Роберт шумно вздохнул. – Ты это той бабке с наклонностями сатанистки расскажи, которая всю эту хрень рисовала. У меня ощущение, что она собирала все символы, какие только могла найти. Без преувеличения, все. Ладно… дай мне тот вкладыш, что ты стащила, начинающая воровка. Марьяна полезла в сумочку и подала Роберту сложенный вдвое желтоватый лист. – И что это? – забормотал он. – Посмотрим… Ох, мать вашу… – Что там, Роб? – забеспокоился Стас. – Ну надо же… никогда бы не подумал, что увижу такое… но, кажется, это схема… древней могилы… дахмы, или «башни молчания». Черт… я видел такое на фотографиях Йезда и Мумбаи, когда мы изучали религиозные обряды зороастрийцев. Услышав слово «башня», Стас замер. «Не попади в их Башню», – предупреждала Позднякова, учительница из интерната для слабослышащих. «Теперь это наш общий ад! Наша общая Башня!» – кричало существо из-под простыни еще тогда, пару дней назад, когда Стас впервые увидел Полину. Он перестроился вправо и остановился на гравийной обочине трассы. Мимо на высокой скорости проносились легковушки, грузовики, фуры. – Стас, почему ты остановился? – встревожилась Марьяна. Он заглушил мотор и обернулся на Роберта. – Что за башня такая? Друг молча подал листок Стасу. На нем схематично изображалось сооружение, напоминающее большой кирпичный колодец с дверным проемом в основании. Сверху, почти на уровне высоты стен, располагалась площадка, а посередине – углубление-колодец. Вот и все, что было на листке. Стас никогда не сталкивался с подобными сооружениями. – И для чего она нужна? – нахмурился он. Неожиданно Марьяна обхватила его запястье, с ужасом посмотрела в глаза. Ее пальцы показались Стасу чересчур влажными и горячими, будто у девушки поднялась температура. – Стас… я ее уже видела… видела эту башню. На рисунках в альбоме Ольги Стефановны. Только наверху, на крыше башни, лежали… – …трупы, – закончил за Марьяну Роберт. Кажется, ему стало доставлять удовольствие демонстрировать знания. За линзами очков сверкнули его полные гордости и триумфа глаза. – Это такой обряд погребения, его практиковали в Средней Азии с древних времен. Мертвые тела не сжигали и не хоронили в земле, чтобы не осквернять природу, а выставляли на крышах вот таких башен. Привязывали трупы к площадке и оставляли на съедение птицам-стервятникам. А потом обглоданные кости сметали в колодец. Это вроде как некрополь, башня-некрополь, если можно так выразиться. Марьяна сжала запястье Стаса сильнее, сама этого не замечая, и побледнела. – Мне не нравится вся эта история, – поник Роберт. – Жутко, конечно, – хмыкнул Стас, посмотрев сначала на Марьяну, потом на Роберта. – Но это было в Средней Азии. Мы тут при чем? При чем тут бабка Кости Демьянова? При чем тут Леногорск? – Он пытался скрыть напряжение за беспечностью. Кивнул на свою руку. – Марьяна, ты мне запястье переломишь. Тебе необходимо успокоиться. Всем нам необходимо успокоиться. Давайте так: символы и башни – всего лишь рисунки старой женщины, которая страдала болезнью Паркинсона. Мы к этому не имеем отношения. Мало ли что она рисовала? Может, она изучала древний религиозный бред, как ты, Роб? А может, у нее была еще и деменция или старческий маразм? Итак, мы ищем того, кто виновен в смерти Полины. И это все. Все. О'кей? Марьяна и Роберт промолчали. Девушка разжала пальцы, но кожа Стаса еще пару минут хранила жар и красноватые следы от ее панической хватки. Он смял листок с рисунком «башни молчания», сунул его в бардачок и завел мотор. – Итак, все в порядке? – В порядке, – выдавила Марьяна, устраиваясь удобнее в пассажирском кресле и отворачиваясь в окно. – В порядке, Бэтмен, – буркнул Роберт с заднего сиденья. – Полетели дальше. Все сделали вид, что им не страшно и трупы в альбомах, древние символы и погребальные башни никак не влияют на их настроение и боевой дух. * * * Полчаса спустя они остановились перед закрытым железнодорожным переездом. Рядом, в километре, виднелись одноэтажные дома и огороженные почерневшими заборами дворы, возвышался цементный завод, вдоль дороги тянулись трубы теплотрассы, серели шиферные крыши всевозможных складов, гаражей и котельных. Роберт неожиданно объявил о том, что хочет проветриться. Схватил бутылку с водой, выскочил из машины и понесся в ближайшие кусты, выискивая что-то во внутреннем кармане пиджака. – Стас, как ты себя чувствуешь? – спросила Марьяна, провожая Роберта взглядом. – Твой обморок очень напугал… Роба. Стас пожал плечами. Тело ломило, голова болела, но он ответил: – Роб, как всегда, излишне паникует. Я в порядке. Марьяна, конечно, ему не поверила. В зеркале заднего вида снова мелькнул белый «Тахо». Джип медленно подкатил и остановился позади машины Стаса. – По-моему, я его уже видел. – Он прищурился, но из-за бликов лобового стекла и опущенного солнцезащитного козырька так и не смог разглядеть водителя. – Кого видел? – Тот автомобиль, что сзади встал. Марьяна оглянулась, пожала плечами. – Возможно, нам по пути. – Возможно. – Стас ощутил неприятную тяжесть под ложечкой. Не нравились ему подобные совпадения. Роберт наконец вылез из кустов, спокойный и безмятежный. Его будто подменили. – Жми, Платов, – сказал он бодро, усаживаясь на заднем сиденье и впуская за собой в салон прохладный вечерний воздух. Минут через двадцать автомобиль съехал с асфальтированной трассы на грунтовую дорогу, усыпанную мелким гравием. Позади машины взметнулась пыль, а впереди, метрах в ста, блеснул знак с надписью «Степная Марь». Стас въехал в деревню, сбавил скорость до сорока и повел машину по самой изъезженной из дорог. Встречные люди с интересом оглядывали пыльную «Камри», медленно проезжающую мимо. – Симпатично тут, – оценила Марьяна. – Да глухомань, – отозвался с заднего сиденья Роберт. – Только дурак мог построить тут ферму. Никаких нормальных коммуникаций, ни нормального сбыта, место непроходное. В пирамиде Хеопса и то оживленнее. Стас оставил свое мнение при себе, оно еще не сложилось. Он притормозил у продуктового магазина с потертой вывеской «Ласточка». – Тут точно знают, где ферма, – сказал он. И даже мотор глушить не стал. Вышел из машины и направился в магазин. Внутри тесного помещения пахло бакалеей, мукой и печеньем. Стас ощутил на себе любопытные взгляды двух девушек-продавщиц. Одна, что постарше, сидела на кассе, вторая раскладывала банки сгущенного молока на полке. – Добрый день, – улыбнулся им Стас. Обратился к кассиру: – Вы не могли бы помочь? – Помочь? – вскинула брови девушка. – Я ищу одну ферму… даже не знаю, как она называется, но мне нужно… – Ферм здесь нет, – быстро ответила кассир. Переглянулась с коллегой. – Нет же у нас ферм, Даш? Та оставила банки с молоком и изучающим взглядом посмотрела на Стаса. – Здесь нет обычных ферм, – ответила она. – Но там, дальше, – продавщица махнула рукой, – за деревней, если ехать вдоль Центральной улицы в сторону леса, есть рыборазводное хозяйство. Вам туда нужно? Константин Михайлович будет рад новым клиентам. – Константин? – Сердце Стаса забилось быстрее. Обе девушки кивнули. – А вы что-нибудь купите? – с надеждой уточнила та, что сидела за кассой. – У нас частенько берут разные безделушки или сладости для рыбацких детей. Возьмите коробку конфет с молочным шоколадом. Стас пожал плечами. – Ну давайте. Кассир быстро его рассчитала, а вторая девушка подала ярко-желтую упаковку конфет с крупным названием «Забияки». – Все любят Константина Михайловича, – улыбнулась кассир. – У него пятеро детей, представляете? И все приемные. Он их обучает, нанимает репетиторов, возится с ними. Двое старших в престижные вузы поступили.