При всей своей тяги к одиночеству, при солидном грузе прожитых лет я даже в мыслях не признавал себя побежденным временем – то есть навсегда потерянным как любовник для прекрасной половины человечества… Да ладно, к чему Вам этот пьяный бред? Пойдем дальше… Когда ещё раз увидел на той же остановке ту самую женщину, что так мило грозила мне кулачком, не стерпел и подъехал – благо без пассажиров катил. Глаза у неё синие-синие, цвета глубин Карибского моря, когда в самолете над ним пролетаешь. - Милая, - сказал, подходя, - я хочу вам задать один интимный вопрос. - Пожалуйста, - сказала она и улыбнулась почти застенчиво. - Вы когда-нибудь были влюблены? Я только потому спрашиваю, что вы мне ужасно нравитесь. Синеокая сдвинула брови и глубоко задумалась. - А вот я вас всех ненавижу. Нет, не мужчин, а вас – бомбил: вы же деньги наши крадете. - Вы наверное – кондуктор автобуса? – догадался я. – А почему здесь стоите? Давайте я вас отвезу куда скажите и рубля не возьму – откуплюсь за мои перед вами грехи. Синеокая и над этим предложением глубоко задумалась, потом сказала: - У нас обеденный перерыв. Вон мой дом, и сейчас подойдет автобус. Куда мне с вами ехать? - А вечером? Скажем, в шашлычку… - Вы приударить за мной хотите? Я посмотрел на неё со всей доступной мне нежностью: - Вы мне нравитесь… очень-очень. Тут кондукторша несколько оживилась и представилась: - Меня, между прочим, Катей зовут. Мы вдвоем с сыном живем. Он учится в техникуме. Конечно, возраст заметен – мать-природа никому спуску не дает. Но мне почему-то казалось, что жизнь не всю с моей новой знакомой росу стряхнула – что-то ещё сверкает в лучах солнца. Я вздохнул. - Меня Толей друзья называют. Давно разведен. Сын и дочь – взрослые. Ищу даму сердца. - И чем же я вас привлекла? - Мне кажется, в вас не все ещё перегорело и покрылось пеплом. Думаю, вы способны на пылкие чувства. - Ничего подобного, - сказала Катюша. – Я – ходячий холодильник, говорят мне коллеги на работе. Сама это чувствую, но ничего не могу переделать – жизнь такая. Вдали показался её автобус. Он, как положено, от ДК собирал пассажиров на остановках. - Уходите, - сказала кондукторша с таким выражением, будто я натворил Бог знает что, будто вдруг стал ужасным преступником. – Не хватало, чтобы нас мой водитель увидел вместе. Потом упреков не оберешься. Мы вашего брата – бомбил – всех знаем в лицо. - Твои глаза опасней всех водителей автобусов, - перефразировал я Шекспира. Но затем последовал её совету, торопливо сунув ей в руку свою визитку – таксисты всегда возят с собой карточки с номером телефона, чтобы обзавестись собственной клиентурой: это по принципу – не имея гербовой бумаги, воспользуемся туалетной. - Позвоните, Катя, если встретиться захотите. Оставшись наедине со своими мыслями, поспешил отметить все плюсы и минусы нашей встречи. Минусов вроде бы нет. А плюсов… Душа у Катюши, должно быть, хорошая, глаза красивые, лицо приятное, попка и ножки – по высшему сорту! И раз нравится – в том Божий промысел. С красотой спор краток – выбор сделан. Теперь остаётся ждать – позвонит или нет? Не позвонит – волочиться не буду. Дома вечером на стареньком видеомагнитофоне включил кассету, уступленную дочерью за ненадобностью. Под впечатлением голливудской продукции и сегодняшней встречи с Катей вот какие мысли заклубились в моей бестолковке. М-да… с хорошенькими женщинами на Западе не все ладно. Ни одна красоточка с экрана в подметки не годится моей новой знакомой. Воистину, если Бог народ какой чем наградит, то другим обязательно накажет. Смотрю голливудский фильм – и такое впечатление, что авторам абсолютно плевать, как особи противоположного пола отнесутся к ножкам, попкам и мордашкам его героинь. И между прочим, четко прослеживается закономерность кинематографических див – если личико симпатичное, то задница такая, что не придумаешь, как за неё браться; а если с кормы бабенка нормальная, то на лицо без слез не глянешь. Шибко жалко мне мужиков американских… Ведь в Штатах как? Прежде чем вступить в половую связь, мужик и баба пишут контракт о том, что этот акт совершается при полном и обоюдном согласии сторон. Иначе – суд, и можно запросто залететь аж на миллион «зелеными». Какая тут может быть любовь! Проще мужику из США жениться, скажем… на дочери Афганистана. Мусульманки тихи, скромны и симпатичны; а на мужа никогда в суд не подадут за легкие телесные повреждения: колоти сколь влезет – пока рука не устанет. Не зря же феминистки США набирают сейчас политическую силу. А что им, которых не хотят мужчины, остается делать, как не отстаивать свои права на это? Поэтому любви за океаном нет и быть не может. В американском обществе напрочь отсутствует даже её понятие. Американцы – люди прагматичные им не до чувственности… На этом месте я уснул. Катерина мне позвонила. - Зачем нам шашлычка? Деньги на ветер! Лучше помоги мне вишню собрать. - Где? - В садах «Витамина». Там полно брошенных – заходи в любой и собирай что хошь. - Это же воровство! За него могут вздрючить. - Да брось ты. Я что, первый раз там бываю? Ну ладно, не хочешь – не надо: я сама соберу. Подвезешь меня до дома с полными ведрами? - Позвони, когда надо подъехать. Уже дочь привез с работы домой, когда Катюша позвонила снова. - Я готова. Подъедешь? - Как я тебя найду? - Встань у ворот садового кооператива, я сама к тебе выйду. Подъехал к «Витамину», припарковался с тем расчетом, чтобы не мешать другим машинам. Ждать пришлось не долго – Катерина пришла и позвала с собой. - Не понесу же я сама два ведра, коль мужик есть для этого. Сад не выглядел заброшенным. А в маленьком домике чистота. Два ведра вишни стояли полные. Катерина столик накрыла бутербродами и термосом с чаем. - Давай перекусим. Я присел, стал жевать без настроения – с мрачным видом. - Ты точно знаешь, что этот сад заброшенный? - Ты поверил? Глупенький! Это мой сад. Стала бы я в чужом саду застилать кровать чистым бельем. Отвернись. Я уперся взглядом в окно, продолжая уплетать бутерброды. Катерина зашелестела одеждами. Сказала, когда уже лежала в кровати, укрытая одеялом: - Я так понимаю – мужику за работу надо платить. Ты согласен? - Угу, - буркнул я, понимая, что сейчас предстоит. - Тогда, если наелся, раздевайся и ложись рядом. Исполнил все, как приказали. Сначала мы целовались, ласкались… Потом, видя мою безынициативность, Катерина перешла к решительным действиям. Но все оказалось напрасным. - Что с тобой? Ты – импотент? - Да нет. Просто так неожиданно все. Я, наверное, душою не готов, а тело с ней солидарно. - М-да, бывает... Ну, ничего – так полежим. Ты даже не представляешь, как приятно лежать, прижавшись к мужчине. - К мужчине – не знаю. А вот к женщине – легко могу. - Ты не расстраивайся. Такое со всяким может случиться. Не сегодня, так в следующий раз у нас обязательно все получится. Ведь я тебе нравлюсь? - Да, милая. Катюша притихла, уложив свою голову у меня на груди, омыв её сверху донизу потоками черных кудрявых волос. Сейчас она была невероятно красива и, как у всех прекрасных женщин, в лице у неё было что-то мраморное, но не холодное, а чарующе привлекательное. Мысленно утерев «трудовой» пот, стал привыкать к пониманию: чтобы там ни случилось, надо жить и дышать. Не смог удержаться и приподнял одеяло – полюбоваться на женское голое тело. Над ним, лежащим сейчас эротично и драматично, благоухал цветочный аромат.