— Ладно, — капитан преподнес символ примирения к экрану с бунтовщиками. — Летите с миром, лихие головы! — Стойте, капитан, не пейте! Это яд! — голос Джона прозвучал в торжественной тишине неожиданно абсолютно для всех. Даже Кэтрин с опаской посмотрела на него. Капитан поставил стакан на приборную панель и вопросительно посмотрел на Джона. — В чем дело? Как вы смеете?!! — первый помощник не смог скрыть паники в своем голосе. Джон с удовлетворением заметил, что помощник не вооружен, и начал повествование о том, как он пришел к такому выводу, медленно расхаживая по палубе мостика. Да, быстро и внятно объяснить свои слова о предательстве, да еще и первого помощника, было не легко, ведь сама эта мысль пришла Джону в голову всего секунду назад. Но теперь все умозаключения выстраивались в стройную логическую цепочку. — Что ж, Первый. Я, с вашего позволения, так и буду вас называть. Я с самого начала подозревал, что заговорщикам кто-то помогает из высших чинов. Не мог заговор быть не раскрыт столько времени без участия тех, кто должен раскрывать потенциальные заговоры. Первый помощник это глава исполнительной власти на корабле, пусть даже пиратском. Но только когда вы вынесли стакан воды по заказу наших мятежников, мне вспомнилось самое главное. Помните тот момент, когда я попросил вас выйти из каюты, когда Кэтрин хотела рассказать капитану о заговоре? Так вот, тогда вы подошли к двери и попытались открыть ее и выйти, но панель управления замком издала неприятный звуковой сигнал и заиграла красным цветом. Не «введите код еще раз», а именно «в доступе отказано». Этот замок запомнил отпечатки пальцев того, кто хотел пробраться в каюту ранее и пытался подобрать код. Мне очень повезло, что Кэтрин нечаянно полностью заблокировала замок… По лицу первого помощника было видно, что доводы Джона не были ошибкой. — Да, теперь все становится ясней, — продолжал новоиспеченный обвинитель. — Теперь настал идеальный момент для отравления капитана. Можно было свалить вину на чужаков, то есть на нас с Кэтрин, и вернуть своих подельников. И если, начав свою речь, я еще не был уверен в своих выводах — мало ли что может случиться с замком на корабле такого рода, — то теперь по вашему лицу и так все понятно. Первый помощник понял, что проиграл вчистую. Теперь уже нет пути назад. Вот и стакан с ядом стоит как вещественное доказательство его предательства. Последней мыслью разоблаченного офицера, пока он подбегал к злосчастному стакану с ядом и залпом выпивал его, было сожаление о том, что он позволил втравить себя в эту аферу. Яд подействовал мгновенно. — Итого нас осталось восемьдесят пять человек. Отправьте-ка это тело вдогонку его товарищам, — капитан стал наводить порядок у себя на корабле. Не обошел вниманием он и находящихся на связи заговорщиков: — А вы, отступники, быстрее уматывайте отсюда! Через пять минут я открою по вам огонь, если вы будете в зоне действия оружия. После этой угрозы он кивнул вахтенному офицеру, чтобы тот выключил связь. Джон про себя отметил, что капитан Маккэнди не теряется даже в таких сложных ситуациях. Но следующая фраза капитана ошарашила даже его. — Спасибо за то, что спас мне жизнь, первый помощник. Что ты так смотришь, Джон? Ты по праву заработал эту должность на моем корабле. Теперь ты второе лицо этого небольшого государства. Поздравляю. Глава 7 Экипаж корабля принял Джона хорошо. Теперь, когда по кораблю не бродили отъявленные мерзавцы и подонки, накопленные во время долгой деятельности капитана Эвана Маккэнди, назвать команду «Бригантины» пиратами было совсем не просто. И действительно, тщательно изучив бортовой журнал и файлы записей видеоархива корабля, Джон удостоверился, что нападения на мирные объекты команда Маккэнди не совершала. В основном ее деятельность ограничивалась добычей полезных ископаемых на отдаленных астероидах или защитой молодых колоний от произвола дочерней компании Корпорации «ФармаСина» — Трансгалактического фармацевтического синдиката. Эта когда-то направленная на социальную поддержку организация теперь пользовалась своей монополией на лекарственные препараты среди колоний Земли. В последнее время специальные корабли «ФармаСина» были замечены в одном, мягко говоря, противоправном действии. Дело в том, что маркетинговые исследования умников из «ФармаСина» показали, что те или иные лекарственные препараты на какой-нибудь только что обжитой планете будут раскупаться гораздо лучше, если заранее создать для этого некоторые предпосылки. Предпосылками могут быть и заражение местной флоры каким-либо ядохимикатом или выброс (конечно же, «случайный») с завода токсичной аэрозоли. Именно Маккэнди обнаружил такую закономерность — как только «ФармаСин» поставлял в какую-то колонию свою продукцию, тут же там случалась эпидемия болезни, для лечения которой оказывались необходимыми эти дорогостоящие поставки Синдиката. То есть если заранее какой-нибудь террорист выпустит в атмосферу нужный вирус, то любые дорогие лекарства для излечения именно от этого вируса, совершенно случайно находящиеся в наличии у «ФармаСина», будут раскупаться быстро и нарасхват. Бутилированная вода будет пользоваться огромным успехом, если отравить местные водоемы, а какой спрос вдруг окажется на заботливо припасенные для граждан противогазы после того, как в атмосфере колонии обнаружат ядовитые газы. Местные власти и службы безопасности не могли противостоять Синдикату, бюджет которого был в тысячи раз больше, чем бюджет всех поселений пионеров космоса вместе взятых. Коррупция и взяточничество помогали Синдикату оставаться на вершине успеха. Как же много было скрыто от глаз и ушей Джона, пока он добропорядочно жил в так называемой цивилизации. Средства массовой информации преподносили все события с позиции, выгодной для тех, кто платил за это деньги. Понятия справедливости вообще перестали фигурировать в обществе. Прав был тот, кто имел больше денег. Он мог купить корреспондентов, чиновников, политиков, адвокатов и т. д. Он мог купить правду. Власть за определенное вознаграждение закрывала глаза на все преступления, творящиеся где-то далеко и не имеющие отношения к безопасности самого государства. Хотя совокупность этих преступлений подрывала основы самой государственности — народ чувствовал себя обманутым и беззащитным. Но кого интересует мнение народа, когда до выборов есть время, да и сами выборы представляют собой лишь ритуальную процедуру. Да, чем дальше разбираешься с положением дел, тем больше понимаешь, насколько несправедлив мир. Сначала у Джона были разногласия с системой только по поводу судьбы одной девственно чистой планеты в системе Tay, теперь же он чувствовал, что не может смириться с общим положением дел. Да и сам мир, оказывается, теперь был небезразличен к персоне Джона Лайта. Уже на корабле пиратов он узнал, что они с Кэтрин объявлены на Земле вне закона. И теперь их ищет и Корпорация, и Космофлот Земли. Они с Кэтрин обвиняются в убийстве всех членов своей экспедиции, нападении на спасательный отряд и причинении вреда имуществу Корпорации. Поэтому с них низлагаются все их должности и звания, и они объявлены в розыск. Джон предвидел нечто подобное и не принял этого близко к сердцу. Кэтрин же, напротив, перенесла эту новость с трудом. Оно и понятно, космодесантник-спец просто генетически не мог смириться с ролью дезертира. Быть вне закона было для нее невыносимо. Несколько дней, пока «Бригантина» продвигалась к колонии Кант-Сити для доставки туда лекарств, Кэтрин лежала с температурой у себя в каюте. Теперь у Джона появилось время разобраться с тем упавшим с пальца президента Корпорации перстнем, который он нашел под сиденьем адмиральского звездолета, похороненного под зыбучими песками на Тау-4. Перстень все это время находился у него в кармане, и вспоминать о нем как-то не было времени. А ведь было абсолютно ясно, что это кольцо значит нечто большее, чем несколько каратов инкрустированного в него бриллианта. Президент самой большой компании Земли, миллиардер Ричард Байс вряд ли стал бы беспокоиться о своей пропаже, сколько бы денег та ни стоила. Джон покрутил перстень перед собой. Обычная ювелирная безделушка, способная свести с ума не одну тысячу женщин, считающих бриллианты лучшими друзьями человека. Джон подавил одновременно возникшие у него чувства отвращения и жалости к подобным дамам. Зачем же президенту Корпорации носить это украшение? Обычно людям с материальным состоянием такого уровня не требуется подчеркивать свой статус. Как интересно играет на свету сверкающий бриллиант размером с целую горошину. Тут Джона осенила идея. Ну конечно же! Эта вещь не является украшением, и вряд ли она служила открывалкой для пивных банок, следовательно камень в кольце мог использоваться как, например, носитель информации. Джон слышал о технологиях, позволяющих записывать информацию не на специально выросшие информационные кристаллы, уже ставшие обыкновенными средствами хранения информации, а на природные драгоценные камни. Что ж, сейчас попробуем. Он вставил перстень в имеющееся перед компьютером гнездо для информационных кристаллов и включил монитор. Увиденная на экране информация сразу же объяснила желание бывшего хозяина кольца вернуть его обратно или уничтожить его. Тут было все. Электронные счета в банках коррумпированных высших государственных чиновников, история финансовых операций между Корпорацией и членами правительства Земли, имена продажных чиновников и руководителей Корпорации, преступивших закон. С таким козырем в рукаве можно было продолжать вести смертельную игру со своими врагами. * * * Уже через несколько дней «Бригантина» достигла системы звезды Знание и направилась к планете Философия с ее небольшим спутником Кант, на котором и располагалась земная колония Кант-Сити. Философия представляла собой газовый гигант, расположенный не так далеко от местного солнца, что обуславливало жаркий климат на ее спутнике. Свет Знания был бы слишком навязчивым для поселенцев Кант-Сити, если бы не тот факт, что световой день на Канте составлял лишь четверть от стандартных суток. Спутник был примерно вдвое меньше Земли и делал один оборот вокруг своей оси в два раза быстрее, поэтому сутки здесь длились около десяти часов. Но из-за того что половину всего времени поверхность спутника закрывала тень планеты, вокруг которой крутился спутник с колонией, во время пятичасового дня солнце можно было увидеть только в течение двух часов. Правда, на протяжении этих двух часов оно светило так ярко, что температура летом иногда превышала 100 °C. В это время выходить из дома без термокомбинезона было нельзя. Ночи же тут были самым замечательным временем суток. Даже летом ночная температура не превышала отметку в 20 °C и можно было отдохнуть от местного палящего солнца. К тому же игра света и отраженный солнечный свет от других спутников Философии превращал ночи Канта в просто изумительное зрелище. При таком температурном режиме и наличии на спутнике воды естественно, что на Канте существовал достаточный атмосферный слой для жизни людей, а также давно сформировавшаяся флора и фауна. Необходимость насытиться солнечной энергией за небольшой отрезок времени, но в то же время не сгореть при высокой температуре, заставила преобразиться здешний растительный мир, который был основан на такой же, как и на Земле, реакции фотосинтеза. Листья растений были похожи то на огромные и толстые зеленые плошки с напоминающими книгу горизонтально расположенными слоями материи, то на мохнатые на ощупь цилиндры. Каждый лепесток включал в себя и фильтр, защищающий от избыточного света, и своеобразный накопитель солнечной энергии. Вообще тут было очень красиво, не зря поселение людей насчитывало более полумиллиона человек, двести тысяч из которых жили в столице Кант-Сити. С некоторых пор ученые в Кант-Сити, которых тут было немало, стали проводить исследования по вопросу получения энергии от органических объектов, то есть знаменитых здешних деревьев. Они представляли собой вариацию земных баобабов, но, в отличие от остальных деревьев, эти уникумы получали энергию не с помощью ультрафиолетовых лучей солнца и наличия хлороформа в листьях. Они при помощи множества спускающихся с кроны дерева лианоподобных корней буквально вырабатывали электрический ток, пользуясь разницей температур прохладной земли у своих корней и уже нагретой солнцем поверхностью листьев. Генетики и селекционеры Канта уже добились определенных результатов, когда каждое дерево могло выработать тока больше, чем ему было необходимо, и сохранить его в своих плодах, похожих на небольшие конденсаторы. Ученые уже стали невольно бредить идеей, когда каждый сможет подойти к дереву и сорвать необходимый ему запас батареек на день. Наверное, это не понравилось Корпорации, которая являлась монополистом и на рынке энергоуслуг. Конкуренция с дешевой и экологически чистой энергией была ей не нужна. Так или иначе все счета Кант-Сити в межпланетных банках были заморожены и началась необъявленная экономическая блокада планеты. Прокормить себя талантливые жители Канта еще могли, но вот необходимых лекарственных препаратов для устранения неожиданно появившейся эпидемии у них не было. Так что излишне говорить о радости поселенцев от доставки им столь необходимых лекарств. Несмотря на то что на Канте только наступила зима, то есть солнце не приносило никаких проблем жителям жаркой планеты и в разгаре был сезон сельскохозяйственных работ, в честь своих спасителей жители Кант-Сити устроили настоящий праздник. Шикарный ужин в главном зале правительства города с последующими танцами и шоу-программой был просто великолепен. После праздника Джон с Кэтрин отделились от своих новых друзей для того, чтобы этим вечером одним прогуляться по аллеям электрических деревьев. В свежем воздухе приятно пахло озоном, как обычно бывает на Земле после грозы. Фиолетово-красное вечернее небо Канта поражало своей красотой. Но, конечно, даже оно не могло сравниться своим великолепием с Кэтрин, которая с удовольствием шла рука об руку со своим любимым. Теперь, когда они обрели свое счастье, мысль о том, что они могут потерять друг друга, не давала Джону покоя. В голове его крутились самые разные мысли. Может, стоит позабыть своих павших товарищей и попробовать обрести свое маленькое мещанское счастье тут. Обойти свои жизненные принципы поможет собственное сознание, которое всегда способно с помощью логики оправдать любой не однозначный с точки зрения нравственности поступок. Но нет. Убийцы не наказаны, судьба Лукаса неизвестна. Как после этого смотреть на себя в зеркало, засыпать каждую ночью, мучаясь угрызениями совести. Как смотреть в ее глаза… Она не поймет его. Космодесантник, женщина-воин не сможет быть рядом с трусом. Решено, после недельного отдыха и пополнения запасов «Бригантины», их снова ждет борьба. Ведь, как уже можно было догадаться, Джон искренне считал, что борьба за справедливость это цель жизни любого человека, борьба за то, без чего человек не может жить как без воздуха. Справедливость определяет наша совесть, а совесть это и есть частичка Бога, живущая в каждом из нас. Кто-то сохраняет совесть в себе до конца жизни, и она служит ему ключом в рай, а кто-то теряет этот ключ на своей нелегкой дороге. * * * На протяжении вынужденного отдыха на Канте Джон часто беседовал с капитаном Маккэнди на самые разные темы. В основном их интересовало мнение друг друга о политическом устройстве человечества. Часто разговор заходил о совсем абстрактных философских понятиях. Вот и сейчас во время утреннего кофе Джон вместе с капитаном сидел на террасе отеля и разговаривал с ним. Тот набивал табаком свою первую утреннюю трубку и рассуждал на тему имущественного неравенства людей. Эти дискуссии служили неплохой зарядкой для не спешащего полностью просыпаться мозга. Сегодняшний диспут был посвящен теме неравенства в человеческом обществе. В этом вопросе Маккэнди был настолько категоричен, что Джон оказался в непривычной для себя роли защитника материального неравенства между людьми: — Эван, ну так же нельзя! Ты говоришь, что всем людям все должно доставаться абсолютно поровну. Но это же утопия! Ты еще вспомни такой тезис — если какого-то товара не хватает на всех, его не нужно производить вообще. — Очень приятно разговаривать с образованным человеком. А насчет приведенного тобой тезиса, так я с ним вполне согласен. Я считаю так: пусть лучше все будут бедными, чем одни богатые, а другие бедные. К чему это неравенство? Ведь это как с атмосферными областями — между циклоном и антициклоном всегда будет бушевать атмосферный фронт, конфликт. И конфликт всегда рано или поздно превращается в ураган, в революцию. Разве не так? — Да, в этом что-то есть. Но ведь не будь циклонов или антициклонов, то есть богатых и бедных, не было бы животворного свежего ветра, не было бы… прогресса, жизнь была бы слишком пресной. Разве нет? — Ну деньги и жажда наживы это не единственное, что может расшевелить человечество. Я так надеюсь, по крайней мере. Я, например, знаю людей, для которых главным в жизни остается честь, желание совершенствовать свою работу и сделать окружающим что-то хорошее. — Ладно, вернемся к началу нашего разговора. Разве неравенство не заложено в самой природе человека? Какой-то человек уже рождается более талантливым, красивым, ловким, чем кто-то другой. А кому-то в жизни и не надо ничего, ему достаточно лежать на диване и проклинать мир за его несовершенство. — Джон, эти, по твоим словам, лежащие на диване лодыри на самом деле могли бы стать очень хорошими людьми и принести очень много пользы и себе и своему народу, вот только их психика не выдержала контакта с порочностью мира, созданного более циничными людьми. — Вопрос спорный, ну ладно. А если все-таки неравенства больше не станет, то объясни, какой смысл будет людям трудиться. Ведь у тебя, как бы ты ни работал, не будет ничего лучше, чем у твоего соседа. Для чего надрываться? — Как для чего? Для удовольствия, конечно же. Сидеть на месте без какого-то дела ужасно скучно. — Телевизор, игры в виртуальной реальности, спиртное, наркотики… Продолжать? — Джон, я так рад, что нашел достойного партнера для дискуссий. Такого отпора мне еще никто не давал. Возможно, ты даже отчасти переубедил меня. Но все равно подумай, что происходит с миром сейчас. Технический прогресс дошел до того, что каждому человеку достаточно было бы работать пару часов в неделю, чтобы не просто прокормиться, а жить в достатке. Наши предки пахали весь день напролет землю своими примитивными деревянными орудиями труда и имели практически столько же прибыли, как сегодняшний фермер, работающий благодаря технике в сотни раз продуктивнее. Спрашивается, кто съедает всю прибыль современного рабочего человека? У меня ответ таков. Финансовое колесо крутится в сторону ужесточения условий работы. Излишки денежных средств попадают в бездонные закрома правительства Земли, корпораций, банков, а простые трудяги своей изнурительной работой делят между собой жалкие остатки от огромных, заработанных ими же финансовых ресурсов. Ты посмотри, сейчас обычный человек, будь он шахтером в отдаленной колонии или инженером на Земле, похож на загнанную лошадь. Его погоняют и хозяева-работодатели, и правительство, и господа банкиры и, с подачи последних, средства массовой информации — короче, все, кто живет в больших городах в дорогих пентхаусах и плюет на головы обычных граждан, еще и заставляют на себя работать по двенадцать часов в день. Отсюда стрессы, абсолютно все преступления, социальные конфликты. То есть вся злость мира. Это же элементарно. Как можно не замечать этого! Люди вымещают злость на всех, до кого могут дотянуться. Отсюда терроризм, национализм, войны. — Да, в этом есть доля правды. Теперь я готов согласиться с тобой. Как же избежать такого положения дел мирным способом? — Я не знаю. Возможно, ты сможешь решить эту проблему — ты парень с головой, как я давно понял. Ты ведь видишь, как люди, не совсем испорченные цивилизацией, пытаются вырваться из ее лап, вырваться из зловонных городов или отравленных пригородов Земли. Но ведь экологически чистые районы колыбели человечества стали доступны лишь для богатеев, то есть для тех, кто и загадил все вокруг. Но вернемся к переселенцам. Они отправляются по призыву властителей мира на освоение дальних планет, где им обещается райская жизнь, конечно после титанической работы по устройству колонии. И что потом? Еще большая выжимка денег на благо тех же богачей, что сосали из него кровь на Земле. Восстание невозможно — люди полностью зависят от естественных монополий. Ты видел, в какой роскоши утопает Централ-Сити на Земле? Правительство заседает в своем городе в окружении прикормленных счастливчиков, оно твердо уверено, что и везде так же хорошо, как в столице. Джон допил остатки кофе, уже не замечая его приятного вкуса. — Но ведь есть способ наладить систему. Отделение колоний от Земной метрополии, например. — Да, ты прав. И это самый верный способ развития человечества. И более кровавый. На каждой планете будет происходить то, что должно бы произойти только в Централ-Сити. — Ты думаешь, Земля добровольно не примет независимость колоний? — Джон, ты ведь неплохо знаешь историю человечества… Правительство не отпустит колонии, к тому же это невыгодно Корпорации. — И что ты предлагаешь? Гоняться за отдельными транспортами Корпорации, пока твой корабль способен передвигаться? Или пока тебя не обнаружит хоть какой-нибудь ее крейсер? Ты ведь понимаешь, что «Бригантину» пока не обнаруживали лишь потому, что она не была особо кому-то нужна? Ты был лишь небольшим комариком на барбекю Корпорации. Да еще, наверное, тебя использовали как аргумент в пользу оснащения Корпорации все более совершенным и многочисленным военным флотом. — Ты опять чертовски прав, дружище. Но мне почему-то кажется, что именно ты поможешь нам выйти из этого замкнутого круга. — Ну, тогда объяви-ка общий сбор сегодня в полдень у нашего корабля. Я хочу сказать команде что-то очень важное. * * * С этого дня, когда между Джоном и капитаном Маккэнди состоялся этот утренний диалог, команда «Бригантины» стала отсчитывать свою новую историю. Весь экипаж корабля собрался на площади Кант-Сити перед местным космопортом. Состав экипажа за время недельной стоянки судна успел несколько пополниться за счет новых волонтеров из Кант-Сити, пожелавших влиться в состав команды, которая спасла их колонию от смерти. Теперь состав «Бригантины» насчитывал около ста человек, что было вполне достаточно для корабля такого класса. При появлении своего нового старпома все притихли. Пришедшие с ним Кэтрин и капитан отошли чуть назад, а Джон вышел на середину не совсем ровно стоящего импровизированного строя и громко обратился к своим новым боевым товарищам: