– Нет, офицер, я ничего не видел. Глава 37 Ким вдруг поняла, что практически каждое из расследований, которые она вела, заставляло ее так или иначе возвращаться в Холлитри. Когда они подъехали к этой размашистой застройке, все признаки наступающей весны куда-то исчезли, как будто сама Мать-природа боялась украсить это место расцветающей растительностью. Ким доводилось бывать во многих муниципальных застройках, в которых еще с момента их планирования были предусмотрены места для цветочных клумб, живых изгородей, деревьев и лужаек, чтобы как-то смягчить урбанистический пейзаж. В Холлитри не было ничего подобного. Пейзаж перед ней был суров и функционален; основные материалы – бетон, асфальт и тротуарная плитка. Никаких палисадников; похожие друг на друга, как близнецы, дома с мезонинами, кольцом обступающие тринадцатиэтажные многоквартирные башни в центре. Брайант остановил машину возле мусорных ящиков, стоявших рядом с одним из комплексов домов с мезонином, на стене которого аэрозольной краской был нарисован гигантский пенис. Когда они вышли из машины, мимо них прошел согбенный молодой человек, с капюшоном, натянутым на голову. Юноша выплюнул окурок прямо под ноги Брайанту и демонстративно фыркнул. – Оригинально, – заметила Ким, наблюдая за тем, как балбес отвернулся и сплюнул. – Чертовы трилобиты… – Сержант покачал головой. – Прости? – Трилобиты[29], известные также как «саранча Дадли», населяли эту территорию задолго до появления человека. Их часто сравнивают с мокрицами. Вымерли около 400 миллионов лет назад, когда завершилось формирование угольных лесов[30], хотя, как видишь, некоторые из них сохранились до наших дней. Так как в ответ на это покемон обернулся и показал им средний палец, Ким не могла не согласиться со своим коллегой. – Второй с этого края, – сказал Брайант, и они оба энергично замахали руками, так как несколько помойных мух, оставив мусорные баки, нацелились на их лица. Обойдя инвалидную коляску и два велосипеда, детективы подошли наконец к искомому дому. Когда они стучались в дверь, изнутри раздавалась оглушающая музыка. Слева от них открылась дверь соседнего дома, и из нее показалась молодая женщина, с трудом сдерживающая возмущение. – Если он откроет дверь, то велите ему прекратить этот гребаный грохот. У меня здесь дети, – прорычала она. «Которые сами могли бы дать фору любому, – подумала Ким, – если только они ни в чем не уступают своей мамаше». И, как бы в подтверждение ее мысли, из двери раздался душераздирающий вопль. – Мы с ним обязательно поговорим, – Брайант еще раз постучал в дверь. Женщина сложила руки поверх передника. – Стучать надо гораздо сильнее. Он думает, что это я, и просто игнорирует вас. Брайант поблагодарил соседку и постучал еще раз. Женщина покачала головой и скрылась в доме, захлопнув за собой дверь. – Ладно, давай попробуем вместе, – сказала Ким, поняв, что соседка была права. Они вдвоем забарабанили в дверь. Музыка прекратилась, но полицейские перестали стучать только после того, как дверь открыли. Мужчина перед ними выглядел моложе, чем ожидала инспектор. Ему было лет двадцать пять; футболка, в которую он был одет, демонстрировала мускулистые руки и плечи, а черные волосы были забраны в «конский хвост» на затылке. Зверское выражение на его лице исчезло, и он сконфузился. Ким догадалась, что парень приготовился дать своей соседке отпор по всем правилам. Брайант протянул ему свое удостоверение. – А я думал, что это та сука из соседнего дома. – Парень посмотрел направо. – Мистер Манчини? – спросила Ким. Он кивнул и еще больше нахмурился. – Анджело Манчини? – уточнила детектив. – Джованни, – открывший дверь покачал головой. – Вам нужен мой папаша. Он лежит. «Надеюсь, он не пытается заснуть», – подумала Ким, вспомнив, как оглушающе громко играла музыка. Парень повернулся и, подойдя к лестнице, позвал своего отца. На лестничной площадке появился Анджело и стал спускаться вниз, пока Джованни сопровождал полицейских в дом. Неожиданно все четверо оказались в темном неприбранном проходе. – Прошу вас, проходите, – пригласил их Анджело, пройдя мимо кухни в небольшую гостиную. В его голосе Ким послышался едва заметный акцент, который отсутствовал у его сына, и детектив догадалась, что оба они давно живут в Великобритании. Войдя в гостиную, Ким поняла, что в доме живут только мужчины. Помещение было аккуратно прибрано и свободно от каких-либо украшений. Количество следов, оставленных кофейными кружками, которые горячими ставили прямо на деревянный стол, было невозможно подсчитать. На подлокотниках двух диванов, развернутых в сторону телевизора, лежали автомобильные журналы и брошюры по фитнесу. Музыкальный центр стоял на стеклянном столике возле общей с соседним домом стены. Целая куча пультов дистанционного управления занимала центральное место на буфете, стоявшем рядом с нелепо расположенным растением в кадке, которое украшал ярко-розовый цветок. Несколько мгновений Ким разглядывала двух расположившихся на противоположных диванах мужчин. У них с Брайантом не оставалось никакого выбора, кроме как сесть рядом с одним из них. Глядя на них, Стоун легко могла представить себе, как будет выглядеть постаревший Джованни. У обоих была оливковая кожа и темные глаза, спрятанные под густыми бровями. Но на этом их сходство заканчивалось. Волосы Анджело были коротко подстрижены, один локон падал ему прямо на лоб. Его сын был на целый фут[31] выше и выглядел гораздо мощнее. – Чем мы можем вам помочь? – спросил Манчини-старший. – Мы по поводу доктора Гордона Корделла. Как мы понимаем, между вами было некое недопонимание… Лицо мужчины потемнело, и он покачал головой. – Всё уже в прошлом, офицер. Этот человек мертв. – Да, мертв, – согласилась Ким, – но нам необходимо понять, что между вами произошло. Он заявил на вас в полицию? Молодой Манчини, подавшись вперед, поставил локти на колени. Он ждал, что ответит его отец. – Да, заявил, но теперь это в прошлом, – Анджело кивнул. – Это было простое недопонимание. Ким почувствовала разочарование. – Но ведь ничего еще не закончилось, – она не хотела отступать. – Главврач, Ванесса Уилсон, остановила полицейское расследование, но вам еще предстоит предстать перед дисциплинарной комиссией. – Мой отец не вор, – сердито заявил Джованни. Ким спокойно выслушала эти слова, сказанные в защиту отца. Они были вполне ожидаемы. – Доктор Корделл обвинил вас в том, что вы воруете больничное оборудование? – уточнила Стоун, поворачиваясь к старшему Манчини. – После заседания комиссии все это останется в прошлом, – тот снова кивнул. – Я со всем этим разберусь. – Он сжал руки. – Вы выглядите очень уверенно, мистер Манчини, – заметила Ким. – Потому что они не смогут признать меня виновным, – просто ответил Анджело. – Это потому, что умер единственный свидетель? – Нет. Потому что я этого не делал, – Манчини покачал головой. Ким замолчала. Этот человек или глуп, или наивен, или слишком самоуверен. Может быть, он насмотрелся «Закона и порядка»[32] и теперь верит, что заявления типа «я этого не делал» будет вполне достаточно? Если посетить все тюрьмы Королевства, то это же вам скажут 90 процентов заключенных… – Все мои коллеги знают, что я этого не делал, – сказал Манчини-старший, кивнув на жалкое подобие растения возле буфета. – Они сказали, что выступят на моей стороне. Ким открыла было рот, чтобы объяснить ему, что если эти люди не присутствовали на месте преступления, то всем их показаниям грош цена… Но ее остановил Джованни, который, перегнувшись через подлокотник, извлек пару кроссовок «Рибок»: – Простите, мне пора. Опаздываю на работу. – Всё в порядке. Мы пришли к вашему отцу, – объяснила Ким, поворачиваясь к Манчини-старшему. – Мистер Манчини, где вы были в понедельник вечером, около шести часов? – Не отвечай, Па, – сказал Джованни, вставая. – А мне нечего скрывать. Я был дома, смотрел телевизор, – ответил Манчини. – А я был вместе с ним, – добавил Джованни.