26 Служащая уголовной полиции Соня Ханссон действительно немного напоминала Розанну Макгроу. Кольберг был прав. Она сидела у Мартина Бека в кресле для посетителей, сложив руки на коленях, и смотрела на него спокойными серыми глазами. Ее темные волосы были подстрижены под мальчика, челка чуть прикрывала левую бровь. Лицо ее было свежим и открытым, казалось, она не пользуется косметикой. Выглядела она лет на двадцать пять, но Мартин Бек знал, что ей двадцать девять. – Во-первых – а это самое главное, – я хочу, чтобы ты поняла, что это дело добровольное, – сказал он. – Так что можешь спокойно отказаться, если тебе не захочется. Мы выбрали тебя, потому что ты больше других подходишь для выполнения этой задачи. Прежде всего благодаря тому, как ты выглядишь. Девушка в кресле отбросила челку со лба и с любопытством посмотрела на Мартина Бека. – Во-вторых, – продолжил он, – ты живешь в центре и у тебя нет мужа и, насколько мне известно, друга, как это сейчас называется. Девушка покачала головой. – Надеюсь, что смогу вам помочь, – сказала она. – Но что плохого в том, как я выгляжу? – Помнишь Розанну Макгроу, ту девушку из Америки, которую летом кто-то убил на Гёта-канале? – Еще бы не помнить! Я занимаюсь у нас пропавшими женщинами, так что над этим делом тоже какое-то время работала. – Мы знаем, кто ее убил, этот человек здесь, в городе. Я допросил его, он признается, что был на пароходе, когда это случилось, но утверждает, что об убийстве вообще ничего не слышал. – Но ведь такое исключено. Об этом убийстве писали многие газеты. – Он не читает газеты. Допрос зашел в тупик, он выглядит вполне заслуживающим доверия, а на все вопросы отвечает вроде бы честно. Задерживать его мы не могли, а теперь и следить прекратили. У нас есть единственная надежда, что он попытается сделать это снова. Именно поэтому ты нам и нужна. Конечно, если сама захочешь и если уверена, что справишься. Ты должна стать его следующей жертвой. – Приятная перспектива, – сказала Соня Ханссон и вытащила из кармана сигарету. – Ты похожа на Розанну, и поэтому мы хотим попросить, чтобы ты побыла в роли подсадной утки. Это может выглядеть примерно так. Он работает диспетчером в транспортной фирме на Смоландсгатан. Ты пойдешь туда и сделаешь заказ на перевозку, немного с ним пофлиртуешь и, главное, постараешься, чтобы он записал твой адрес и телефон. У него должен возникнуть интерес к тебе. Будем надеяться, он клюнет. – Но ты ведь его допрашивал. У него не возникнет подозрений? – Мы дали в газеты сообщение, которое его абсолютно успокоит. – Другими словами, я должна его соблазнить. Надо обдумать, как это сделать. А что будет, если мне это удастся? – Можешь ничего не бояться. Мы все время будем рядом. Но сначала ты должна все это дело тщательно изучить. Прочесать огромный материал, который у нас есть. Это очень важно. Ты должна быть Розанной Макгроу. Я имею в виду, быть похожей на нее. – В школе я играла в любительском театре, но в основном исполняла роли ангелочков или мухоморов. – Ну, ничего, это пригодится. Мартин Бек помолчал и добавил: – Это наш единственный шанс. Ему нужен лишь импульс, и этот импульс должны ему предоставить мы. – Хорошо, я попытаюсь. Надеюсь, мне это удастся. Но это будет нелегко. – Ты должна сейчас все изучить: протоколы, пленки, показания свидетелей, письма, фотографии. Потом поговорим. – Сейчас? – Да, еще сегодня. Хаммар договорится, чтобы тебя отпустили с работы, пока мы тут не закончим. И еще. Мы должны посмотреть твою квартиру, изготовить дубликаты ключей. Впрочем, это мы сделаем потом. Через десять минут он усадил ее в кабинете рядом с Кольбергом и Меландером. Когда он выходил, она уже сидела, положив локти на стол, и читала первое донесение. После обеда приехал Ольберг. Он еще не успел сесть как следует, когда примчался Кольберг и начал так энергично хлопать его по спине, что едва не сбросил с кресла для посетителей. – Гуннар завтра возвращается домой, – сказал Мартин Бек. – Ему тоже стоило бы до отъезда взглянуть на Бенгтсона. – Ладно, только очень осторожно, – сказал Кольберг. – Мы могли бы успеть прямо сейчас, когда он будет возвращаться после работы домой. Конечно, если поторопимся. Весь город и еще половина страны бегает по улицам и скупает рождественские подарки. Ольберг щелкнул пальцами и шлепнул себя ладонью по лбу: – О господи! Рождественские подарки! Я совершенно об этом забыл. – Я тоже, – сказал Мартин Бек. – Вернее, иногда я об этом вспоминаю, но тут же забываю. Пробки на улицах были просто ужасные. Без двух минут пять они высадили Ольберга на Норрмальмсторг, и он исчез в толпе на Смоландсгатан. Кольберг и Мартин Бек припарковали автомобиль у ресторана «Салоны Бернса»[40] и остались ждать, сидя в машине. Через двадцать пять минут Ольберг уселся на заднее сиденье и сказал: – Конечно, это человек из фильма. Он уехал автобусом номер пятьдесят шесть. – На Санкт-Эриксплан. Потом покупает молоко, масло, хлеб и идет домой. Поест, поглазеет в телевизор и отправляется в постельку, – молол языком Кольберг. – Куда вас отвезти? – Останемся здесь. Последняя возможность купить рождественские подарки, – сказал Мартин Бек. Через час Ольберг простонал в отделе игрушек: – Кольберг ошибается. Вторая половина страны тоже здесь. Они потратили почти три часа на покупки и еще час, чтобы добраться до Багармуссена. На следующий день Ольберг впервые увидел женщину, которая должна была играть роль подсадной утки. Она успела прочесть лишь малую часть материалов дела. 27 Это было скучное Рождество. Мужчина по имени Фольке Бенгтсон провел его в тишине и спокойствии у своей матери в Сёдертелье. Мартин Бек думал о нем непрерывно, даже в церкви, и тогда, когда обливался потом под маской усатого Санты, раздающего подарки. Кольберг объелся и провел три дня в больнице. Ольберг, чуточку пьяный, позвонил в День святого Стефана[41]. В газетах появилось несколько не очень ловко сформулированных сообщений, из которых следовало, что в Америке близки к раскрытию убийства на шведском канале и шведская полиция может больше не заниматься этим делом. Традиционное новогоднее убийство на этот раз произошло в Гётеборге и было расследовано менее чем за двадцать четыре часа. От Кафки пришла поздравительная открытка гигантского размера, изображающая оленя в лучах заходящего солнца на отвратительном фиолетовом фоне. Седьмое января было обычным январским днем. На улицах толпились бледноватые, замерзшие люди, не имеющие ни кроны в кармане. Начинались дешевые распродажи, но в магазинах еще почти не появились покупатели. Кроме того, стояли туманные холодные дни. Седьмое января было днем X. Утром Хаммар устроил смотр боевых сил. Потом сказал: – Как долго будет продолжаться этот эксперимент? – Пока успешно не закончится, – быстро ответил Ольберг. Хаммар представил себе возможные ситуации, в которых он может оказаться. Ну, например, Мартин Бек и Кольберг могут понадобиться и для других дел. Это касается Меландера и Стенстрёма, которые иногда также вынуждены заниматься этим делом. Кроме того, вскоре начнет скандалить третий полицейский участок и требовать возвращения своей сотрудницы. – Ну, ни пуха ни пера, ребята, – сказал он наконец. Через минуту там осталась одна Соня Ханссон. У нее была простуда, она сидела в кресле для посетителей и сморкалась. Мартин Бек смотрел на нее: серый свитер, спортивные брюки и бесформенные сапоги. – Хорошо же ты нарядилась, – произнес он без особого энтузиазма. – Не волнуйся, я пойду домой и переоденусь. Но мне бы хотелось обратить твое внимание на одну вещь. Третьего июля было лето, а сейчас у нас зима. Наверное, покажется несколько странным, если я заявлюсь в фирму по перевозкам в бикини и темных очках и спрошу, могут ли они перевезти комод. – Тебе нужно приложить все силы. Главное, чтобы ты поняла, что именно от тебя требуется. – Он несколько секунд сидел молча, а потом добавил: – Если, конечно, я сам это понимаю. Женщина неуверенно смотрела на него. – Думаю, в общем я это поняла, – сказала она. – Я прочла каждое слово о ней, перечитывала снова и снова. Фильм я смотрела по меньшей мере раз десять. Подобрала себе одежду и часами тренировалась перед зеркалом. Но легко это не получится, потому что она была совсем не такая, как я, у нее был другой характер и другие привычки. Я не жила так, как она, и никогда так жить не буду. Но я сделаю все, что в моих силах. – Отлично, – сказал Мартин Бек. Она выглядела неприступной, и он чувствовал себя с ней не очень умным. О ее личной жизни он знал лишь то, что у нее есть пятилетняя дочь, которая живет в деревне у ее родителей. По-видимому, замужем она никогда не была. И все же, хотя он как следует ее не знал, она ему нравилась. Она умная и деловая девушка и к работе относится добросовестно. А это главное. Она позвонила в четыре: – Я там уже была. Оттуда пошла прямо домой, надеюсь, ты ничего не имеешь против. – В любом случае он вот так сразу не примчится. Как все прошло?