Положив букет на кровать, Алексей достал из заднего кармана джинс маленькую красную коробочку в виде розы и, открыв её, продолжил: — Воскресенская Алевтина Сергеевна, вы станете моей женой? От неожиданности и удивления я потеряла дар речи. Хлопая ресницами, смотрела на него широко раскрытыми глазами и не верила своим ушам. О таком я даже не мечтала. Но это случилось. Это действительно было правдой. Реальностью. И сейчас от моего ответа зависела наша с ним судьба. — Да, милый, да, — повиснув у него на шее, стала целовать родное лицо, чувствуя, как его руки обнимают меня за плечи. — Я тоже люблю тебя. Так сильно люблю, что дышать становится трудно, когда тебя нет рядом. — Доверяй мне, маленькая. Просто доверяй. — Эти слова он выдохнул мне в самые губы. И, когда я увидела потемневший от желания взгляд, который ещё неделю назад испугал меня своим дьявольским блеском, наконец-то вспомнила, что стою перед ним в одних кружевных трусиках и майке, через которую проступают ореолы затвердевших сосков. Первым порывом было отскочить, но вовремя вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз, переборола свой страх и осталась стоять на месте. — Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Его нежные пальцы проскользнули от плеч к ладонями, отчего тело покрылось мурашками. Подняв мои руки над головой, он стянул с меня майку и, сделав шаг назад, посмотрел на маленькую грудь. Я готова была поклясться, что увидела, как загорелись его глаза. Как дрогнул кадык. И участилось дыхание. Смутившись, попыталась прикрыться, но уже в следующую секунду, Алексей прижал меня к себе и, выдохнув в губы: — Не стесняйся, маленькая. Ты прекрасна, — впился в них изголодавшимся поцелуем. Трудно было расслабиться, когда впервые в жизни стояла перед мужчиной почти обнажённой. Его руки без малейшего смущения ласкали податливое тело, а губы обжигали горячим дыханием лицо и шею. Он не был нежен. Все его движения были резкими. И не успевала я привыкнуть к новым ощущениям, как его руки сместились с груди на поясницу, а потом к ягодицам, прижимая их к своему паху. Запрокинув голову назад, прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на поцелуях, но уже в следующую секунду оказалась развернутой к нему спиной и прижатой к стенке. — Выгнись, маленькая. — все происходило так быстро, что я не успевала соображать. Поэтому, не дождавшись моего ответа, мужчина надавил на поясницу, и я, непроизвольно прогнувшись в спине, выставила к нему навстречу округлую попку. — Прекрасный вид, маленькая. Пробежавшись пальцами вдоль позвоночника, он ухватился за кружевные трусики и стянул их вниз. А потом коснулся ягодиц языком, отчего я дернулась, но сильные руки заставили остаться на месте. Закусив губу, прижалась лбом к стене и прикрыла глаза. Я всеми силами старалась заставить себя расслабиться. Но разум не отключался, а тело было напряжено. И каждую секунду ждало чего-то, что могло напугать ещё сильнее, чем та страсть, с которой Алексей меня изучал. Раздвинув ноги, мужчина коснулся пальцами нежной плоти, и это стало последней каплей моего спокойствия. Резко выпрямившись, я прижалась к стене, и чуть было не заплакала от скопившегося напряжения. Я понимала, что совершаю ошибку, но страх перед новыми ощущениями был сильнее моего самовнушения, что все хорошо. — Я же обещал, что не сделаю больно… Тихий шепот у самого уха заставил задрожать. Переведя дыхание, снова попыталась взять себя в руки и чуть слышно ответила: — Прости… Поцеловав мое плечо, Алексей развернул меня к себе и заставил посмотреть в глаза. — Перестань бояться и раздень меня. Округлив глаза, сглотнула. Моё смущение снова дало о себе знать румянцем на вспыхнувших щеках. Облизав губы, протянула руки к Лешиной футболке, но он спустил их на ремень джинс. — Начни отсюда. Не уверенными движениями стала растягивать молнию, чувствуя, как тяжёлый взгляд синих глаз за мной наблюдает. Расстегнув джинсы, хотела их приспустить, но мужчина остановил. Перехватив мои руки, он подвел меня к постели и, чуть заметно подтолкнув, сказал: — Ложись, маленькая. Я покорно подчинилась и легла. Алексей в три секунды стянул с себя одежду и, отбросив её в сторону, навалился сверху. Что я почувствовала в тот момент? Животный страх. Он был острее других чувств. Ощутимей. Я дрожала всем телом, но даже это не остановило Алексея. Улыбнувшись, он коснулся пальцами моих губ, и сказал: — Расслабься, маленькая, и насладись этими минутами. Потом его губы стали покрывать мою грудь поцелуями. И на этот раз он был нежен и ласков. Медленно и томительно пробираясь ниже, он коснулся языком моего пупка, а потом и горячей плоти, которая взорвалась на тысячу маленьких атомов от нового незнакомого чувства. Тихо застонав, я прогнулась в спине и наконец-то ощутила, как страх покидает тело, уступая место лёгкому томлению внизу живота. Вспомнив слова подруги о бабочках, я улыбнулась. Это, наверное, и был тот момент, когда, переступив через страх, я открыла для себя новый мир желания и соблазна. И, расслабившись, смогла насладиться Лешиными ласками, которые с каждой секундой становились откровеннее. — Ты невероятно сладкая, — после этих слов мужчина навис надо мной, обнаженный и чертовски красивый, и уже в следующую секунду меня пронзила резкая боль. Закричав, я впилась ногтями в спину мужчины и по моим щекам потекли слёзы. Впервые в жизни Алексей посмотрел на меня так, что с легкостью можно было прочесть его чувства. Он смотрел с удивлением и радостью одновременно. Когда мой взгляд был полон влаги. — Первый… Я не сразу поняла, что он хотел сказать. Но уже спустя мгновение, до меня дошёл смысл сказанного, и я неуверенно качнула головой. — Это самый большой подарок, который ты могла мне сделать. После этих слов Алексей собрал языком мои слёзы и стал медленно и очень аккуратно в меня входить. — Это была секундная боль, маленькая, сейчас мы её залечим. Доверившись любимому мужчине, я приобняла его за плечи и закрыла глаза. Поначалу ничего не чувствовала, потом моё тело непроизвольно стало расслабиться и томительное волнение вернулось лёгким покалыванием внутри. Почувствовав это, мужчина ускорил свои движения, тяжело задышав надо мной. — Открой глаза, сладкая. Посмотри на меня. Я послушно распахнула взволнованный взгляд и, закусив губу, задышала с ним в такт. Наш интимный разговор взглядами возбудил ещё сильнее. Застонав, я выгнулась к нему навстречу и в этот самый момент почувствовала, как внутри запульсировала твердая мужская плоть. Зарычав, мужчина притянул меня за волосы к своему лицу и у самых губ выдохнул: — В следующий раз кричи, маленькая. Я хочу слышать, как тебе хорошо. А потом снова поцеловал, вложив в поцелуй столько огня и страсти, что заболели губы. Оторвавшись, Леша сполз на кровать и, притянув меня к себе, закрыл глаза. Я послушно прильнула к нему, обняв за обнажённый торс. — Я люблю тебя, — прошептали мои все ещё горящие губы. И после этих слов мы уснули. В объятиях друг друга. Уставшие и счастливые. Глава 8 Не помню, когда спала таким сладким сном в последний раз. Убаюканная размеренным сердцебиением любимого, прижималась к его груди и видела прекрасный сон. В его объятиях было настолько тепло и уютно, что совсем не хотелось просыпаться. Даже назойливое пение птиц не могло нарушить эти прекрасные минуты, когда весь мир остался за бортом нашего не тонущего корабля. Каждая секунда здесь превращалась в драгоценное время, прочно отпечатанное в памяти, как лучший момент жизни. И если бы можно было все вернуть и повторить, я бы ничуть не задумываясь, повторила, не жалея и не сомневаясь, потому что это стоило того. Ведь все, что между нами случилось, ещё больше объединило нас и сблизило, сделав поистине настоящей парой, которая в скором времени закрепит свой союз штампом в паспорте и клятвой: всегда и во всем быть поддержкой и опорой любимому. Ещё до сегодняшнего утра и не мечтала о таком, а уже сейчас, вдыхая запах своего мужчины, таяла в его объятиях, уверенная, что никто не сможет разрушить тихое счастье, спрятанное в наших сердцах. Но пронзительный крик, раздавшийся за спиной, заставил подпрыгнуть на месте и резко обернуться на звук: — Аля?! В дверях комнаты стояла мама, ошарашенная увиденным. Её взгляд метал стрелы. Я кожей чувствовала злость и, готова была поклясться, если бы не лежащий рядом Алексей, она убила бы меня на месте. Натянув на обнаженную грудь покрывало, сглотнула и неуверенно ответила: — Мам, я сейчас все объясню. — Нет! Ты немедленно оденешься и выпроводишь своего приятеля, а вот потом поговорим. После этих слов мама вылетела из спальни и со злостью хлопнула дверью. Я перевела отчаянный взгляд на Лешу и извиняюще сказала. — Прости. Я не знала, что она так рано придёт. — Я поговорю с ней, не переживай. — Нет-нет, не надо. Она и слушать не станет. Посиди здесь, я лучше сама. — Уверена? Я утвердительно кивнула и поспешно стала одеваться. Зная мамин непростой темперамент, сложно было подготовиться к предстоящему разговору. Она одним взглядом могла приказать человеку замолчать. Поэтому на выходе из спальни ещё раз попросила небеса помочь подобрать верные слова и только потом вышла. Мама стояла ко мне спиной у кухонного окна, и весь её неподвижный вид говорил о том, что она, как бомба замедленного действия, готова в любую минуту взорваться. — Мам, — тихо позвала я, боясь привести в действие часовой механизм. — Я понимаю, что ты злишься и у тебя есть на то основания, но позволь мне все объяснить. — Что ты собираешься объяснять? — недрогнувшим голосом спросила мать, разворачиваясь ко мне лицом. — Что моя дочь шлюха, которая в родительский дом приводит любовников? Я опешила, не веря своим ушам. Мама действительно это сказала? Посмотрев на неё бесконечно обиженным взглядом, я закусила от досады губу, а потом почувствовала, как предательски заблестели слезы. — Ты не имеешь права так говорить. Ты же ничего не знаешь, — срываясь на крик, ответила и сжала кулаки. Было очень больно. Больно от того, что она, как всегда не разобравшись, вылила на меня всю грязь, вместо того, чтобы выслушать. Выслушать и понять. Но ещё большую обиду принесло то, что её слова вполне мог услышать Алексей, который остался ждать в комнате. — Но, знаешь, я не буду тебе ничего объяснять. Потому что ты никогда меня не слышала. Я всегда была дурной никчёмной дочерью, которая приносила одни проблемы. Теперь я выросла. Выросла, мам. И не собираюсь перед тобой отчитываться. — эти слова я произнесла на одном дыхание. Выплеснула боль с израненной души. И только почувствовала облегчение, как мамина тяжёлая рука влепила мне звонкую пощечину. — Да, как ты смеешь так разговаривать, дрянь? Совсем от рук отбилась. Мы с отцом всю душу в тебя вложили. Так ты нас благодаришь, да? Раздвинуть ноги перед первым встречным — это и есть твоё взросление? Схватившись за покрасневшую щеку, одарила мать обиженно-уничтожающим взглядом, а потом, гордо вскинув подбородок, ответила: — Нет. Раздвинуть ноги перед первым встречным — это только начало взросления. Дальше будет больше. И только я приготовилась ко второму удару, как мамина замахнувшаяся рука была перехвачена Алексеем, появившимся из ниоткуда рядом с нами. — Алевтина скоро станет моей супругой. Поэтому попрошу впредь воздержаться от рукоприкладства. Не позволю кому-то её обижать. Вам в том числе. Самоуверенность во взгляде мужчины была настолько подавляющей, что даже мама, не выдержав её, отвернулась. — Что это значит? — задала она мне вопрос, игнорируя Лешино присутствие. Я же, пропустив её слова мимо ушей, подошла к любимому и взяла его за руку. — Я у тебя спрашиваю, что это значит? — А что это может означать? Леша ясно дал понять, что вскоре мы поженимся. — борясь с внутренней Алей, которая раньше в присутствие матери и рта не могла раскрыть, я наградила ее победным взглядом, стойко выдержав тяжёлый взор. — Сегодня Алексей предложил стать его женой, и я согласилась. Так что недолго осталось терпеть моё присутствие. Скоро вообще не увидишь. После этих слов гордо направилась к выходу, ведя за собой Алексея. И только, когда оказались на улице, смогла дать волю чувствам, задрожав от слез в руках любимого. — Ненавижу. Ненавижу. — с обидой шептали мои губы, прижимаясь к чёрной футболке любимого. — Она всю жизнь учит меня жизни. Всю жизнь что-то не так. Устала. Просто устала. — Потерпи, маленькая. Скоро это закончится. Скоро я заберу тебя отсюда. — рука Алексея гладила по волосам и спине, успокаивая и вселяя надежду, что вскоре действительно все изменится. Мне очень хотелось в это верить, потому что больше не было сил терпеть материнские упреки, которые с каждым разом повторялись все чаще. — Я тебя даже чаем не угостила, — попыталась улыбнуться сквозь слёзы я, оторвавшись от Алексея. — Ты угостила меня собой, а это было куда приятнее и вкуснее. — губы мужчины растянулись в ухмылке, отчего мои щеки залились румянцем. Интересно, я когда-нибудь перестану перед ним краснеть? — Кстати я кое-что нашёл у тебя на столе. — Достав из заднего кармана джинс сложенный пополам конверт, Леша протянул его мне, — это.