Вот вам здрасте. Это ещё что за повелительный тон. Я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали. — Нет, спасибо. Я сама дойду, — глухо отозвалась я. И, развернувшись, продолжила путь. Но не успела сделать и двух шагов, как мой локоть обвили горячие пальцы. Что я почувствовал в тот момент? Трудно описать. Казалось, будто схватилась за оголенные провода, и ток пронзил все моё тело. Затаив дыхание, развернулась к мужчине и снова провалилась в бездну его синих глаз. — Не бойся, садись. Нам надо поговорить. Его настораживающе тихий голос прозвучал, как выстрел. Не в силах больше сопротивляться, я махнула головой, и, освободив свой локоть от крепкого захвата, поспешила сесть в машину. Но это не спасло. Запах мужского парфюма ударил в ноздри сразу, как только оказалась в салоне. Облокотившись на спинку сиденья, я отвернулась в сторону окна. Но, когда хлопнула дверь, вещающая, что хозяин машины тоже в неё сел, пожалела, что согласилась на эту авантюру. — Аля, — тихо позвал он, вынуждая меня повернуться. Только зря я это сделала. Развернувшись к нему лицом, стала свидетелем того, как легко мужчине удается манипулировать женским сердцем. Он смотрел на меня так, словно за что-то извинялся, что уже было странным. И как я не старалась сопротивляться нахлынувшему волнению, оно все равно подступало к горлу, затрудняя дыхание. — Мне показалось, тебя расстроила бабушкина откровенность. Хотел за нее извиниться. Я не верила своим ушам. Он, что серьёзно просит прощения? В тот момент удивилась настолько, что не смогла этого скрыть. Все эмоции отразились на моём лице. Стало даже немного смешно от комичности ситуации. Расслабившись, улыбнулась ему в ответ, поняв, что не смотря ни на что, Алексей оставался обычным человеком. А следовательно ему были свойственны такие же человеческие эмоции, как например, чувство вины. — Нет, я не обиделась. Нина Владимировна никогда бы умышленно меня не обидела. Почувствовав, как напряжение отпускает тело, я стала более уверенной и разговорчивой. Вот только рано радовалась. Накрыв мою руку ладонью, Алексей сжал её, и, наклонившись ко мне ближе, сказал: — И все же… Приток крови к вискам и я снова, как загнанный в клетку зверь, начинаю лихорадочно искать пути к отступлению. Но в салоне автомобиля это сделать довольно сложно. — Ещё, знаешь, что мне кажется? Я неуверенно мотнула головой. — Мне кажется, что ты боишься меня. В порыве мне захотелось закричать: «Да, да, боюсь. Отпусти же меня наконец-то». Но вслух, борясь с демонами внутри себя, произнесла. — Нет, вам показалось. — вложив в голос последние отголоски сбегающей уверенности. — Тогда, хорошо. — Алексей, как ни в чем не бывало, убрал ладонь с моей руки и завёл машину. — Показывай, куда ехать. Я мало знаю эту деревню. Вздохнув с облегчением, что моя пытка от его прикосновения прекратилась, я попыталась восстановить дыхание, чтобы не выдать себя дрожащим от волнения голосом. Дальнейший путь прошёл в молчании, которое нарушали мои временные указания, куда ехать. Алексей больше не смотрел в мою сторону, снова погрузившись в свои мысли. А я, пользуясь его временным равнодушием, облокотилась на сидение и погрузилась в мир мелькающих перед глазами картинок. Подъехав к моему скромному домику, я поблагодарила водителя, и хотела было выйти, когда Алексей снова меня остановил: — Аль, у меня к тебе ещё одна просьба. — Какая? — нехотя вернувшись в салон, спросила я. — Напиши свой номер телефона и возьми мой. Мужчина протянул два листа бумаги. Один пустой, другой с номером. Потом нашёл в бардачке ручку. Я не особо понимала, зачем ему мой номер, но решив, что это связано с бабой Ниной, быстро написала цифры и протянула листок обратно. — Даже не спросишь, зачем? — удивился мужчина. — Думаю, это связано с Ниной Владимировной. — посмотрев через лобовое стекло на темнеющее небо, ответила я. — Правильно думаешь. И всё-таки мне кажется, что ты опасаешься меня, — его горячие пальцы коснулись моего подбородка и развернули лицом к себе. В сумерках образ мужчины показался ещё более демоническим, чем днем. Сглотнув, перевела дыхание. — Вот только тебе нечего боятся. Я не обижу. Ты веришь мне? Его хриплый шепот завораживал. Слушала с замиранием сердца. И даже не заметила, как взгляд плавно переместился с глаз на чуть приоткрытый рот. Облизав пересохшие губы, еле заметно кивнула, все ещё пребывая в каком-то странном дурмане. — Хорошо, — Алексей опустил мой подбородок и, отстранившись, повернул ключ зажигания, — тогда давай до встречи, маленькая, которая непременно состоится. Туман в голове стал потихоньку рассеиваться. Мысли проясняться. Мотнув головой, я отвернулась в сторону бокового окна, и, сжав крепко глаза, повернула дверную ручку. Щелчок и дверь открылась. Боясь снова на него посмотреть, бросила через плечо: "спасибо", и вышла на улицу, где каждый клочок земли был моим спасением. Моей свободой от этого самоуверенного, но чертовски притягательного мужчины. Глава 2 Новый день разбудил меня громкой птичьей трелью и яркими лучами солнца, проникающими в комнату через занавешенные шторы. Натянув на голову одеяло, я перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть. Но птицы, как нарочно, запели громче, чем вызвали мой недовольный стон. Перевернувшись на спину и скинув с себя одеяло, я потянулась и, широко зевнув, наконец-то села, бросая взгляд на часы. — О, Боже, — воскликнула я, подпрыгивая с постели. — уже одиннадцатый час. Столько дел, а я сплю. Открыв шкаф, схватила джинсовую юбку и красную футболку с большим сердцем на груди, но, не успела захлопнуть дверь, как остановилась. На меня разом свалились воспоминания вчерашнего дня. Особенно вечера. Последние слова Алексея о скорой встрече, отзывались звоном в ушах. Я с пренебрежением посмотрела на выбранную одежду и, закинув её назад, достала лёгкий салатовый сарафан с расклёшенной юбкой, который выгодно подчеркивал стройность моего тела, скрадывая худобу. — Это лучше, — озвучила мысли вслух, и побежала в ванную, умываться. Сегодня я решила не пренебрегать косметикой. Подкрасив ресницы чёрной тушью и нанеся на губы прозрачный блеск, решила, что этого вполне достаточно и, схватив сумочку, поспешила на выход. Но не успела дойти до прихожей, как раздался звонок. — Кто бы это мог быть, — удивилась я и, заперев дверь на ключ, пошла встречать неожиданных гостей. Я готова была увидеть, кого угодно, кроме того сюрприза, что меня ожидал. Распахнув калитку, опешила. На улице стоял незнакомый молодой парнишка с огромным букетом обжигающе красных роз. Выглянув из-за цветов, он оценивающе пробежался по мне взглядом и вопросительно спросил: — Алевтина? — не имея желания с ним говорить, кивнула в ответ, заострив своё внимание на цветах. — Это вам. — парень протянул мне букет и я, удивленная такому подарку, покорно приняла его, даже не удосужившись спросить, от кого. Когда опомнилась, незнакомец уже успел отъехать на приличное расстояние. Ничуть этому, не расстроившись, я принялась разглядывать красивые красные бутоны, которые, казалось, только распустились. Пробежавшись по ним глазами, я насчитала девятнадцать роз и заулыбалась, представляя, кто мог их подарить. В этот момент моё настроение достигло высшей точки наслаждения и я, довольная и счастливая, отправилась назад в дом, чтобы поставить их в вазу. Но не успела переступить через калитку, как зазвонил телефон. Звонили с незнакомого номера. — Да, — улыбаясь во весь рот, ответила я. — Тебе понравился мой подарок? — обескураженная вопросом, я встала, как вкопанная, чувствуя, как улыбка сползает с лица, уступая место волнению. Этот гипнотизирующий голос я узнала бы из тысячи других голосов. Поэтому не оставалось сомнения, что звонил Алексей. Сглотнув, перевела дыхание, и, понимая, что молчание затянулась, тихо промямлила: — Да, очень красивый. Спасибо. — Не благодари сейчас. Поблагодаришь позже, — загадочно протянул он и положил трубку. Моё волнение достигло пиковой точки. Сердце забарабанило, как сумасшедшее. А на лице снова появилась дурацкая улыбка, которая больше напоминала улыбку чокнутого, нежели счастливого человека. Но сейчас было плевать на это. Я, как на парусах, понеслась к дому, радуясь такому началу дня. — Аль, — уже в дверях я услышала голос дяди Миши, нашего местного почтальона, — тебе письмо. — Рома, — прошептала я, но, взглянув на цветы, решила, что письмо немного подождет и, крикнув в ответ. — Бросьте, пожалуйста, в ящик, — захлопнула входную дверь и побежала за вазой. Остаток дня прошёл, как обычно, в заботах и делах. Все дневное время я посвятила бабе Нине, помогая в готовке и уборке по дому. Мы снова говорили обо всем на свете, и я не упустила возможности, узнать побольше об Алексее. Засыпая женщину вопросами, я старалась, чтобы со стороны это не казалось допросом, правда не знаю, насколько получилось. Но судя по тому, с каким желанием Нина Владимировна делилась историей жизни своего внука, она ничего не заподозрила, и для неё наш разговор был ничем иным, как разговором по душам. — Пять лет назад Алеша потерял родителей, — грустно продолжала свой монолог женщина, вспоминая трагедию, которая постигла их в прошлом, — они погибли в автокатастрофе, когда возвращались из аэропорта домой. Из-за своей занятости они мало уделяли сыну времени, предоставив его воспитание няням, но, даже не смотря на это, Леша очень любил их и тяжело переживал свою потерю. — Я слушала женщину, не перебивая и пропуская через себя их с Алексеем боль. — Поначалу он замкнулся в себе. Никогда не видела его таким подавленным. Но потом, взяв себя в руки, занялся делом, отдавшись работе с головой. Он такой же, как родители, целеустремленный и упрямый. Если за что-то взялся, то добьётся своего. И переубеждать его бесполезно. С каждым новым словом, все больше узнавая Алексея, я понимала, что пропадаю. Никогда прежде никто не интересовал меня так, как этот мужчина. Было в нем что-то, что заставляло сердце замирать каждый раз, когда думала о нем или просто слышала его имя. Хотелось узнать ближе того мужчину, чьи демонически синие глаза заставляли краснеть и отводить взгляд в сторону. И пусть я не до конца понимала, что со мной происходит, но то волнение, которое вчера испытала, находясь рядом с ним, дало понять, что я — молодая девушка, которая начинает взрослеть. А он — тот мужчина, что смог пробудить во мне женское начало, о котором так часто рассказывала Зоя, но которое до вчерашнего дня спало во мне крепким сном, ожидая своего "принца". Сейчас, вспоминая все, что когда-то слышала от подруги, я пыталась найти хоть какую-то зацепку, чтобы разгадать своё нынешнее состояние. Вспомнила о рассказанных ею флюидах, о том, что сердце — единственный орган человеческого тела, который стопроцентно даст понять — твой это человек или нет. Также вспомнила о том, что, когда внутри просыпаются бабочки, ты начинаешь ощущать лёгкое покалывание и что-то сродни невесомости. И всему этому Зоя давала одно единственное название — любовь. Неужели, я действительно влюбилась? Никогда не верила в любовь с первого взгляда. Всегда казалось, что прежде чем полюбить, нужно хорошо узнать человека: его характер, привычки, слабости, и только потом говорить, о каких-то чувствах. А тут мало того, что я практически не знала Алексея, так вдобавок ко всему, он был из тех людей, которых за глаза называла "далекими звёздами". От меня до него была целая вечность. Недосягаемость. Поэтому я никак не хотела признавать очевидного факта влюбленности, боясь, что, в конце концов, мне будет больно. Я должна была выкинуть эту чушь из головы. Перестать думать о нем. Мы разные. Небо и земля. Огонь и вода. Противоположности, которые, как две параллельные, никогда не должны пересечься. Умом я понимала это, но сердце… Сердце продолжало стучать, как умалишенное, впитывая в себя каждое произнесённое бабой Ниной слово. Оно не желало подчиняться разуму, опровергая все его доводы. Оно кричало о том, что в жизни нет ничего невозможного. Что стоит хоть раз в жизни попробовать нарушить правила и наконец-то насладиться ею по всей программе, отбросив созданные годами стереотипы о том, что простой народ нечета людям из высшего общества, потому что, как бы там ни было, все мы люди. Обычные люди, каждый из которых проживает обычную жизнь на земле. Мы все равны. А рамки и границы, созданы для того, чтобы их нарушать. Поэтому стоит рискнуть. Рискнуть, чтобы в итоге стать счастливым и не пожалеть о том, что в своё время из-за страха перемен или пересудов ты лишилась счастья. Нормальной человеческой жизни. Загнав себя в клетку под названием "одиночество", откуда очень сложно найти выход. Ведь со временем оно вызывает привыкание и создаёт иллюзию псевдосчастья, которая при разрушении медленно убивает человека, причиняя нестерпимую моральную боль. Мечтала ли я о таком конце? Конечно, нет. Поэтому, заглушая доводы разума криками сердца, я продолжала думать об Алексее и ждать обещанную им встречу, пребывая целый день в напряжение от того, что ничего не предвещало его появление. И что возможно, я обманываю себя, считая сегодняшние розы — знаком внимания. Но думать иначе не было сил. Моё сердце решило за нас двоих, выбрав путь борьбы и риска. А я решила положиться на судьбу и ждать, когда она снова нас столкнёт. *** Вернувшись вечером домой, я была встречена маминым любопытным взглядом и папиным добрым смешком. Они подозрительно переглянулись, а я, совсем расстроенная тем, что сегодняшняя встреча так и не состоялась, глубоко вздохнула и стала перебирать в голове все возможные варианты того, что могло случиться. И только, когда мой взгляд упал на красные розы, наконец-то поняла, в чем собственно дело. — А-а, вы об этом, — проходя в зал, бросила я, и плюхнулась в кресло. Букет цветов снова напомнил об Алексее. Я вспомнила, как прекрасно начинался день, и от этого стало ещё тоскливее. Бросив взгляд на часы, которые показывали без четверти семь, поняла, что это все. Чуда не будет. И сегодня я его уже точно не увижу. А может и не только сегодня… — Ты нам ничего не хочешь рассказать? — задумавшись, я совсем забыла, что нахожусь в комнате не одна. Оторвав взгляд от цветов, посмотрела на улыбающихся родителей, которые ждали ответ на свой вопрос. — Да, нечего рассказывать, — нехотя отозвалась я, грустно понимая, что рассказывать и правда нечего. — всего-то букет цветов… — Всего-то? — искренне удивилась мама. Я кивнула. — Нет, ну, ты посмотри на неё. Значит, когда от своего Ромыча получала несчастные ромашки, то была на седьмом небе от счастья. А тут такой огромный букет роз и она говорит "всего-то"… Аля, Аля, — мама осуждающе покачала головой, и, подойдя к букету, продолжила. — Кто же это нашей дочке дарит такие "всеготочные" подарки? Мы с папой имеем право знать? Как же я не любила, когда мама так делала. Через упреки старалась надавить на меня, чтобы все было так, как она хочет. В такие моменты моё мнение не считалось. Она с ним вообще редко считалась, потому что для нее я по жизни была маленькой наивной дурочкой, которую всему надо учить. Вот и сейчас, смотря на меня с укором, она ждала, когда я сдамся и все разложу по полочкам. Ведь я — хорошая дочь, у которой не должно быть секретов от мамы. — Люба, не дави на неё. Если захочет, сама потом расскажет, — а вот папа был другим. Полной её противоположностью. Он всегда меня поддерживал, понимал, входил в положение. Правда редко заступался, но это только потому, что мама и над ним имела влияние. Сколько себя помню, она всегда была главой семьи. Контролировала наши шаги. Учила жизни. Может, именно поэтому выбрала профессию учителя и со временем, поднявшись в должности, стала директором школы. — А ты не лезь, — строго ответила на папино замечание мама и снова перевела взгляд на меня, — я не позволю, чтобы у нашей дочери были от нас секреты. Мы одна семья. Поэтому имеем право знать, с кем встречается наша дочь и где днями пропадает, прикрываясь подработкой.