Конечно, народные средства не всегда помогают, тем более при незнании точного диагноза заболевания – но за отсутствием королевы обращают внимание и на служанку. А врачей и больницы я органически не перевариваю. Во всяком случае, после субботнего похода в баню и последующего нехилого возлияния, я отлежался в воскресенье дома на диване перед телевизором. Но в понедельник, как прежде, чихал и кашлял, сморкаясь в платочек. Короче, вариант Черномырдина – хотел как лучше, получил как всегда. Чтобы расставить все точки над ё, скажу просто – плохо я подготовил свой организм к зиме: мало купался и загорал. Можно сказать, лето ушами прохлопал – всё работал, работал… Дочь, глядя на мою нездоровую морду, и сама страдала – смотрела смурно. Ладно, я ещё подумаю, как мне эту хворь огоревать. Любой снегопад представляет собой незабываемое зрелище. И дело даже не в той силе и впечатлениях, которые остаются от кружащихся и падающих с неба снежинок. Скорее всего это связано с ощущениями, что снег фильтрует воздух, мороз убивает микробов, а вдыхаемый озон несет здоровье. Я очень на это надеялся, когда поджидая дочь возле Администрации Южноуральска, глубоко вдыхал холодный воздух из приоткрытого окна. - Ну, привет, папа! Как себя чувствуешь? Вижу, что плохо. А у меня к тебе просьба – мне в санаторий «Урал» надо попасть. Свозишь? - Ну, надо так надо. Конечно, сгоняем – хоть задним ходом, но доберемся. - Все шутишь. А сам кашляешь. Почему ты такой упертый? Дорогой расспрашивал дочь о расстановке политических сил городской Администрации – кто с кем и против кого дружит. Референт Главы города, она была в курсе всех дел. Увлекательное это занятие – можно целый день за такими разговорами провести, и скучно не будет. Но мы оба были заняты своими мыслями и делились политическими сплетнями чисто по привычке. Настя ушла в санаторий, а я остался на парковке в машине и задумался. Как быстро время летит. Мои дети стали самостоятельными. И у меня теперь складывается впечатление, что когда ребенок взрослеет, то от слепого обожания родителей, он переходит к оценке их действий с точки зрения появившегося у него собственного жизненного опыта. С одной стороны это хорошо – идет естественный процесс: налицо явные признаки взросления, а вот с другой немного настораживает – чем же все это может для меня обернуться: ведь я не святой… О себе, что сказать? Я окончательно бизнес забросил – даже в мыслях о нем не думается. И теперь всей душой в литературе. Казалось бы, специалист с двумя высшими образованиями крутит баранку… и пишет книги. Если мне в молодые годы кто-то поведал о таком итоге карьеры инженера и журналиста, ни за что не поверил бы. На столе дома все есть, и жизнь далека от скуки. Пусть нет жены, зато непредсказуемые случайности преподносят порой просто невероятные встречи – аж руки дрожат и сердечко заходится. Хотя святой Петр пророчил – лучше жениться, чем в Аду гореть. Вот такая получилась судьба. Нет славы, нет денег, но есть уже книга о моем отце. А сейчас я пишу о себе любимом – и это мне нравится, черт возьми! Еще бы здоровье не подводило. От привязавшейся простуды знобит, кидает то в жар, то в холод – особенно к концу дня, когда устаешь от работы. Взять что ли путевку в санаторий да отдохнуть с недельку? – было бы здорово! С другой стороны, нечего расслаблять организм – я его кормлю, пою, не надсажаю перегрузками и никотином, балую водочкой иногда… Вообще, веду здоровый образ жизни – так пусть уж он будет любезен с болезнями справляться сам. Вот такие обычные и далеко не гениальные мысли крутились в голове. Этот клубок дум и чувств шевелится, трепыхается, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, заставляет то нервничать, то успокаиваться… Но в конце концов, показалась Настя. И я, произнеся про себя волшебные русские слова, махнул рукой на все тревоги – чему быть, того не миновать. Сразу успокоился и перестал психовать. Улыбнулся навстречу дочери – она догадалась принести для меня в пластиковой бутылочке минеральной воды из бювета. - Молодец! – похвалил я Настю. – Возьми пирожок в бардачке. Их там два – в середине с мясом. Но когда взглянул на её лицо, улыбка пропала. - Что, проблемы? - Да нет. - Тогда не будь таким серьезным, ребенок. Тебе ещё жить да жить, а ты уже ведешь себя, как старая бабка, уставшая от забот. Будь веселее и улыбайся. У тебя же всё получается – каждый день надо радоваться жизни и ходить, пританцовывая, а ты часто бываешь такая печальная, что смотреть жалко. Слова родительской мудрости прозвучали напрасно. Анастасия откинула голову и закатила глаза. - Не смотри. Будучи человеком сообразительным, я ещё был вежливым и воспитанным. - Ладно, не буду. Что-то не так? - Поехали, папа. Хватай мешки, вокзал отходит! Настино настроение подавляло и лишало всяческого желания вести какие-либо разговоры. Поэтому всю обратную дорогу до её дома промолчали. И мне не терпелось в уют и тепло своей квартиры попасть. Расстались унылые и недовольные друг другом. Может, овес нынче дорог? Наутро Настя была весела и тараторила без конца – ни следа от вчерашних эмоций. А я и не сомневался, что будет именно так! Поэтому не донимал вчера дочь допросом – что с тобой? что не так? В душу мою, простудой измученную, вернулась тихая радость – мир в нашем доме! Как говорится: делай, что положено – получишь, что суждено. Ехала и Тамара с нами – вот почему я сказал про дом – как всегда в последнее время, угрюмая и молчаливая. Но умному человеку не стоит обижаться на мороз или ветер. Они скоро уйдут, на небе опять появится солнце и будет тепло. Поэтому я готов забыть о прежних ошибках и начать с ней общение. Рациональные люди всегда сумеют простить укол шипа розы, но долго будут любоваться её красотой и получать от этого удовольствие. А пообщаться с матерью моей дочери очень хочется. Как говорится, человек человеку – друг, товарищ и источник информации. Только я к ней не обращаюсь, зная одну индивидуальную особенность – Тома смертельно боится вирусных заболеваний. Работая в школе преподавателем, она не выйдет из дома, на разжевав дольку чеснока. А у меня налицо насморк! Как она вообще не боится в салон автомобиля ко мне садиться? Впрочем, Тамара Борисовна молчит, видимо, ещё потому, что помнит мое, всердцах сказанное заявление, что она для меня более не существует. Но я ведь не злой человек – злопамятный, но не злой. Не может во мне неприязнь существовать вечно – тем более к женщине, которую когда-то любил. Кстати, чем дальше в лес, тем толще партизаны – чем сильней я привязываюсь к дочери, тем больше убеждаюсь, что не случай нас свел с её мамой, а сама судьба. Так всегда было и будет со мной. Ведь я же русский. А умные люди так говорят: русский – это не национальность, но состояние души. Пусть обиды забудутся и исчезнет злоба, а между членами бывшей семьи вновь воцарятся мир и согласие. Здоровья всем и счастья! Но Господу нашему Иисусу присуще странное чувство юмора. Когда в конце рабочего дня больной и усталый заехал за Настей, она сказала: - Привет, папа! Что сидишь, голову свесив? Опять огня в глазах не нахожу. Совсем плохо стало? - Привет, ребенок! Вот засиделся, тебя ожидаючи, и забыл главное правило жизни – когда не знаешь что делать, делай хоть что-нибудь. - Ты, наверное, будешь ругаться, но мне снова надо в санаторий. Ну, словно удар дубиною в лоб – прощай мои надежды на скорый отдых в тепле и уюте за компьютером. Как говорится, от пули не убежишь, а только умрешь уставшим. - С чего ты решила, что я буду ругаться? Надо так надо: едем в «Урал», - согласился, признавая свою немощь в поиске положительного в отрицательном. И мы поехали. Погодка была поганее некуда. Промозглая сырость, гололед… Ещё бы дождь ливанул – у нас в декабре такое случается. Еду я осторожно, используя правило трех «б»: береженого Бог бережет. Мотор урчит, колеса крутятся, машина катит в сторону Хомутинино, и настроение мое меняется в лучшую сторону. «Урал» так «Урал» - а что? – я не против лишний разок туда прокатиться. Какой там край! Природа какая – рощи березовые, бор сосновый и озер лечебных целых пять штук. Зашибись красота – ни одной хвори не устоять! Чистый воздух: такого нигде больше нет – что может быть лучше для организма? Вот бы мне свой дом заиметь в таком райском месте… «Урал» встретил нас музыкой из репродуктора на столбе. Отдыхает народ, веселится, лечится… А я вот в платочек сморкаюсь. Настя ушла. А мне что-то совсем поплохело. Пойду пройдусь, а то отключусь: настолько сильно заштормило, что перестаю понимать – где я, кто я и что происходит? Выбрался из машины и прогулялся по территории – так, с краюшка, у ворот. Фонари уж зажглись. На аллее в обществе двух женщин показался мужчина – лицо знакомое. Чи он, чи не он? Ну-ка, лебедь белый, подойди поближе, дай на тебе посмотреть. Но кампания свернула, много не доходя до меня. А я вместо облегчения от променада почувствовал слабость и головокружение. Вернулся в машину с настроением Онегина – «И путешествия ему, как все на свете, надоели». Прогулка по санаторию не помогла. День мотаний по автобусным остановкам Южноуральск – Увелка, казалось, высосал все силы из моего простывшего тела. Ой, нехорошо мне, нехорошо – и ещё предчувствия зашевелились совсем недобрые. Ощутил легкую ломоту в зубах и металлический привкус во рту, закололо виски – похоже, крепко меня прихватило. Все страньше и страньше с моим организмом… Но кому же сейчас легко? Единственное, чего хотелось – это очутиться под жарким солнцем где-нибудь на берегу теплого моря. И лежать – просто лежать, впитывая солнечный свет. Впрочем, я бы согласился и на сто грамм водки за столом дома. Но что реальности до моих желаний? Пустые мечты. И все же они отвлекают от томительного ожидания – когда же вернется Настя? - Я не слишком долго? Ты не уснул ещё? От неожиданности вздрогнул – как это я дочь проглядел? Отключился, должно быть. Только что со мной – прикемарил или случился провал в сознании? Даже не глядя на Настю, можно было точно сказать, что она в эту минуту решает – съехал я с катушек в результате болезни или всегда был с придурью, только умело маскировался. Пусть гадает, лишь бы допросами не пытала. Натянув принужденную улыбку, завел машину и тронулся в путь, чувствуя, как по спине побежали мурашки, а тоненький голосок дурного предчувствия превратился в рев сирены гражданской обороны. Доехать бы, Боже мой, а то у меня уже мозги начинают закипать… Когда добрались до Увелки, нервы были напряжены до предела. А все от непоняток – что со мною? В дороге пару раз был близок к обмороку. Интересно, Настенька замечала? – сидит, молчит, смотрит вперед и думает о своем. Я не стал заезжать во двор её дома – прижался к левой обочине, чтобы дочери было удобнее выходить. Она не спешила, сказала строго: - Папа, лечись – больно на тебя смотреть. - Тебе-то хоть помогают наши поездки? - А я не за лекарствами сегодня в «Урал» ездила. - А зачем? Путевку собираешься заказать? - Нет. Буклетов взяла. Хочу сделать маме тематическую страницу в интернете. Воцарилась пронзительная тишина – ведь я даже приемник выключил от удивления и непонимания слов дочери. До меня дошло, что ради каких-то второстепенных бумажек и нескороспешной затеи, я, больной, на грани истощенных сил, мотался черте куда. Убейте меня, не понимал – чем же руководствуется Настя, так безжалостно эксплуатируя отца? - Тебе, дочь, совсем не жалко меня? Полумертвого человека ты гонишь черте куда, ради каких-то буклетов для своей матери – женщины, не вызывающей во мне ничего кроме устойчивого чувства гадливости! Ой, куда меня понесло? Сердце колотится в бешенном ритме. Мне кажется, я сейчас потеряю сознание. Быстрее бы! Выдержать эту пытку – головокружение, тошноту и боль головную – практически невозможно. - Прости, папа, - сказала Настя.