Он говорил торопливо и жадно. – Нет. Что, собственно, вы имеете в виду? – Бр-р-р. Они гнусные. Ходят по земле высокомерные и развратные, каждому навязываются и надоедают. – Вы иногда ходите к проституткам? – Проститутки совсем не такие отвратительные и бесстыдные. Кроме того, они за это берут деньги, у них остались хотя бы остатки целомудрия. – Вы помните, что ответили, когда я задал вам этот вопрос в прошлый раз? – Нет… – Вы не помните, как я вас спрашивал, ходите ли вы к проституткам? – Нет, вы в самом деле меня об этом спрашивали? Мартин Бек молчал и тер кончик носа. – Я могу вам помочь, – сказал он наконец. – Как вы сказали? Помочь? Как вы можете мне помочь? Теперь? После всего того… – Я хочу помочь вам вспомнить. – Ага. – Но вы тоже должны пытаться. – Да. – Попытайтесь вспомнить, что происходило, когда вы в Сёдертелье сели на «Диану». Вы были с мопедом и везли с собой рыболовные снасти, пароход намного опоздал. – Да, это я помню. Была прекрасная погода. – Что вы делали, когда сели на пароход? – Наверное, пошел завтракать. Помню, я был голоден и рассчитывал поесть на пароходе. – Вы разговаривали с людьми, которые сидели с вами за столом? – Нет, я был один. Остальные уже поели. – А потом? После завтрака. – Я вышел на палубу. Была прекрасная погода. – Вы с кем-нибудь разговаривали? – Нет, я в одиночестве стоял на носу. Потом был обед. – За обедом вы тоже сидели один? – Нет, за столом сидели еще какие-то люди, но я с ними не разговаривал. – Розанна Макгроу сидела за вашим столом? – Не помню. Я не обратил внимания, кто сидит со мной за столом. – Вы помните, как с ней встретились? – Нет, не помню. – В прошлый раз вы сказали, что она вас о чем-то спросила и вы разговорились. – Да, уже вспоминаю. Она спросила, как называется город, мимо которого мы как раз проплывали. – И как же он назывался? – По-моему, Норсхольм. – А потом она осталась стоять рядом с вами и вы разговаривали? – Да. Но я уже не помню, о чем мы говорили. – Она была вам несимпатична сразу, с самого начала? – Да. – Почему же вы с ней разговаривали? – Она мне навязалась. Стояла рядом, болтала и смеялась. Она была такая же, как и все остальные. Бесстыдная. – Что вы делали потом? – Потом? – Да, вы сходили вместе на берег? – Она шла за мной, когда я спустился на берег. – О чем вы говорили? – Не помню. О том о сем. Я еще подумал, что теперь по крайней мере потренируюсь в английском. – Что вы делали, когда вернулись на пароход? – Не знаю. Наверное, пошли ужинать. – На этот раз вы сидели за одним столом? – По-моему, нет. Не помню. – Попытайтесь вспомнить. – Нет, я в самом деле не знаю. – А вечером вы с ней снова встретились? – Помню, я стоял на носу, когда стемнело. Но я был один. – Вы встречались с ней вечером? Постарайтесь вспомнить. – Думаю, да. Я не уверен, но мне кажется, мы сидели на корме, на скамеечке и разговаривали. Я предпочел бы, чтобы она оставила меня в покое, но она навязалась мне. – Она пригласила вас к себе в каюту? – Нет. – Позднее в этот вечер вы ее убили, да? – Нет. Я ничего похожего не делал. – Вы в самом деле не помните, что убили ее? – Нет. Я говорю правду. – Да. Я знаю, что вы ее убили. – Зачем вы мучите меня? Зачем все время повторяете это слово? Я ничего не сделал. – Я не хочу вас мучить. Действительно не хочет? Мартин Бек не знал. Зато он знал, что мужчина, сидящий перед ним, ушел в защиту, что уже начинает срабатывать инстинкт самосохранения и что чем дальше, тем труднее будет одержать победу. – Мне вовсе это не нужно. Взгляд мужчины стал тупым, глаза испуганно забегали.