«Что же, не хотите по-хорошему, будет по-плохому,» — подумал я. — Господин Олле, вы, наверное, неправильно поняли меня, — я показательно вздохнул. — Мной двигало лишь желание помочь администрации школы, чтобы вам не попасть в затруднительную ситуацию. На лицо законодательный казус. — Казус? — удивился Олле. — Да, — кивнул я — не знаю, как так случилось, но неодарённые дети оказались в школе, где не должны были быть. Но ведь законы Империи ещё никто не отменял, а наше с вами законодательство различно для одарённых и простых граждан Империи. Мы, ученики класса, действительно благодарны администрации вашей школы за то, что вы предоставили возможность учиться в вашем заведении. Но, как вы знаете, о нас сейчас снимают документальный фильм, и по школе, стаей шакалов, рыскают журналюги. Только представьте себе, что они могут накопать. Я вот представил, и мне сразу как-то стало не по себе. — Я сокрушенно покачал головой. — Как это скажется на имидже школы? Олле долго изучал меня. «Смотри, смотри, дыру не просверлишь,» — подумал я. — «Неужели он действительно считает, что можно вот так внаглую обворовывать детей? Они тут бюджет пилят, понимаешь, а у меня лишь 100 евро в кармане. Не хотел я доводить до такого, но вот не люблю жлобства. Можно было бы и поторговаться — я готов был идти на уступки. Но зарубить всё, что по закону мне положено, я считаю полным хамством и неуважением.» Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я изучал потолок. — Шантаж, значит, — наконец заключил он. — А ты не много на себя берёшь, Патрик? А не хочешь ли ты попасть под отчисление за неуспеваемость? — «Пустышку» — сироту каждый может обидеть, — равнодушно ответил я, — тут встаёт другой вопрос: А как это воспримет общественность? При слове «пустышка» его лицо дернулось. «Ага, знаешь, как нас тут называют.» — злорадно подумал я. Тем временем, выражение его лица постепенно менялось с злого на задумчивое. Видимо, он начинал понимать, какие проблемы могут ему доставить журналисты, а затем Морозовы и Министерство образования впридачу. — Хорошо, что ты хочешь? — наконец спросил он. — Только давай без этих вот бумажек. — Господин Олле, прежде всего, я хочу вас уверить, что никоим образом не собирался вас шантажировать. Наоборот, я хотел предостеречь и помочь в сложившейся ситуации. А то, что наш класс получит небольшой гешефт, так это оплата за титанические усилия, которые мне придётся приложить. — Я произнес это с уверенностью и попытался выглядеть при этом максимально искренне. — Помочь, — хмыкнул он. — Чем ты можешь тут помочь? Спровадишь из школы репортёров? — Нет, но я не пропущу материалы, которые могут навредить школе. — И как ты это сделаешь? — удивился Олле. — Очень просто. Вы не можете повлиять на свободную прессу, но можете издать указ: «Чтобы не мешать учёбе всего класса, журналисты должны согласовывать свои интервью со старостой класса», а я уже со своей стороны не допущу неподготовленных интервью. — И что же ты хочешь за это? — спросил Олле. — Так вот же, господин Олле, — кивнул я на стол. — Ты просишь слишком много, а гарантий никаких дать не можешь, — покачал головой Олле. — Предлагаю оплату по факту, — легко согласился я. — Если фильм выйдет удачным, то и администрация пойдёт нам навстречу. — Мда, высоко взлетишь, парень, если только крылья не обломают, — усмехнулся завуч. **** К встрече с журналистами я готовился досконально, и Инга помогла мне в этом. По своим только ей известным каналам, она достала полное досье на журналистов. Главную звали Вероника, и она работала в «Вена Тудей», где публиковались светские новости из жизни знаменитостей и аристократов. Я почитал, о чём они пишут, скукота да и только, но ведь кто-то их читает. Зачем и почему они выбрали снимать фильм о жизни неодарённых — загадка. Полужёлтое издание, но мне же лучше, больше пространства для манёвров. Олле договорился с Вероникой о том, что все съёмки будут проходить через меня, чтобы никто просто так не бродил по школе и не мешал учебному процессу. Журналистка даже обрадовалась, ведь облопошить подростка гораздо легче, чем каждый раз договариваться с администрацией школы. Захватив съёмочную группу, она отправилась искать меня. Однако каково же было её удивление, когда до конца дня она так и не смогла встретиться со мной. В классы её не пустили, а на переменах я буквально ускользал из-под её носа. Для менталиста это было сущий пустяк. Мы умеем настраиваться на так называемую ауру человека. Что такое аура? Это прежде всего запах. У каждого человека запах уникален, нужно только уметь его распознавать. Кроме запаха есть ещё несколько параметров, которые способны считывать менталисты. Например, энергетический фон. Энергетический фон — это степень твоего подавления. Приведу пример: в помещении, где полно людей, входит один человек, и все инстинктивно поворачивают в его сторону голову, это значит, что его энергетический фон сильнее, чем у остальных людей. Это и есть степень подавления. Так вот, у каждого человека энергетический фон уникален, и менталист способен настроиться на «волну» этого фона, это называется поставить маячок. С помощью такого маячка менталист способен засекать передвижение данного субъекта. Это очень энергозатратная техника, но она давала мне преимущество: я заранее узнавал о всех передвижениях журналистки. Мой радар, на сегодняшний день, работал в пределах 50 метров, что мне хватало с лихвой. Я умудрялся раз за разом исчезать прямо из-под её носа. В итоге, побегав так пару дней и доведя бедную журналистку до состояния бешенства, я уселся в сквере с одолженным у Тома планшетом. Пациент готов, теперь можно проводить операцию. И вот я, такой красавчик, сижу под сенью ясеня и жду Веронику. Сегодня пятница, а это значит последний день на этой неделе, когда она может начать снимать свой фильм. Веронику я почувствовал задолго до того, как она показалась в моём поле зрения. Когда человек раздражён, он вырабатывает особые ферменты, их нельзя спутать ни с чем другим, волна раздражения идёт впереди тебя. Ох, девушка на грани срыва, видимо, я срывал ей все сроки, что же, тем лучше для меня. — Ты староста? — спросила она, подойдя вплотную. «Фи, какая невоспитанность.» — Простите, — я поднял на неё глаза. — Я спрашиваю, ты староста восьмого класса? — процедила она сквозь зубы. — Ммм, ну допустим, а с кем имею честь разговаривать? — Вот, подпиши, — она сунула мне в руки какую-то бумагу. — Простите, а что это? — спросил я. — Подписывай, а не задавай дурацкие вопросы. — Извините, — сказал я, прочитав бумагу, — но я это подписывать не буду. «Ну вообще наглость — принести мне бумагу, чтобы я дал ей разрешение свободно передвигаться по школе и снимать свой фильм.» — Администрация школы сказала, что это ты даёшь разрешение на съёмку, поэтому, чтобы не бегать за тобой, подпиши и этого будет достаточно. — Ой, в администрации всегда что-то путают, госпожа журналист, — махнул я рукой, — я должен был с вами обсудить вопрос о сотрудничестве, а не выдавать разрешение. — Сотрудничество? — её брови поползли вверх. — Оно самое, — кивнул я. — Хватит дурить мне голову, подписывай давай, у меня нет на это время. — Сожалею, но у меня чёткие указания от руководства школы. Если хотите, вы можете принести от них письменное указание. А пока ничем не могу помочь, — развёл я руки. — Сиди здесь, никуда не уходи, — прошипела она — будет тебе письменное указание. Резко повернувшись, она быстрым шагом направилась к административному зданию. Ага, сейчас буду я её ждать, только шнурки поглажу. И как только она скрылась в дверях администрации, я пулей рванул к себе в корпус. Это был лишь первый ход в моей многоходовочке. **** Суббота **** Я так и не узнал, получила ли Вероника письменное разрешение или нет. В конце дня дети разъехались по домам на выходные. Наступила суббота, и мне было некуда идти, поэтому я остался в школе, тем более что у меня были обширные планы на выходные. Мне нужен был анонимный доступ в интернет, чтобы сделать свой второй ход. Дело в том, что «Вена Тудей» уже анонсировала на своём сайте будущие репортажи. Планировалось выпускать их каждую неделю, а пока они закачали только промо-ролик под названием «Мобилизуем наши умы». Совершенно дурацкое название, но именно оно натолкнуло меня на одну интересную мысль. А мысль была проста, как пять шекелей: создать негативный фон вокруг проекта, тогда мне будет проще договариваться с журналистами. Всю субботу я просидел в интернет-кафе, изучая мировую сеть новостей и отбирая самые истеричные. Мне нужны полчища интернет-троллей, которые рыскают по сети и ищут, где бы нагадить. Мой выбор пал на Китай, Индию, Россию, Британию, Японию и Корею. Записав в блокнот (о боже, когда уже будут деньги на смартфон) все нужные мне адреса, я зарегистрировался на сайте «Вена Тудей» под именем Анна Кох. Всё было готово для акции. **** Воскресенье **** «Время и место операции изменить нельзя, как было сказано в одном фильме», — вспомнилось мне. Почему воскресенье? Очень просто — интернет-активность низкая, все готовятся к новой неделе, а мне нужно, чтобы мой комментарий не затерялся среди прочих. Пять вечера, я сижу в интернет-кафе и начинаю действовать. Захожу на сайт «Вена Тудей» под именем Анны Кох, открываю линк с промороликом и перехожу в комментарии. Хм, всего двадцать штук, негусто. Видимо, люди не прониклись идеей. Но сейчас мы всё поправим. Захожу в раздел сообщений и начинаю набирать: «Не верьте ни одному слову! Это ложь. Они приходили ко мне и хотели забрать моего Себастьяна. Я даже почти согласилась, но они попросили подписать бумагу, что я не против службы моего сына в армии и разрешение на ДНК-тестирование. Мой Себастьян — умный мальчик, очень хорош в математике, гений практически. А они хотят ставить на нем генетические опыты, сделать из него супер-солдата и отправить на войну. Они хотели, чтобы мой сын стал мясом. Аристократам мало, что мы второсортные люди, они хотят, чтобы мы умирали на ИХ войнах! Я всё проверила: в этой военной школе детей учат убивать! Берегите своих детей, не отдавайте имперцам наше самое дорогое!» Хм, получилось истерично, но так и должно быть. Так, теперь пошли по мировым сайтам. Захожу как аноним и пишу что-то типа: «Европа ставит генетические опыты на неодарённых детях, превращая их в зомби-солдат», и оставляю ссылку на свой комментарий в «Вена Тудей». Потрут конечно, но кого-то зацепит, мне бы до завтра штук 50 негативных комментов собрать. **** Понедельник **** — Привет, народ, — приветствовал я своих друзей, усаживаясь за стол. На завтрак я пришел последним. Все уже набрали себе еды и видимо ждали только меня. На моё приветствие никто не отреагировал, все уткнулись в свои телефоны. Наверняка запустили новую игрушку. Блин, один я здесь без связи, это бесит. — Тук-тук, кто-нибудь дома? — постучал я костяшками пальцев по столу. — Чем вы таким интересным занимаетесь? — А, привет, — поднял голову Том. — Вот, смотрим анонс про ваш класс. При этом он многозначительно хмыкнул. — Ну и как он? — спросил я. — А ты не смотрел, что ли? Еще и староста называешься. — Откуда? — развёл я руки. — Ах, да ты же нищеброд. На держи, — он протянул мне свой телефон, — но лучше комментарии почитай. Анонс смотреть не стал, сразу перешёл в комментарии. Интересно, что там такого интересного случилось за ночь. Вау, сто тридцать пять страниц комментариев! Позабыв про завтрак, я отлистал до своего комментария и начал изучать. Как и ожидалось, вечер воскресенья был тихим и спокойным, в Европе никто не обратил внимания на мой комментарий. А потом проснулись корейцы. Этих бедолаг всегда кто-то захватывал, вот они и начали возмущаться. Затем подтянулись японцы, начали троллить корейцев, напоминая им, что их общее море называется Японское, и никому корейцы не нужны, потому что их кимчи полный отстой. В какое-то время спор начал сходить на нет, но тут проснулись бриты. Обозвав японцев обидным словом «макаки», они пообещали всех утопить в их Японском море. На это отреагировали до сих пор молчавшие индусы. Они напомнили бритам, как те позорно бежали и пообещали устроить всему Британскому королевству массовую камасутру. ««Смешались в кучу кони, люди» — я глядел на этот бред и пытался понять, что пошло не так. Более 8000 сообщений. Но даже не это удивляло, а то, что все мировые СМИ перепечатали мой фейк, и пёстрые заголовки газет кричали на весь мир, что Европа занимается генетическими опытами. «Какие-то они тут все впечатлительные» — подумал я. **** Понедельник, полдень **** Альберт Клопп, глаза и уши Императора, находился в состоянии растерянности. Он только что вернулся из Швейцарии, где провел деловые встречи с местной элитой. Звонок Императора застал Альберта на взлётной полосе. Император срочно вызвал его к себе, а на вопрос, что случилось, просто обматерил его. — Ник, — обратился он к своему помощнику, — срочно собери мне всю информацию за сегодняшнее утро — нашу и мировую. «Не может быть такого, что я что-то пропустил или упустил. Скорее всего, что-то происходит прямо сейчас», — подумал он и набрал номер своего секретаря. — Тревожную группу, код красный, внутренний, — немного подумав сказал он. — Как только они будут готовы, пусть позвонят мне за инструкциями. Внутренний код означает задействовать все свободные ресурсы только своего ведомства, не прибегая к помощи других.