П.: После того, как она от меня переехала, она некоторое время встречалась с каким-то мужчиной, который работал в отделе городского освещения. Примерно полгода, пару раз я их видела. Одному Богу известно, сколько раз она ему изменила, наверняка раз сто. К.: Когда вы жили вместе, она часто приводила домой мужчин? П.: Да. К.: Как вы понимаете слово „часто“? П.: А что под ним подразумеваете вы? К.: Это случалось несколько раз в неделю? П.: Ну уж нет, этого она себе позволить не могла. К.: Как часто это случалось? Отвечайте. П.: Я прощаю вам этот ваш тон. К.: Я разговариваю таким тоном, какой считаю нужным. Она часто приводила с собой домой мужчин? П.: Раза два в месяц. К.: И каждый раз это был кто-то другой? П.: Не знаю. Каждый раз я не видела. Только иногда. Она почти всегда сидела дома и приводила мужчин, когда я уходила на танцы или еще куда-нибудь. К.: Мисс Макгроу никогда не ходила с вами? П.: Никогда. Я даже не знаю, умела ли она вообще танцевать. К.: Вы можете назвать имена некоторых мужчин, с которыми она встречалась? П.: Ну, например, один немецкий студент, мы познакомились с ним в библиотеке. Я их познакомила. Помню, его звали Милденбергер. Ули Милденбергер. Она приводила его домой раза три-четыре. К.: За какой период времени? П.: За месяц, может быть, за пять недель. Но он звонил ей ежедневно, так что они встречались еще где-то. Он жил здесь, в Линкольне, несколько лет, но в этом году весной вернулся в Европу. К.: Как он выглядел? П.: Эффектно. Высокий, широкоплечий блондин. К.: Вы с этим Милденбергером тоже находились в интимной связи? П.: Послушайте, какое вам до этого дело? К.: Сколько мужчин, по вашему мнению, она привела домой за то время, что вы жили вместе? П.: Ну… примерно шесть-семь. К.: Мисс Макгроу привлекали мужчины какого-то определенного типа? П.: В этом отношении она была совершенно нормальной. Достаточно, чтобы мужчина был не совсем уродом и порядочным человеком. К.: Что вам известно о ее поездке? П.: Только то, что она давно ее планировала. Хотела отправиться в Европу на пароходе, путешествовать там около месяца и посмотреть как можно больше. Потом она хотела остаться там еще на один месяц и где-нибудь просто пожить. В Париже, Риме или в каком-нибудь другом месте. А почему вы меня об этом расспрашиваете? Ведь их полиция застрелила того убийцу, разве не так? К.: К сожалению, это была неточная информация. Недоразумение. П.: Ну, так я могу идти? В отличие от некоторых, у меня работы хватает. К.: Как вы отреагировали, когда узнали, что случилось с мисс Макгроу? П.: Я была потрясена, но должна сказать, что меня это не очень удивило. К.: Отчего же? П.: И вы еще спрашиваете? При таком образе жизни? К.: Благодарю вас, мисс Питерсон. Это все. П.: Вы не забыли, что обещали мне? К.: Я вам ничего не обещал. Джек, можешь выключить магнитофон». Мартин Бек откинулся на стуле, поднес левую руку ко рту и принялся грызть ноготь на указательном пальце. Потом он взял последний лист бандероли из Линкольна и рассеянно прочел комментарий Кафки. «Розанна Беатриса Макгроу, родилась 18.05.1937 в Денвере, Колорадо. Отец – фермер, ферма в двадцати милях от Денвера. Образование: школа в Денвере, потом три года в Колорадском университете. Родители умерли осенью 1960 года. Наследство в сумме около 20.000 долларов было выплачено в июле 1962 года. Мисс Макгроу умерла, не оставив завещания, и, насколько известно, наследников у нее нет. Что касается степени надежности свидетелей, то, по моему мнению, Мэри Джейн Питерсон умышленно исказила некоторые факты и не упомянула о таких подробностях, которые, в ее глазах, могли бы неблагоприятно отразиться на ее репутации. Если же говорить о показаниях Малвени, то у меня была возможность проверить кое-какие пункты. Информация о том, что в период с ноября 1962 года по июль 1963 года у Р. М. был только один мужчина, подтвердилась. Это следует из дневника, который я нашел в ее квартире. Было это 22 марта, его инициалы У. М. (Ули Милденбергер?). Своих знакомых она всегда записывала именно так: дата и инициалы. В показаниях Малвени я не обнаружил неточностей или лжи. Свидетели. Малвени, рост 185 см, крепкого телосложения, глаза синие, волосы темно-русые. Производит впечатление открытого и немного наивного. Мэри Джейн Питерсон – та еще штучка. Одета очень элегантно. Стройная, с великолепной фигурой. В нашей картотеке ни он, ни она не числятся, если не считать того смешного дела о нарушении тишины в доме в 1962 году. Кафка». Мартин Бек надел пиджак и снял с предохранителя дверной замок. Потом вернулся к столу. Разложил перед собой бумаги Кафки и остался неподвижно сидеть на стуле, положив локти на стол и обхватив голову руками. XIV Мартин Бек поднял голову от протоколов допросов, когда в кабинет без стука ворвался Меландер. На него это было непохоже. – Карл-Оке Эриксон-Стольт, – воскликнул Меландер, – помнишь его? Мартин Бек на секундочку задумался. – Ты имеешь в виду кочегара с «Дианы»? Это его так звали? – Сейчас его зовут Эриксон. А два с половиной года назад его звали Эриксон-Стольт. Ему дали год за растление несовершеннолетней, девушке ещё не было тринадцати. Ну, вспомнил? Такой волосатый нахал, отвратительный тип. – Погоди, кажется, вспоминаю. Ты уверен, что это он? – Я проверил в главном управлении регистрации моряков. Это он, на все сто процентов. – Я уже точно не помню, что в тот раз произошло. Он жил в Сундбюберге? – В Хагалунде, у мамочки. Это произошло, когда мать была на работе. Сам он не работал. Пригласил к себе в квартиру дочь домовладельца. Ей еще не было тринадцати, а позднее оказалось, что у нее к тому же замедленное умственное развитие. Заставил ее пить алкоголь, думаю, смешал коньяк с соком. Когда она опьянела, пытался ее растлить. – А ее родители об этом заявили, так? – Да, и я этим занимался. На допросе он пытался оправдываться, утверждал, что думал, будто девушка уже взрослая и она сама хотела. В лучшем случае, она выглядела лет на одиннадцать, и для своего возраста была совершеннейшим ребенком. Мы отправили ее на обследование, и доктор сказал, что шок может оставить следы; чем все это для нее закончилось, не знаю. Эриксон получил год принудительных работ. Мартин Бек похолодел внутри при мысли, что этот человек был на борту вместе с Розанной. – Где он теперь? На одном финском грузовом судне, под названием «Калайоки». Я выясню, где оно сейчас находится. Как только за Меландером закрылась дверь, Мартин Бек поднял телефонную трубку и позвонил в Муталу. – Надо на него поглядеть, – заявил Ольберг. – Позвони мне, как только узнаешь что-нибудь в судовой компании. Я приведу его даже в том случае, если мне лично придется за ним плыть. Второй кочегар тоже на каком-то судне, но я быстро его найду. Кроме того, надо будет еще раз побеседовать с механиком. Он уже не плавает, а работает в «Электролюксе». Разговор закончился. Мартин Бек сидел, сложив руки на коленях, и раздумывал над тем, что нужно предпринять дальше. Наконец он вскочил и быстро поднялся по лестнице на верхний этаж. Когда он вошел, Меландер как раз клал телефонную трубку. Колльберга в кабинете не было. – Это судно, «Калайоки», сейчас идет из Хольмсунда. Послезавтра ночью будет в Сёдерхамне. Судовая компания подтвердила, что Эриксон находится на судне. Мартин Бек вернулся в свой кабинет и снова позвонил в Муталу.