– Мы счастливы, мой дорогой Иосиф… Поверьте, я сделаю все, что могу, чтобы вы увезли не самые худшие впечатления о Версале. Мы приготовили несколько праздников в вашу честь. – Антуан, я вам признателен за эти приготовления, но я приехал во Францию не развлекаться, а учиться; мои подданные должны извлечь выгоду из моего пребывания здесь. Также я намерен совершить небольшое путешествие по вашим провинциям. Я хочу увидеть Нормандию и Бретань, возможно, доберусь до Бордо… Мария-Антуанетта почтительно слушала, макая печенье в стакан с водой. – Но большую часть времени я проведу в Париже, – продолжал император. – Я побеседую с вашими выдающимися людьми, их разговор станет для меня ценным уроком; я осмотрю ваши памятники, ваши академии и мануфактуры. Поскольку вы здесь, Луи, будьте любезны дать мне кое-какие сведения относительно двух заведений, которым завидует вся Европа: Дома инвалидов и Военной школы… Король широко раскрыл глаза. – Я? Но я… ничего не знаю… – пробормотал он. – Как? Вы шутите? – Э-э… Я ни разу не бывал в двух этих заведениях, – с жалким видом признался Людовик XVI. Иосиф II притворился шокированным: – Не может быть! Вы, король, не знаете ни Дом инвалидов, ни Военную школу? Позвольте мне, как старшему брату, огорчиться такому невежеству. Людовик XVI уткнулся носом в свою тарелку и вместо ответа попросил еще жаркого. После этого разговор как-то увял. Император, евший мало и пивший только воду, пристально наблюдал за странной парой, сидящей напротив. Когда со стола убрали и они вновь оказались одни, Иосиф II подошел к зятю и фамильярно положил руку ему на плечо: – Мой дорогой Луи, настал момент побеседовать о серьезных вещах. Давайте говорить совершенно откровенно, вы готовы? Король кивнул в знак согласия, а Иосиф II обошел вокруг него, с удовлетворением рассматривая. – Я по-настоящему рад видеть вас в таком добром здравии, но не кажется ли вам, что вы, такой высокий и сильный, должны подумать о том, чтобы завести детей, которые будут на вас похожи. Вам этого не хочется? – Хочется, – вздохнул Людовик XVI. – Так чего же вы ждете? – Дело в том… – Я знаю… имеется помеха. Я вам от всего сердца сочувствую, но ведь существует же средство исправить дело. – Недостатка в добрых советах нет, – вставила Мария-Антуанеттаа. – Не так давно один аббат, который, несомненно, изучил вопрос, представил ему мемуар с объяснением, что в определенном положении тела это было бы для него пустячной игрой… Император так посмотрел на нее, что она замолчала. – Не слушайте эту белиберду, мой дорогой Луи, – сказал он. – Было бы лучше, если бы вы решились освободить то, что природа по своему недосмотру соединила… Один маленький надрез скальпелем – вы обретете голос, запоете, как лучший петушок… Я думаю, вы знаете хорошего доктора; нельзя доверяться неизвестно кому… – Господин де Лассон великолепный специалист, – вновь встряла в разговор королева, – но Луи такой неженка! А что было бы, если б ему собирались отрубить голову? Иосиф II резко повернулся к сестре: – Не вмешивайтесь в наш разговор, Антуан, как собачонка, которая лает когда надо и не надо. Лучше сотрите румяна и помаду, которыми вы измазаны, как ведьма. Королева поджала губы и замолчала. – Поверьте мне, мой дорогой, – снова обратился император к Людовику, – положитесь на искусство врачей, и после будете жить, как ваш свояк, король Неаполитанский, который счастлив в супружеской постели, словно ангел в раю, настолько, что, когда он вызывает неудовольствие своей жены, та изгоняет его оттуда на количество ночей, пропорциональное тяжести совершенного проступка. Людовик XVI громко рассмеялся. – Вы должны последовать этому примеру, – сухо заметил Иосиф II. – У короля Неаполитанского, по крайней мере, есть дети, и будущее его трона обеспечено. Итак, когда вы обратитесь к вашему хирургу? Король слегка поморщился: – Скоро, обещаю вам… после вашего отъезда… незадолго до начала охотничьего сезона… – Пусть так! – согласился император. – Вы дали мне слово… Впрочем, вы будете благодарить меня за совет… Ладно, спокойной ночи, мне пора возвращаться в Париж. Мария-Антуанетта робко подошла к нему: – Мой дорогой Иосиф, я надеюсь, вы вернетесь сюда вечером… вот ключ от небольших покоев, которые я приказала для вас приготовить… Император отвел ее руку с ключом. – Чтобы я жил в этом дворце? И не думайте об этом! В нем слишком много повес… я благодарен вам за предложение, но тем не менее возвращаюсь в Париж, где господин де Мерси окажет мне гостеприимство; а в Версале я забронировал комнату в гостинице «Справедливый». – Но вам там будет неудобно! – воскликнула королева. – Не беспокойтесь обо мне. Я привык во время путешествий останавливаться в харчевнях… О, я не привередлив: соломенная подстилка на пол, медвежья шкура вместо матраса и мой редингот вместо одеяла… До завтра! Он пошел к двери. Мария-Антуанетта в задумчивости смотрела ему вслед: спина сутулая, одно плечо выше другого, шпага бьет по ногам, словно палка. Неожиданно ее внимание привлек шум оживленного разговора. Людовик XVI привел из соседней комнаты герцога де Круа, одного из дворян своей свиты, и, словно по волшебству обретя дар красноречия, рассказывал ему о своих последних охотничьих подвигах: – Боже мой! Вы себе не представляете, герцог, какого труда задал нам этот олень! Мы вышли с большой сворой от Башенного пруда. Подняли зверя, крупного однолетку; пускаем собак, травим его… Ату! Ату! Сначала собаки идут хорошо, но потом зверь… Королева, упав духом, опустила голову. – Ах! – вздохнула она. – Веселенькие денечки меня ждут! Глава X. Братские нагоняи Мария-Антуанетта и Иосиф II без какой бы то ни было свиты вышли из кареты перед Малым Трианоном и вошли внутрь. Королева, охваченная неясным нехорошим чувством, наблюдала за братом. По мере того, как шли дни, он становился все мрачнее и сдержаннее, порой даже отвечал на публике с резкостью, выдававшей сдерживаемую ярость. Что ему могли о ней наговорить? А еще он отличался нездоровым любопытством, все осматривал, бегал по Парижу, совался всюду и разговаривал с кем попало, с представителями всех классов и сословий… – Мой дорогой Иосиф, – сказала Мария-Антуанетта, – я по-настоящему счастлива оттого, что вы оказали мне честь, посетив мой скромный домик. Изящная и легкая в синих атласных туфельках, каблуки которых бойко стучали по плитам пола, она вошла в вестибюль впереди императора. Они проследовали мимо светильника, где двенадцать сатиров держали восковые свечи, и поднялись по каменной лестнице с перилами из розового мрамора. – Здесь столовая, – поясняла Мария-Антуанетта. – Стол разработан Лорио для Людовика XV. Видите, можно поднимать его полностью сервированным через люк в полу. Это очень удобно, когда не хочешь, чтобы во время ужина тебя беспокоили лакеи. Император смотрел, но не произносил ни слова. Королева привела его в маленький салон, украшенный виноградными гроздьями, гитарами и баскскими барабанами, потом в большой салон, где амуры водили хороводы вокруг хрустальной люстры. Она много говорила. Иосиф II раскрывал рот только затем, чтобы нейтральным тоном прошептать: – Это очаровательно… действительно очаровательно… Наконец они пришли в маленькую комнату, стены которой были покрыты дымящимися треножниками, рогами изобилия и голубками, сидящими в гнездах из роз. Через открытое окно, в котором были видны весеннее небо и деревья парка, в комнату проникли солнечные лучи и птичье щебетание. – Посмотрите на мой маленький будуар, – сказала королева. – Как вы его находите? Я люблю приходить сюда, когда хочу немного собраться с мыслями; здесь я мечтаю, вспоминаю о юности, обо всех, кто был мне дорог… молюсь… В ее голосе зазвучали сладкие и ностальгические нотки, но Иосиф II ее не слушал. Он остановился перед небольшим книжным шкафом: – Поглядим, что вы читаете. Вы позволите? Мария-Антуанетта жестом попыталась остановить его, но он решительно открыл дверцу шкафа, взял одну книгу, потом вторую, потом третью, пролистал их. Между бровями у него залегла морщина озабоченности. – Так!.. так! – произнес он. – «Один год из жизни шевалье де Фобла»… Вы не любите серьезные темы… «Турецкие мемуары», превосходно!.. «Китирский конгресс»[35], еще лучше! А какие прекрасные гравюры! Женщины демонстрируют голые груди, голые бедра и… все остальное. Я вас поздравляю. Это с подобными произведениями вы собираетесь с мыслями? Он свистнул, словно разъяренная змея. И вдруг обнаружил на полке часослов. – А вот эта книга оказалась тут в очень дурной компании! – с иронией заметил он. Он взял переплетенный в сафьян и украшенный гербом Марии-Антуанетты томик. Машинально заглянул в него и вздрогнул. – Такое возможно? «История Эрнестины»? И вот это вы читаете во время мессы? – Что вы хотите, – прошептала королева, – службы такие длинные! Он швырнул книгу в дальний угол, распрямил свою хилую фигуру и скрестил руки на груди. – Стало быть, – воскликнул он, – вот этой мерзостью вы и забиваете себе голову: великолепно! Я еще мог строить иллюзии на ваш счет, но теперь я все понял, Антуан! Пора высказать вам все, что накипело у меня на сердце… «Началось…» – подумала королева. Она подошла к окну, закрыла его и встала перед братом, откинув голову назад, сузив глаза, как кошка, приготовившаяся к драке. – Объясните, чего вы от меня хотите, – потребовала она.