза Джилл не могли скрыть боль, которую она чувствовала из—за их предательства. — Пытались или нет, это не имеет никакого отношения к делу, — сказал её отец. — Факт в том, что он хочет только тебя. Джилл встала и посмотрела на Деррека. — Давай потанцуем. Деррек без колебаний поднялся на ноги и повёл её на танцпол. Из колонок играла нежная баллада "Just The Way You Are" Билли Джоэла, что было хорошо, потому что его колено снова начинало болеть. Когда они дошли до центра, Деррек взял Джилл в свои руки и прижал ближе к себе, пока они кружились под музыку. Между ними двумя не было произнесено ни слова. В словах не было необходимости. *** Спустя семьдесят два часа после их адского ужина, Джилл, держа на руках Райана, постучала в квартиру Деррека. Это была пятница, четыре часа вечера, и она с восторгом ждала вечера без родительских вопросов о каждом её шаге. Как только её родители поняли, что Джилл не собирается возвращаться в Нью—Йорк, они отвезли Лору в аэропорт, понятия не имея, что они ещё некоторое время не увидят свою младшую дочь. Затем они направились в Сан—Франциско, сказав Джилл, что они вернуться попрощаться на следующей неделе, прежде чем отправятся домой. Девушка не знала, что думать о побеге своей сестры с группой, но Лора казалась очень счастливой, и только это имело значение. Дверь открылась, и, как всегда, Деррек выглядел невероятно безумно, красивым до потери дыхания. Не важно, что на нём были простые серые спортивные штаны и чистая белая футболка. Густые тёмные волосы завивались над его ушами, и, когда их взгляды встретились, его карие глаза казались темнее, чем она помнила. Выражение его лица было трудно прочитать, в нём было что—то опасное, от чего у неё всё сжималось внутри. Он забрал из её рук сумку с детскими вещами и жестом пригласил её войти. — Я подумала, что сначала принесу тебе Райана, а затем схожу за переносной кроваткой, — сказала она, заходя внутрь. — Нет необходимости. Он наклонился вперёд, и на краткий момент она подумала, что он собирается её поцеловать. Вместо этого он коснулся губами лба Райана. Джилл мысленно отругала себя за мысль, что Деррек поцелует её. Ещё более нелепым был тот факт, что она собиралась позволить ему это. Он был более чем любезен за ужином с её напрягающими родителями, выдержал их грубость и самоуверенность. Их оскорбительные вопросы и грубые комментарии были ему как с гуся вода. Деррек был добрым и вежливым. И лучшей частью вечера стало то, когда он без вопросов последовал за ней на танцпол и держал в своих руках, успокаивая её нервы и придавая ей чувство безопасности. И в этот момент она поняла, что попала в беду. Она никогда не верила женщинам, которые настаивали на том, что влюбились в мужчину за несколько дней знакомства. Но теперь Джилл знала — такое могло произойти, потому что происходило с ней. Она быстро и сильно влюблялась в Деррека Бэйлора. И нужно было прекратить это. Деррек закрыл за дверь. — Пойдём со мной, — сказал он. — Я хочу кое—что тебе показать. Она пошла за ним вперёд по коридору. По пути заглянула в его спальню и заметила, что он починил раму кровати с тех пор, как она была здесь в последний раз. От воспоминаний щёки запылали, в то время как внутри всё затрепетало. Когда она зашла в последнюю комнату, где ждал Деррек, её глаза округлились от удивления. Гостевая комната была переделана в детскую. Стену опоясывали две голубые кромки. Здесь был голубой ковёр с игрушечным паровозом и белые полки, заставленные мягкими игрушками. — Здесь красиво. Когда ты это сделал? — Сегодня. — Поэтому Мэгги была здесь недавно? Чтобы помочь тебе всё украсить? Он выглядел удивленным, и, возможно, ему было не по себе.