А вот остальные были людьми новыми. Ведь была должность главного почтмейстера, по сути отвечавшего за почты и телеграфы Конфедерации, весьма важная в настоящий момент. Плюс новые министерства, большую часть из которых требовалось создавать буквально с нуля. Какие именно? Стоило начать с тех, которым требовалось лишь придать официальный статус. Это министерства тайной полиции и внутренних дел. В ведении последнего должны были войти полиция, тюремное ведомство, пожарная служба и иные, менее значимые подразделения. Но тут то ещё нормально. Ведь требовалось лишь придать работающим подразделениям формальный статус и переподчинить единому центру. Сложнее было с другими. Министерства промышленности, земледелия, транспорта. Их по сути предстояло создавать с нуля. То есть сама промышленность развивалась, равно как и железные дороги, про земледелие и говорить нечего, оно уже давно было более чем развито, хоть и требовало толчков в сторону прогресса. Но вот аппарата, который позволял бы грамотно всем этим руководить как-то и не существовало. Отсюда и куча хлопот, которые поневоле обрушивались на новоназначенных министров. Что же касаемо кандидатур, то тут всё было более-менее вменяемо. МВД временно возглавил Холуэлл Кобб - первый спикер временного Конгресса Конфедерации. А потом ушедший в армию и неплохо воевавший под началом генерала Ли во время отражения попыток десантирования янки на побережье. Опыта было не так чтобы много, но авторитет имелся, да и делание работать присутствовало. Пикенс получил министерство промышленности - крайне важное, которое требовалось не только держать под контролем, но и двигать развитие промышленности Конфедерации в нужном направлении. Абы кому такое не поручишь, вот и пришлось ставить туда бывшего дипломата и уже бывшего губернатора. Сам Пикенс не возражал, понимая, что новое министерство будет являться одним из ключевых в кабинете. Да и смена госсекретаря была... несколько не к месту, потому как он полностью поддержал переворот. Министерство земледелия вобрало в себя как хлопок, так и вообще всё, относящееся к сельскому хозяйству и животноводству. Тут случайного человека ставить было никак нельзя. Поэтому выбор нал на "технократа", известного в то время агронома Эдварда Раффина. Бывший губернатор Южной Каролины Хэммонд уже привлекал его на предмет модернизации сельского хозяйства в штате и кое-что было сделано. Однако... на уровень масштабных реформ тому выйти просто не дали. Не в интересах северных штатов была тотальная модернизация южного "сырьевого придатка". Зато теперь всё было совсем иначе. Ну и министерство транспорта, куда же без него! Здесь удалось привлечь настолько весомую фигуру, что я аж сам удивился. Питер Купер, создатель по сути первого из американских паровозов, знаменитого "Тома Тамба". На чём удалось поймать этого жителя Нью-Йорка, который вроде бы ни разу не южанин? Не деньгами, потому как он был весьма богат, да к тому же склонен к филантропии, направленной всё больше на систему образования. Но ещё он сильно не любил банкиров и корпорации, склоняясь к защите интересов мелких фермеров. Вот на этом его и удалось прихватить. На централизации власти в Конфедерации и сведении к минимуму роли частных банков. До такой степени удалось, что несколько месяцев назад переговоры закончились успехом. Тогда ему ничего конкретного не обещалось, лишь общее, довольно туманное, направления. Однако и этого хватило для переезда Купера сюда, в КША. Он мог оказаться полезен. И оказался, заняв пост министра транспорта. Фигура в чем-то номинальная, зато более чем известная и авторитетная. Такой вот кабинет министров образовался, чего уж там. А где кабинет министров. Там и его заседания, порой весьма важные. Про первое и говорить нечего. 15 сентября 1862 года оно и состоялось. Требовалось выяснить общее направление развития, ведь война то шла к победному концу, об этом также не стоило забывать. Не ею единой. Зато хватало других вопросов. В частности, на этом самом заседании хорошенько так была проработала политика постепенного замещения сырьевого экспорта на экспорт более технологичной продукции. Ежегодное снижение поставок хлопка и замена его на ткань. Увеличение доли сталелитейной промышленности и строительства паровых машин для локомотивов и кораблей. Собственно судостроение, ставящее перед собой задачи не только обеспечения внутренней потребности, но и с возможностью поставки на экспорт. Хотя бы в страны Южной Америки, где нужда в кораблях имелась, а вот собственная промышленность была в откровенно паршивом или совсем в никаком состоянии. Министерство транспорта было жёстко озадачено необходимостью сразу же после войны заняться расширением сети железных дорог на территории Конфедерации. И первоочередной задачей должна была стать прокладка трансконтинентальной железной дороги, заканчивающейся в Сан-Франциско. Плюс ответвления от неё, которые должны были дотянуться до ключевых городов Техаса, Луизианы и Арканзаса, где сейчас железных дорог - помимо одной в каждом штате - не водилось. Про Индейскую территорию, Аризону, Нью-Мексико и Калифорнию и говорить не приходилось, ибо там железных дорог отродясь не водилось. Дорого и долго? Несомненно. Зато отдача обещалась крайне серьёзная, пусть и не моментальная. И никакой частной собственности относительно строящихся железных дорог! Более половины акций в руках собственно Конфедерации, а остальные, тут уже возможны различные варианты. Да и о постепенном выкупе контрольного пакета акций уже имеющихся железных дорого стоило задуматься. Медленно, шаг за шагом, без явного принуждения... Оно и не нужно, ведь у государства всегда есть возможность обернуть ситуацию в свою пользу, при этом не ущемляя прав собственности как таковых. Зато на министра земледелия Раффина свалилась ещё одна проблема - обеспечение Конфедерации продовольствием. Производимым на собственных землях. А то сейчас, стыдно сказать, немалую часть приходилось закупать на Кубе, в Бразилии с Аргентиной и в иных странах. Перекос в сторону выращивания хлопка очень сильно ударил по возможности страны обеспечивать саму себя. Возникни ситуация блокады морских портов - как тогда, в привычной мне истории - начался бы если и не голод, но крайняя скудость. А это для воюющей страны недопустимо. Ну и военное министерство получило порцию головной боли, куда ж без этого! Причём одна из хлопот к собственно войне относилась не совсем прямо. Речь зашла о наградах, которых в Конфедерации как-то до сей поры не имелось. Армия была, отличившиеся офицеры и солдаты имелись во вполне достаточном количестве, а вот орденов и медалей как не было, так и не появилось. С какой стороны ни посмотри - вопиющий непорядок. Вот и получил Лерой Уокер работёнку, которую, впрочем. Наверняка перевалит на одного из своих помощников. Необходимо было разработать конкретные ордена для офицеров, медали для солдат, разобраться со степенями первых и с разделением на общие и приуроченные к какой-либо победе для вторых. Хотя не всё было так сложно, как могло показаться. Вовсе не обязательно разрабатывать что-либо с ноля, если имеется возможность взять за основу уже существующую систему. Одну из европейских лучше всего. Испанскую, прусскую, российскую или французскую - это уже не сильно важно. Требовалось лишь выбрать точку отсчёта и переделать названия по реалии Конфедерации. Смысл заниматься этим в военное время? Более чем серьёзный. Психология чистой воды. Полученные ордена и медали - признание заслуг человека, отличившегося на войне. Своего рода стимул к новым свершениям. выделение отличившихся на фоне прочих. И эти самые прочие. Которые не лишены честолюбия и гордости, тоже желают получить тот или иной знак отличия, делая для этого то, о чём раньше могли не задумываться вовсе или задумываться не так сильно. К слову сказать, в знакомой мне истории Дэвис так и не сподобился заняться этим вопросам. Причины? Тайна велика сие есть. А других слов у меня просто не находится. Цензурных, по крайней мере. А затем обсуждение от орденов и медалей перешло к другой теме, не менее важной и тоже в некотором смысле связанной со стимулами работающих на благо Конфедерации. О той иерархической лестнице, которая в том или ином виде существует в любом государстве. С армией то всё было понятно, равно как и с флотом. Есть звания, которые показывают, кто кому подчиняется, равно как и проведены аналогии между армейскими и флотскими. А вот по "гражданской линии", она же "статская" всё было куда как печальнее. Проще сказать, там и конь не валялся! Что делать? Практически то же самое. что и с наградами. Брать одну из европейских систем вроде "Табеля о рангах" или его прусского аналога и переносить на местную почву. Без подобной системы структурированное, подчинённое центру государство не выстроить. Особенно учитывая то, что Конфедерация скоро должна будет сменить форму правления. Ну да, пока об этом и не всем министрам ведомо, так и что с того? Всё едино создавать свой аналог "Табеля о рангах" надо. И создавать силами не одного из министерств, а представителям каждого. Общую комиссию организовывать с расчётом на то, что за ближайшие месяца три-четыре создадут на основе имеющихся аналогов нечто пристойное и передадут на утверждение Конгрессу. В общем, на том и порешили. И пошло-поехало дальше. Обсуждения велись по разным темам, но все они были значимы, от всех нельзя было уйти. Только даже подобная тягомотина рано или поздно заканчивается. Вот и заседание кабмина в полном составе окончились. Свобода и отдых? Ха, как бы ни так! Скорее уж первый акт закончился и начался второй, на котором остались лишь совсем уж "избранные", то есть сам Борегар, Пикенс, Тумбс, да я с Джонни и Вильямом. Теоретически можно было бы оставить и военного министра вкупе с морским, но у них и так хлопот хватало. А госсекретарь по любому требовался. Дело то, как ни крути, имело самое прямое отношение к дипломатии. Откуда на заседании кабмина взялись Вильям и Джонни? Смит был по сути моей правой рукой в министерстве тайной полиции. Ну а Степлтона без особых проблем удалось сосватать в качестве помощника Лерою Уокеру. На перспективу, так сказать. Впрочем, не о том речь. - Ситуация с беглым министром должна решиться, - изрёк Борегар, находясь уже в положении не просто командующего армией, а лидера Конфедерации. - Мы можем вынудить Британскую империю выдать нам предателя? - Не отдадут, - покачал головой Тумбс. - Это будет унижением для империи и переведёт наши отношения из недружественного нейтралитета в откровенно враждебные. Нужно ли нам это? - Не нужно. Но и оставлять без последствий предательство нельзя. - Точно сказано, без последствий нельзя, - слегка улыбнулся я. - Но весь вред, который он мог принести, уже случился. Зато мы можем использовать предателя как ценную карту при переговорах с британским послом. Пусть расплатятся за наш отказ от немедленных мер, за разрешение вывести этот благоухающую миазмами предательства тушу к себе в метрополию или в одну из колоний. И платить они будут не деньгами. Борегар явно заинтересовался. Что до Тумбса с Пикенсом, то эти два дипломата уже поняли, куда я клоню. Опыт, однако. А тут ещё и Джонни добавил: - Пусть даст показания, собственноручно написанные и заверенные как британским послом, так и Виктором, о всех своих связях с нашими общими врагами.. Это окончательно отстранит от близости к власти тех, кого мы хотим удрать. Все эти Рейганы, Лонгстриты и прочие, от них будут шарахаться, едва завидят. Пусть станут... как прокажённые. - И не пытаться их судить! - припечатал Пикенс. - Никаких судов, только показания, факты, публикация в газетах. И ваша, Пьер, готовность не доводить дело до суда и тюрьмы. - И намёк. Что в случае попыток вновь приблизиться к реальной власти со старых показаний сдуют пыль. А это уже Тумбс, тоже знающий толк в азах интриг. И вот что Борегар мог сказать, услышав столь совпадающие в основе своей мнения? Ухмыльнуться и приказать: - Начинайте! Но пусть это ничтожество Бенджамин даже не пытается показаться на улицах Ричмонда! - Он не осмелится, - отмахнулся Степлтон. - Слишком боится за свою жизнь. Думаю, он и до ближайшего порта будет добираться в особом вагоне и под охраной англичан. Посмеялись. А что тут поделать, ведь некоторые черты своего характера бывший трёхкратный министр правительства Дэвиса проявил очень уж ярко и неприглядно. Затем немного прошлись по предстоящим переговорам о заключении мира. но уже без особого огонька. Нервное напряжение последних дней оказалось слишком уж велико. Все банально хотели хоть немного, но отдохнуть. Потому и не засиделись особенно, разбредаясь кто домой, кто по своим делам, которых решать не перерешать. А я... Тоже отдыхать, чтобы с утра начать сильно и больно "пинать" британского посла на предмет договорённостей по поводу беглого министра. И да, это уже дела не столько дипломатии, сколько тайной полиции. Предатели, они как раз по нашему ведомству проходят. * * * Три дня. Ровно столько потребовалось на проведение "предварительных переговоров" с британским послом, графом Робертом Бульвер-Литтоном. А потом пришло время полноценных переговоров. Что характерно, я легко согласился на место их проведения - британское посольство. Опасаться не стоило - Бульвер-Литтон не был идиотом, чтобы попытаться причинить вред как мне, так и любому другому, оказавшемуся на островке Британской Империи в чужой стране. А вот с психологической точки зрения мне полезно было провести переговоры именно там. Ведь сам Джуда Бенджамин из посольства и носа не высунет до заключения договорённостей относительно его судьбы. Да и потом предпочтёт как можно быстрее и под охраной покинуть территорию Конфедерации. Однако, во избежание разного рода... глупостей со стороны второй договаривающейся стороны. рядом с британским посольством находилось немалое число "диких". Часть в форме, часть в штатском, но суть от этого менялась не так чтобы сильно. Обычная игра на нервах противника, чтобы мысли шли в правильном. То есть нужном мне направлении. А сам я, в сопровождении двух сержантов-телохранителей, спокойно и без проблем вошёл на территорию посольства. Пропустили, конечно, причём без какого-либо промедления. Личность моя была более чем известна, в том числе и "в лицо", благо газеты успели расстараться, да к тому же далеко не один раз. Ну а граф Литтон не мог не предупредить, что сегодня к нему прибудет именно такой вот гость - званый, но не из числа дружелюбно настроенных. Неплохая, кстати, обстановка в посольстве, в этаком колониальном стиле. Индийские и африканские диковинки, охотничьи трофеи опять же. Вышколенный персонал, причём с собою привезённый. В некоторых посольствах местные жители работают, пусть и во "внешнем слое", но тут к этому очень правильно подошли. Чужак на территории посольства - потенциальный шпион. А в шпионаже во всех его разновидностях бритты знают толк, потому и не подставляются по глупому. Британский посол принимал меня не в кабинете, а в бильярдной, которая явно использовалась и как комната для любителей просто выкурить сигару в достойной компании. - Мистер Станич, рад видеть вас. - Взаимно, граф. Хотя повод для нашей встречи довольно неприятный. Согласитесь, что когда два достойных человека, патриоты своих стран вынуждены вести тяжёлый разговор из-за судьбы предателя - это не самое лучшее времяпрепровождение. - Жизнь не состоит из одних лишь приятных впечатлений. Стакан хереса, виски, сигару? - Благодарю, но нет, - отказался я. - С вашего позволения, закурю свою. Привык уже, знаете ли. Не сигару, конечно, с ними у меня были сложные отношения по причине чрезмерной крепости. А вот сигариллы - другое дело. Закурив и расположившись в одном из кресел, я выжидающе посмотрел на усевшегося напротив британского посла. Пусть сам начинает разговор по делу. И, выдержав небольшую паузу, граф Литтон произнёс: - Мы не выдадим мистера Бенджамина и вы это понимаете. Поэтому пришли договариваться о компенсации за то, что он остаётся у нас. - Всё верно. Но компенсация должна быть ценной. И ценность для тайной полиции в моём лице представляют вовсе не деньги, а информация. - Списки работающих на нас людей в Ричмонде и иных городах вы тоже не получите. - Само собой. Я бы на вашем месте ответил так же. - И что тогда? - хмыкнул посол. - Наша помощь касающаяся продвижения интересов Конфедерации в какой-то из стран Южной Америки? Об этом можно будет договориться, если в пределах разумного. - Выстрел мимо мишени, граф. Мне нужна лишь возможность разговора с Джудой Бенджамином, но с непременным условием его правдивости. И его собственноручно написанные, заверенные лично вами показания о том, что он делал и с чьей помощью. Взамен же будет официальное помилование от правителя Конфедерации Борегара с обязательным условием в недельный срок убраться с территории страны. Бульвер-Литтон призадумался. Пауза длилась секунд двадцать, не больше, что было хорошим показателем либо его ума, либо подготовленности к различным вариантам диалога. - Хотите окончательно уничтожить оппозицию? - Не физически, граф, лишь морально. Мы получаем политические трупы соперников. Вы же - столь нужного вам иудушку, который даже без платы в тридцать серебреников будет петь как канарейка, рассказывая всё ему известное о Конфедерации. В смысле о тех, кто ей теперь правит. Ведь знает Бенджамин довольно много. Поэтому сделка выгодна для нас обоих. - Для министра тайной полиции вы откровенны. - Лишь тогда, когда считаю это выгодным, посол, - улыбнулся я. - Да к тому же порой откровенность экономит время. А оно довольно ценная субстанция, пусть и неощутимая. Итак, что вы решили насчёт сделанного вам предложения? - Я буду присутствовать при разговоре. - Само собой, - согласился я. - В конце концов, вы наверняка и так знаете обо всём, что будет сказано бывшим министром многих министерств. Прикажите доставить этого человека хоть сюда. хоть в любое другое помещение. -А помилование, подписанное Борегаром? Пожав плечами, я достал из внутреннего кармана скрученный в трубочку лист бумаги, развернул его и продемонстрировал Бульвер-Литтону. Убедившись же. что документ путь бегло, но просмотрен, убрал обратно. Теперь у британского посла не должно было оставаться весомых возражений. Так оно и случилось. Позвонив в колокольчик. Посол вызвал одного из своих секретарей которому и поручил доставить в бильярдную мистера Джуду Бенджамина. Правда предварительно предупредив того, что опасаться нечего и что договорённости относительно его дальнейшей безопасности и выезда из страны достигнуты. Оставалось лишь немного подождать. Ну и поговорить о чём-то нейтральном. Или почти нейтральном, потому как граф Литтон предпочёл обсудить морскую тему, а именно преимущество броненосцев над обычными военными кораблями, не защищёнными бронёй. Понимаю, тебя для Британской империи крайне интересная, особенно после первой в мире битвы броненосцев на Хэмптонском рейде, но вот мне выдавать ему сколь-либо ценную информацию не было ни малейшего резона. Вот и переливал из пустого в порожнее, всё больше описывая героизм моряков Конфедерации и пытаясь перевести тему на программу строительства броненосцев в Британии. Естественно, без какого-либо положительного результата. Так и развлекались до того момента, когда в бильярдную зашёл сам Джуда Бенджамин, выглядевший откровенно хреново: бледный, с затравленным взглядом, да ещё и нервный тик наблюдался. Похоже, моё тут присутствие его совсем не радовало, а напротив, ввергало в откровенную панику, с трудом сдерживаемую. - Успокойтесь, Джуда, - скривился я. - Вот расскажете мне то, что я хочу знать, а потом можете спокойно и без препятствий с нашей стороны эмигрировать в столь любимую вами Британскую империю. - Я буду присутствовать при разговоре, мистер Бенджамин, - деловым тоном уведомил своего бывшего агента граф Литтон. - Условия, выдвинутые Борегаром. я признаю приемлемыми. Успокойтесь, выпейте виски или коньяку, а затем начинайте отвечать на вопросы мистера Станича. А ещё приготовьтесь много писать. Нужны будут лично вами написанные показания. Вы готовы? - Коньяк... Мне нужно. - Верю, - кивнул посол. - Где здесь бутылки, вы знаете. И давайте уже приступим! Против этого я даже не думал возражать. Что же касается Джуды Бенджамина, так его никто особо и не спрашивал. Пришлось только подождать, пока он сперва зальёт в себя первую порцию благородного напитка, а затем ещё и бутылку рядом с креслом на столик поставит. Чтобы далеко не ходить, когда вновь лекарство от паники потребуется. И началось. Четыре с лишним часа пришлось прессовать объект, выдавливая из него нужную информацию каплю за каплей. И всё это в присутствии британского посла. Который порой пытался то ограничить меня в выжимании сведений. то смещал акценты так, что не оставалось возможности получить кое-что из действительно важного. Оно и понятно, граф Литтон старался для своей страны, стремясь как можно меньше засветить тех приятелей и сообщников Бенджамина, которых Британия могла использовать против нас в дальнейшем. Впрочем, даже получившийся результат меня вполне устраивал. Окончательное утопление Рейгана и Лонгстрита, плюс уже их ближнего круга, полностью разделяющего высказанные теми идеи. Определённые тайны обнародование которых могло бы сильно ударить по кое-кому из действующих конгрессменов и сенаторов. В общем, Джуда Бенджамин смог выкупить свой билет, дающий право на выезд за пределы Конфедерации. Само собой, я не собирался намекать на то, что спустя некоторое - и не слишком продолжительное - время он станет для тайной полиции Конфедерации одной из целей, подлежащих непременной ликвидации. Будущая мишень должна быть спокойно, уверившейся в собственной безопасности. Тогда намного легче её... стереть. А уж тихо это произойдёт или показательно - зависит от многих факторов. Сейчас мне покамест неизвестных.