Глава 1 МаксВ. РОЯЛЬ В КУСТАХ Детективный роман в трёх частях БИЙСК 2023 Часть первая СОКРОВИЩЕ Глава 1. На берегу реки Дея находится небольшой сибирский город. Если вглядываться подробнее, то правильнее будет сказать «на берегах» – река рассекает это поселение на две части. Ничего особенного об этом месте сказать не получится – город как город. Так же, как и во всех подобных местах, в домах живут люди, по улицам едут автомобили, а по тротуарам ходят пешеходы. Вокруг – в основном еловый и всякий другой хвойный лес, в общем – тайга. А город так и называется – Тайгарск. Видел он многое, почти всё, потому как возраст у него достаточно большой. По крайней мере всё то, что сохранилось в записях историков последних трёх веков свидетельство того – Тайгарск был обязан появиться на карте по именному указу царя-реформатора. И указ вышел, и город получился. Вначале как пограничная крепость, затем, когда граница отодвинулась достаточно далеко – как центр активной купеческой деятельности, благо, что военные люди прорубали топорами про́секи в тайге для продвижения конницы. Эти дороги впоследствии купцам и пригодились для перевозки товаров. Много-много лет позже Тайгарск снова заинтересовал власть предержащие умы – своей отдалённостью, и в то же время доступностью, благодаря созданным ранее всё тем же торговым трактам, теперь уже ставшими железной дорогой. По ним и перевезли сюда с уральских гор от большой беды, которую несла с собой начавшаяся война, оборудование и специалистов нескольких заводов. Так в городе появились новые люди, свежие идеи, а в окружающем мире возникло мнение о Тайгарске, как о месте, где вполне можно спрятать всё, что угодно. Благодаря этому, после завершения той войны, люди вырубили тайгу на краю города, и принялись строить в этом месте, как говорится – «с нуля», огромный завод, о месте нахождения которого никто не должен был знать. А чтобы на этом заводе всё хорошо работало, для этого были необходимы специалисты-инженеры, учёные разных направлений и квалифицированный рабочий люд. Конечно же, всем им требовалось жильё, детские сады и школы для их детей, места для проведения досуга, столовые, где можно покушать. Решили – сделали! И город расцвёл! Появилось много больших и тёплых зданий, построены дома культуры, школы и детские сады. Окончив школу, молодые люди шли учиться дальше в появившиеся институты и технические училища. Горожан определяли жить в новопостроенные жилые кварталы, состоящие из нескольких многоквартирных домов, объединяя живущих там людей по месту их работы – в одном квартале живут работники завода, где делают большие топочные котлы, в другом те, кто занят изготовлением горючих веществ, а в следующем – служители точных наук. В домах, естественно, было отопление, подавалась вода разной температуры и ярко горели электрические лампочки. Всё это хозяйство требовало обслуживания, ремонта, и для этих целей в жилых новостройках существовали специальные службы, которые размещались тут же – либо в одном из подвалов, либо в отдельном здании. В них, на благо жителей квартала трудились слесаря, плотники и электромонтёры. Произошедшие события, рассказ о которых пойдёт дальше, начались как раз в одном из таких мест, правда, в силу возникших изменений в умах, последовавших за сменой власти в стране, назначение некоторых помещений в том здании кардинально изменилось. Там, где раньше распиливали доски для настила полов в квартирах, и собирали оконные рамы, теперь находилась мастерская по ремонту музыкальных инструментов. В этой огромной комнате, насквозь пропахшей древесиной, столярным клеем и нитролаком, действительно располагалась «больничка» пострадавшим от жизненных невзгод инструментам: балалайкам, гитарам, барабанам, а иногда и флейтам.Хозяин мастерской – Борис Алексеевич Торопов, которого иногда, в зависимости от степени близости, называют: Боря, или Боренька, иной раз и Борислав Лексеич, и уже в самых крайних случаях использовалась фамилия – Торопыга, Торопс, и очень редко – Торба с опилками… Борис Торопов по своей основной профессии работает тут гитарным мастером. Ремонтирует сломанные, реставрирует старые гитары, мандолины, а иногда скрипки – но это очень редко. Большинство искалеченных инструментов приносят из музыкального училища, городского драмтеатра, а также из музыкальной школы. Дети – существа неаккуратные, инструменты ставят к стенке или бросают на подоконник не глядя, а инструменты все деревянные – падают, ломаются. Как-то раз ему приносили даже ударную установку – лопнула большая бочка, но Борис не стушевался, заказ принял, и выполнил. Его мастерство ценится – бывает, даже привозят из других городов на починку и акустические, и электрогитары. Приносят деревянные духовые. Попадали в работу даже гобой, и кларнет. Мастер сам немного играет на гитаре, как он говорит – «тренькаю для себя», имеет хороший слух, инструмент настраивает без тюнера, что сейчас довольно редко встречается. Хотя приносят в мастерскую разные инструменты, больше всего Борис любит работать с гитарами. Для него нет ничего интереснее, чем привести в рабочее состояние сломанный, «убитый» инструмент, вернуть его к жизни, воскресить, и по окончании «лечения» послушать голос возвращённого к жизни. Есть у него в мастерской помощник – Витёк. Молодой парень. Подмастерье. Знакомые Бориса зовут его Философом за неординарные высказывания обо всём на свете, и его нестандартный образ мышления в целом – время от времени Витёк выдаёт совершенно дикие и необычные выводы о происходящих в мире событиях или о собственной жизни. В свободное от выполнения заданий время парень любит вырезать из дерева различные фигурки – животных, людей. Борис натыкается на них по всей мастерской. Сегодня Витюши нет – время уже позднее. В помещении, конечно, оборудована сигнализация – охранная и пожарная. Кроме войны, в жизни страшнее пожара нет ничего. Ограбят – всё не унесут, а вот если возгорится огонь, то в таком месте, где на полках и на стенах, в ожидании предстоящего ремонта лежат, и висят на крючках деревянные балалайки, скрипки и гитары – всё исчезнет без следа. Кроме датчиков на потолке, во всех углах и на равном расстоянии друг от друга на стенах закреплены огнетушители. Входная дверь мастерской заперта на электронный замок, оборудована уличным звонком и видеокамерой. На двери мелкими буквами, маркером синего цвета, видна надпись, нанесённая от руки: «Отделение гитаропатологии», сделанная, очевидно, одним из благодарных клиентов. Сразу за дверью – сам цех, это довольно большая комната, разделённая на несколько специализированных секторов. В одном – компактного размера токарный и фрезерный станочки, в другом – распиловочный и строгальный. В следующем – несколько специальных верстаков и ленточный шлифовальный агрегат. И везде – в специальных держателях, укреплённых на стенах, в особых шкафчиках и на полках, по всему помещению – находятся ручные столярные инструменты, им просто нет числа. В углу стоят запылённые несколько балалаек, домбра, и укутанный в полиэтилен огромный контрабас. Внутри мастерской, с правой стороны от входа, ещё два примыкающих помещения. Совсем небольшие комнатки. В одной можно переодеться –платяной шкаф с красивым резным фасадом, по стенам – полки с разными мелочами, на стене висит несколько гитар в разном состоянии – готовые, уже закутанные в прозрачную плёнку, и в разной степени сломанные, ждущие ремонта. На полочках также пачки чая, печенья, сушки, пачка бульонных кубиков, пара тарелок, пустые банки, какие-то коробки. На полу – корзина для мусора. Вторая комнатка предназначена для отдыха. На стене прикреплён рукомойник с эмалированной мойкой бежевого цвета, на полочке сверху, прямо под зеркалом – кусок мыла, бритвенный станок, кисточка в чашке для бритья. Стоит пивная кружка, в которой торчат вверх головами зубная щётка, паста, расчёска. У стены – роскошный письменный стол, дверцы которого сделаны из ясеня. На стенах постеры Пинк Флойд, Назарет, ДипПепл, Битлз. На столе недорогой китайский музыкальный центр. Немного выше уровня столешницы прикреплён тонкий монитор, на который поступает сигнал с видеокамеры на входе. Если приходят гости, на экране это видно. Возле двери стоит табурет, на нём ножками вверх – другой. Кроме чайника и музыкального центра на столе стоит зеркало и латунная индийская ваза. Чайник на столе рядом с проигрывателем. В мастерскую нередко заходят знакомые люди – поговорить, пообщаться. Вот и сегодня, с одного бока от стола, лицом друг к другу сидят двое, пьют из кружек чай, и негромко беседуют. В гостях у Бориса его старый, и очень близкий друг, знакомство с которым длится ещё со времён совершенно безалаберной юности, с тех самых времён, когда всё вокруг было лёгким и простым, а назавтра ожидался такой же праздник, как и сегодня, и никто не сомневался, что так будет всегда. Звали друга – Юрка, окликали – Юрок, а между собой называли – Юркий. Полное его имя, «для надписи на могилке», как он сам выражался, звучало весомо – Юрий Олегович Стальнов. Это высокий, ещё не дряхлый мужчина под два метра ростом, немного сутулый, с покатыми плечами, светловолосый и с постоянной полу-ухмылкой на лице. Человек этот прожил яркую и весёлую жизнь. В своём стремлении к достижению удовольствий перепробовал всё, что можно, но в основном то, что лучше бы не пробовать никогда. Несмотря на естественные риски при таком образе жизни, добрался почти до «пенсюковского» возраста, основательно растеряв по дороге здоровье, семью, проводив в последний путь большинство друзей, а также лишившись за это время всяческих перспектив на нормальную, достойно оплачиваемую работу, но при этом чувство юмора сохранил достаточно, чтобы с ним можно было спокойно общаться без необходимости обсуждения физиологических особенностей пожилого организма с ослабленным иммунитетом. Прихлёбывая чай из кружки, Юркий рассказывал Борису интересную историю, которую он услышал от своего приятеля, недавно освободившегося из мест лишения свободы. Речь у Юркого с забавным дефектом, по научному называвшимся мудрёным латинским словом «дислали́я», а на родном языке это именовалось просто – картавость. Он не выговаривал некоторые буквы. Вместо «р» и «л» у него чаще всего получалась «в» или «г», а то они и вовсе «съедались». Юрка всегда был картавый, с самого раннего детства. Все, кто его знал, к этому привыкли, и не замечали, а на остальных ему было наплевать, так что сам Юра по этому поводу никогда не заморачивался, а если кто-то начинал проявлять нездоровую и смешливую заинтересованность по поводу его морфологического звукоизвлечения слов, то любопытствующий моментально получал «в табло», и с этого момента тоже «забывал» о любых дефектах речи собеседника. А история, которую он рассказал, была вот о чём: – Слушай, Бовька, чё мне Саня Буквай вассказал. Он тут недавно откинулся в очередной раз, сидел на «Шинке». Так вот, с ним в одном бараке дедуля обитал, и они с ним болтали частенько в свободное время. – А дед за что сидел? Букваря я знаю, он постоянно по хулиганке попадается, а этот чего? – перебил его Борис. – Да чёгт их знает, вроде за мошенство. А чё, чаёк-то весь? Завари ещё, вкусно у тебя поучается. – Сейчас, Юра, сейчас, чайник только поставлю. Так Букварь-то о чём рассказывал? – Рассказывал, что дед этот последние пару месяцев перед освобождением от него не отходил, и толковал, что у нас в городе сокровище где-то лежит. Самое настоящее. – Сокровище? Настоящее? А где лежит, не говорил? – улыбнувшись, уточнил Борис. – А чё ты ржёшь? Забыл, как на Петровском бульваре узбеки-строители горшок с монетами рыжими в котловане нашли? – Ну и что теперь, весь город надо перекопать? Это дело случая, Юра, мало ли кто и где добро своё припрятывал. Власть-то вон на дворе уже сколько раз менялась за последние сто лет. У нас богатым быть нельзя – раскулачат быстро. – Да нет, Боря, тут – другое. Дед этот толковал, что по молодости участвовал в перевозке этих ценностей. Они их должны были во Владивосток доставить, но вот тут, у нас в Тайгарске, у них заминка вышла. – Подожди, Юра, так что за контора перевозила? Воры, или менты? И что с заминкой? – По словам того дедушки, компашка эта мутная. Перевозка вроде с документами, но как раз от властей всё тщательно скрывалось. А оформлено всё как минералы от геологов. Везли тайком. Мы с Букварём решили, что менты эти сами брюлики своровали, и перевозили добро на пристрой. Ох и вкусный же у тебя чаёк, Боя! – Чай этот хороший попал, ага. А что значит «добро на пристрой»? – Ну ты чё тупишь, Борис? Продавать везли. Дело такое у них. Специальное поручение. Клиент на покупку тоже засекреченный. – Теперь заинтересовал. Ну и что дальше? – А дальше всё просто – во время перекантовки на вокзале чемодан с этими драгоценностями пропал. Исчез. Менты весь город перетрясли, всех воров пережучили, пару трупов смастерили, но ничего не нашли. А у тебя пожевать ничего нету? Борис поднялся, зашёл в подсобку, принёс пакет сушек: – Только это, Юрок. – О! Отъично! Сушки я люблю! – Чего не съешь, можешь с собой забрать. – Ну, низкий тебе поклон, Боья, за таку неслыханную щедрость! – Ладно, хватит прикалываться, у меня здесь ничего больше нету, я сам этими сушками на работе питаюсь. – А что, сушки – великая вещь! Вкусно, и полезно! – Юра шумно хлюпал из чашки, пережёвывая хрустящие колечки одно за другим. – Дружище, у тебя как с деньгами-то сейчас? – Борис глянул на приятеля. – В долг не дам, мне ещё неделю протянуть надо, а там получу. Тебе много требуется? – Да я не об этом, может тебе помочь что-нибудь надо?