– Нет, я серьезно. – Производит впечатление здорового, энергичного, спокойного, сильного и скучного человека. Спит с открытым окном. Ходит легко, одевается нормально, не нервничает. Никогда не спешит, но и не лодырничает. Ему бы следовало курить трубку, но он не курит. – Он знает о вас? – Думаю, нет. По крайней мире, обо мне нет. Они несколько секунд сидели и молча наблюдали, как кружатся большие влажные снежинки. – Понимаешь, – снова начал Кольберг, – у меня такое предчувствие, что в таком духе мы будем продолжать до лета, когда он пойдет в отпуск. Это весьма занимательный театр, но его жертвой могут стать две работоспособных единицы… – Он замолчал. – Да, между прочим, работоспособных, а сегодня ночью на меня разорался какой-то пьяница, когда я там спал стоя. Со мной чуть инфаркт не случился. – Так это он? – На того, из кинофильма, он похож как две капли воды. Мартин Бек покачался на стуле. – Ладно, доставим его сюда. – Сейчас? – Да. – Кто? – Ты. Когда он закончит работу. Чтобы у него не получился прогул. Возьми его к себе наверх и запиши личные данные. Когда закончишь, позови меня. – Так, чтобы его не спугнуть? – Естественно. Уже четырнадцатое декабря. Вчера был День святой Люции, и Мартину Беку пришлось вынести полицейский вариант традиционного праздника: девушки из управления в белых одеждах, жирные пончики и два стаканчика абсолютно безалкогольного грога. Он позвонил окружному начальнику в Линчёпинг, Ольбергу в Муталу и был немного удивлен, когда оба сразу же заявили, что приедут. Прибыли они около трех. Окружной начальник ехал через Муталу и захватил Ольберга с собой, он обменялся парой фраз с Мартином Беком и отправился к Хаммару. Ольберг сидел в кресле для посетителей два часа, но за это время они обменялись лишь несколькими замечаниями. Ольберг сказал: – Думаешь, это он? – Не знаю. – Это должен быть он. – Гм. Через пять минут кто-то постучал в дверь. Это были окружной начальник и Хаммар. – Я убежден, что ты прав, – сказал начальник. – Можешь сам решить, как тебе действовать. Мартин Бек кивнул. Без двадцати шесть зазвонил телефон. – Послушай, – сказал Кольберг, – ты не мог бы зайти на минутку ко мне? У меня тут господин Фольке Бенгтсон. Мартин Бек положил трубку и встал. В дверях он обернулся и посмотрел на Ольберга. Они ничего не сказали друг другу. Он медленно поднимался по лестнице. У него было какое-то необычное чувство пустоты в животе и левой стороне груди, хотя допросы он проводил уже тысячу раз. Кольберг, без пиджака, облокотился на стол, он казался спокойным и доброжелательным. Меландер сидел к нему спиной и невозмутимо рылся в своих бумагах. – Это тот самый господин Фольке Бенгтсон, – сказал Кольберг и встал. – Бек. – Бенгтсон. Обычное рукопожатие. Кольберг надел пиджак: – Ну, так я пойду. Пока. – Пока. Мартин Бек сел. В пишущую машинку Кольберга был вставлен лист бумаги. Он повернул валик и прочел: Фольке Леннарт Бенгтсон, служащий, родился 6.8.1926 в Стокгольме. Холост. Он посмотрел на сидящего перед ним мужчину. Голубые глаза, обычное лицо. Кое-где седые пряди в волосах. Ни малейших следов нервозности. На первый взгляд все нормально. – Вы знаете, почему мы попросили вас прийти к нам? – Нет, этого я не знаю. – Мне кажется, вы могли бы кое в чем нам помочь. – В чем же? Мартин Бек посмотрел в окно и сказал: – Ну и метет, да? – Да. – Где вы были летом в первую неделю июля? Можете вспомнить? – Могу, потому что у меня был отпуск. Фирма предоставляет нам ежегодный отпуск в последнюю неделю июня и три первых недели июля. – Да, слушаю вас… – Во время отпуска я был в нескольких местах, почти четырнадцать дней провел на западном побережье. Во время отпуска я езжу ловить рыбу. Зимой тоже, хотя бы раз в неделю. – Как вы туда добирались? На автомобиле? Мужчина улыбнулся: – Нет, у меня нет автомобиля. И даже нет водительского удостоверения. Я ехал на мопеде. Мартин Бек немного помолчал. – Хорошее дело, у меня самого несколько лет назад был мопед. А какая у вас марка? – Тогда у меня был «Монарк», но осенью я купил новый мопед. – Вы помните, как провели отпуск? – Да. Вначале я был неделю в Меме, это на восточном побережье, там, где начинается Гёта-канал. Потом поехал в Гётеборг и лен[38] Гётеборг-Бохус. Мартин Бек встал и подошел к графину с водой, стоящему на картотечном ящике у двери. Посмотрел на Меландера. Вернулся. Открыл крышку магнитофона и подсоединил магнитофон. Меландер сунул трубку в карман и вышел. Мужчина посмотрел на магнитофон. – Вы плыли на пароходе от Мема до Гётеборга? – Нет, я плыл из Сёдерчёпинга. – Как назывался пароход? – «Диана». – Когда вы сели на пароход? – Точно число я не помню. В начале июля. – По пути случилось что-нибудь необычное? – Насколько я помню, нет. – Вы точно это помните? Подумайте. – Ах да, вспомнил. У парохода была какая-то авария в машинном отделении, но это произошло еще до того, как я сел. Пароход опоздал. В противном случае я бы на него не успел.