— Но я не хочу выходить за человека, который чуть ли не королем себя воображает! И порядки у него в доме наверняка феодальные — подстрелить пару-тройку крестьян перед завтраком или что-то в этом духе… Фрэнк от удивления лишился дара речи. — Зачем маркизу стрелять крестьян? — спросил он наконец. — Потому что он — их сеньор и крестьяне работают на него. А если он не доволен их работой — он их убивает. — Но мы живем в девятнадцатом веке, и ваши понятия устарели столетий на шесть, не меньше. Поверьте, уже много лет маркизы не отстреливают крестьян — и уж точно не перед завтраком! — Вы уверены? — Это давно запрещено. Девушка с сомнением посмотрела на него: — Вы надо мной смеетесь? — Ну, может, самую малость, — улыбнулся он. — Но вы не нарушите своего слова? Не расскажете маркизу, что видели меня в такой одежде и одну, без сопровождения? Не хочу, чтобы он смотрел на меня с презрением! — Да, это может ему не понравиться. Но разве не этого вы желаете? Он может не захотеть такой жены. — При моих деньгах и его проблемах? Вот уж не думаю! — То есть, по-вашему, маркиз так отчаянно нуждается в деньгах, что женится на той, кого презирает? — Некоторые люди на все готовы ради денег, — с мрачным видом проговорила Лексия. — Но он не должен усомниться в том, что я — настоящая леди, даже если я таковой и не являюсь! Губы Фрэнка дрогнули в улыбке. — Значит, вы не против, чтобы он пал к вашим ногам, но только затем, чтобы вы могли его растоптать? — Это слишком сильно сказано, — возразила девушка. — Хотя… Я понимаю, почему вы не против получить от маркиза предложение руки и сердца, несмотря на то, что не собираетесь его принимать. — Вы действительно понимаете? — Если маркизу так нужны деньги, как вы говорите, но предложения он не сделает, то в обществе скажут, что вы настолько нехороши, что не помогли даже папенькины миллионы! Лексия впилась в него взглядом, онемев от возмущения, а Фрэнк между тем спокойно продолжал: — Конечно же, вам бы этого не хотелось, особенно если учесть, что ваш отец ни от кого не скрывает свои амбиции и планы. Для наследницы признаться, что она охотится за титулом маркизы, — само по себе тяжело. Но если ожидания не оправдаются — о, это будет жуткое унижение! — Эй, поосторожнее со словами! — возмутилась оскорбленная Лексия. — Я ни на кого не охочусь! — Но люди скажут именно так и осуждать будут именно вас. — Меня? — Да. И потом, вы не особенно справедливы к маркизу. Заявляете, что ненавидите и презираете его, но при этом хотите, чтобы он вами восхищался. — Вы на его стороне, Фрэнк? — спросила Лексия с вызовом. — Признаюсь, да. — Ну конечно, вы же у него служите. Этого и следовало ожидать, — кивнула она, пытаясь выглядеть справедливой. — Но и вас я тоже могу понять. Вы хотите подвести его к женитьбе и ответить отказом, но чтобы при этом маркиз не создал вам никаких проблем. Я правильно понял? — Совершенно правильно! Но если я получу предложение, па заставит меня согласиться. А если я заупрямлюсь, он впадет в ярость! — Уверен, вы знаете, как повлиять на отца. — Хочется верить, что это так. — Но мы же пока говорим о будущем? Может, вы даже не встретитесь с маркизом. — Я увижу его завтра. Нас пригласили на чаепитие, чтобы он мог на меня посмотреть. — Что ж, это ваш шанс поразить его своей красотой, изяществом и остроумием! Наденьте лучшее платье, и пусть он только попробует посмотреть на вас свысока! — Пусть даже не мечтает! — Сейчас на кону ваша репутация. Вы поставите его на место позже. — Дело в том, что… Я не хочу никому делать больно. — Но это вам и не удастся, — заверил ее Фрэнк. — У маркиза нет сердца, так что ранить его невозможно. — Неужели? — Это правда. Он именно такой, как вы говорите, и даже хуже. Самовлюбленный, надменный, считает себя лучше всех на свете… — Какой ужас! — И уверен, что все женщины, с которыми его знакомят, охотятся за его титулом. Холодное презрение — вот все, на что вы можете рассчитывать! — Каков наглец! — Вы можете преподать ему очень ценный урок. По вине маркиза вы оказались в щекотливом положении, вот пусть он за это и расплачивается! — Сделать это мне будет приятно, — призналась девушка. Фрэнк встал, протянул руку и помог ей подняться на ноги. — Спасибо за добрый совет! — Всегда рад помочь, мисс! Лексия с улыбкой пожала ему руку и сказала: — Если я приеду на это место послезавтра, мы, может быть, увидимся. Он улыбнулся: — Думаю, так и будет. А пока — до свидания! * * * Никто из слуг не посмел рассказать мистеру Дрейтону о вылазке дочери, и тот так и остался в блаженном неведении. На следующий день он с удовольствием отметил про себя, что Лексия тщательно готовится к встрече с маркизом. Его опасения, что мятежный нрав дочери не позволит ей продемонстрировать все свои достоинства, не оправдались. К его величайшему удовлетворению, девушка целое утро «прихорашивалась» — так он сам это называл. Целый час ушел на купание в ванне с надушенной водой, еще час — на выбор подходящего платья… Это было ответственное мероприятие, поскольку приходилось учитывать тысячу тончайших нюансов. Предстать перед маркизом в лучшем виде, но так, чтобы ни он сам, ни окружающие не сказали, что она завлекает его, выставляя себя напоказ, — задача, решить которую было под силу разве что библейскому царю Соломону. В итоге Лексия с горничной выбрали серовато-зеленое шелковое платье, очень элегантное — зауженное в талии и с расширяющимся книзу подолом. Лиф платья украшали крошечные бархатные цветочки зеленого цвета. Наряд дополняла зеленая соломенная шляпка с серой лентой и несколькими небольшими черными перьями. Прошел еще час, прежде чем Энни добилась результата, к которому стремилась: роскошные светлые волосы хозяйки она гладко зачесала с боков и собрала в изысканную высокую прическу, на которую эта шляпка и была водружена. Еще одно ответственное мероприятие — выбор драгоценностей. Одной безупречной жемчужиной было решено украсить жабо на платье. С ней идеально гармонировали серьги Лексии, тоже жемчужные, тон в тон. Стоила эта «простота» фантастически дорого. Наконец Энни протянула хозяйке зонтик из зеленого шелка, отделанный кружевом. Теперь Лексия выглядела именно так, как и желала. Великолепна… Ослепительна… Женщина, которая никому не позволит играть своими чувствами… Отец ожидал ее в холле. Увидев, как она спускается по лестнице, он едва не замурлыкал от удовольствия: