«Вот ведь неугомонная.» — Важно, чтобы каждый отдельный гражданин мог на что-то влиять, именно так происходит развитие общества, — ответила Сара. «Умничка, прямо как по учебнику.» — Видимо, у Патрика другое мнение, — заметив мою ухмылку, сказал классный — прошу озвучить его. — Как показали сегодняшние выборы в классе, реальность гораздо прозаичней, пообещай горы золота и избиратель твой, — ответил я. В классе многие нахмурились. «Ничего, будет вам уроком.» — То есть демократия — это лживые обещания? — спросил меня учитель. — Политика и есть ложь, это никак не связано с демократией, — пожал я плечами — просто нужно достучаться до избирателя. А что избиратель хочет? Мирного неба над головой, вкусно есть и сладко спать, вот и голосуют за самых отчаянных лжецов. — То есть ты намеренно солгал, чтобы получить пост старосты. Думаешь, тебя переизберут на следующий год? — спросил учитель. — Время покажет, — пожал я плечами. — Я ведь могу сделать жизнь лучше, даже если не исполню свои обещания. А люди скажут, смотрите, он работает. Плохие политики только лгут, а хорошие ещё и работают. Я хороший политик. — Ты не считаешь демократические выборы эффективными? — спросил меня учитель. — Нет, не считаю, — покачал я головой. — Обоснуй, — попросил он меня. — Если утверждение, что все политики лгуны, верно, то демократия предлагает нам совершить выбор в пользу наименьшего зла. То есть выбор изначально не в пользу процветания. — Но ты же сам только что сказал, что хороший политик хоть и лжет, но еще и что-то делает. — Да, но делает он, что бы его переизбрали, заботой о народе тут и не пахнет. Мы вообще переоцениваем значимость политика. Политик по определению — это инструмент для народа, а на практике все происходит совсем наоборот. Политики берут народ в заложники своих интересов. — Хм, интересное суждение. Может, ты знаешь, как это исправить? — хитро прищурившись, спросил классный. «Тю, какой примитивный заход. Типа я сейчас что-то ляпну, и он меня выставит в глупом свете перед классом.» — Откуда мне знать, господин учитель? — я с удивлением развел руки. — Мне всего 14 лет, вот вырасту, поумнею, тогда и придумаю. В классе послышались смешки, даже учитель улыбнулся. — Садись, Патрик, ты прирождённый политик, — со смехом произнес он. Класс рухнул. **** Это были впустую потраченные три часа моей жизни. С такими мыслями я возвращался в свою комнату после репетиции в музыкальном классе. Сразу после ужина мы вчетвером отправились туда. Я вытащил из памяти ноты и перенёс их на бумагу. Но было одно НО — я учил только часть для гитары. Короче говоря, нужно было расписать эти ноты на две партии — виолончель и гитару. Я не имел достаточных знаний для такого аранжирования. Из всех нас самой продвинутой в нотной записи оказалась Сара, но даже она сказала, что ей это займет время. Однако девчонки упёрлись и даже сыграли что-то похожее в конце репетиции. Но без правильной аранжировки, ударников и звука, это выглядело как сход авторской песни. Такое на публику выпускать нельзя. Я уже было махнул рукой и отказался от идеи, но девчонки, видя моё разочарование, предложили дать им время и обещали представить мне конечный продукт. Немного подумав, я согласился, не столько веря в то, что у них получится, сколько в то, что Инга с Сарой реально сдружились. Общее дело сближает людей, а мне необходим был дружный костяк друзей. Мы договорились, что они через неделю покажут, что они там сумели воспроизвести. А мне нужно менять тактику, нужен был чёткий план действий, и строго следовать ему. Этим я и займусь в ближайшее время. Глава 6 **** Прошла неделя с того момента, как я понял, что нужно кардинально менять свой подход к делу. Деньги мне на голову не упадут, значит нужно придумать, как их заполучить. Тем более, что вернувшись после выходных, Инга огорошила меня новостями. — Что это? — спросил я, глядя на протянутый лист бумаги. — Это ноты нашей композиции, я подготовила бумаги под нотариуса, ты должен лишь вписать своё имя. — Э, э, э, — я озадаченно почесал затылок. — Понимаешь, мы с Сарой что-то подкрутили, добавили своего и записали пробный трек, и на выходных я дала кое-кому послушать наше исполнение, так вот мне посоветовали заверить это у нотариуса и обещали связаться с тобой. Извини, я не думала, что так получится. Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. Интересно, кому она давала послушать, но лезть с вопросами не буду, захочет — сама всё расскажет. — Да, это просто замечательно, только впишем и тебя с Сарой. Без вас ничего бы не вышло. — Но, — начала она. — Никаких «но», мы работаем вместе, ваш вклад не меньше моего, кстати, дай послушать запись. Послушав записанную мелодию, я задумался: девчонки — реальные молодцы. Пусть запись и отличалась от оригинала, и они даже где-то добавили своего, но вот эта версия уже была прилична. Эх, нам бы хорошую студию раздобыть. Мечты, мечты. — Отлично, — сказал я вслух. — Сколько вам ещё нужно времени чтобы представить финальный вариант? — Ну, где-то неделю наверно. — Хорошо, работайте, а я попробую выбить аренду нормальной студии и подкину вам ещё мелодию. — Но как? — удивилась Инга — Это же стоит кучу денег. — Оставьте это мне, — улыбнулся я в ответ. И я засел за изучение законов об образовании, буду трясти администрацию на деньги. И вот спустя неделю, я стою в кабинете Олле «здесь главный я» Нуллонена, печёнкой чую, будет битва. **** Кабинет Олле Нуллонена *** — Это что? — спросил меня Олле, кивнув на стопку бумаг, лежащую перед ним. — Заявка от нашего класса на рассмотрение администрацией школы, господин Олле, — ответил я. Он взял первый попавшийся листок и принялся вслух читать: — В связи с пунктом 4.6 Имперского закона об образовании, просьба предоставить ученикам восьмого класса планшеты в количестве двадцати пяти штук. — Он с удивлением посмотрел на меня. — Напомни мне, что написано в пункте 4.6? — спросил он после короткой паузы. — В пункте 4.6 Имперского закона об образовании говорится, что ученики разных сословий должны иметь одинаковые права и привилегии, — процитировал я закон из памяти. И пояснил, — все ученики школы, кроме нашего класса, получили такие планшеты. — Это не входит в оплату школы. Это относится к разделу дополнительных расходов, и ученики оплатили эти планшеты сами, — пожал он плечами. — Нашу же учёбу оплатил род Морозовых, — продолжал настаивать я, — но видимо, они забыли оплатить дополнительные расходы. — Можно им напомнить, я думаю, они с радостью заплатят за планшеты, — добавил я, изображая из себя полудурка. На это Олле ничего не ответил, но взгляд его стал колючим. О, как я его понимаю! Эти милые дополнительные статьи расходов сразу бросились мне в глаза, когда я просматривал школьные контракты. Чего там только не было! Они даже впихнули статью «благотворительность» с минимальной суммой в 500 евро. Видимо, администрация школы имела небольшой гешефт с этих статей и, что самое главное, за них не надо было отчитываться перед министерством образования. А вот род Морозовых мог обратить на это внимание и начать задавать неудобные вопросы, поэтому им ничего и не показали. Одно дело — дать взятку чиновнику, другое дело — попытаться обмануть аристократов. Олле молча отложил заявку и перешёл к следующей. — В связи с пунктом 9.2 Имперского закона об образовании, просим записать учеников нашего класса на межгородские олимпиады по точным наукам, а также, в связи с пунктом 12.3, предоставить посильную помощь для принятия участия в ежегодном Имперском музыкальном конкурсе, — прочитал он и поднял глаза. Взгляд его изменился: с удивленно-раздражённого он стал задумчивым. — Мы не публичная школа, — на этот раз он не стал ломать комедию, что не знает закона, — мы никого никуда не посылаем. Если кто хочет, то может записываться за свой счёт. — Да, это частная школа, — кивнул я соглашаясь, — однако поправка 9.2.7 гласит, что каждый неодарённый, по его желанию, должен быть допущен для оценки своего потенциала хотя бы на одну олимпиаду, и всё это за счёт учебного заведения. — Вас уже оценили, когда взяли в эту школу, — теряя терпение, произнёс он. — Поправка 9.2.13 гласит, что пройденные тесты для оценки потенциала неодарённых должны быть переданы в министерство образования, а их копии — ученикам. Поэтому просим передать копии тестов ученикам для дальнейшего развития сильных сторон. Олле ничего не сказал, а просто взял следующую просьбу. — Каждый класс публичной школы имеет право на проведение каникул в санаториях Империи. В связи с этим прошу обратиться к роду Морозовых с просьбой о проведении зимних каникул на их горнолыжном курорте в Альпах, — дочитав, Олле захохотал. Я лишь пожал плечами. Надо же как-то выполнить свою предвыборную программу. Скажу им — честно старался, но злобная администрация всё забанила. — Я слышал о твоей предвыборной программе, — отсмеявшись и утерев выступившие слёзы, произнёс Олле, — но тут ты, явно, перестарался. Я опять лишь молча пожал плечами. Олле же взял последний листок. Вслух читать он не стал, а просто долго изучал его. Это была моя просьба основать клуб и получить под него финансирование. — Что же, это единственная твоя нормальная просьба, — он помахал в воздухе листом, — но к сожалению, бюджет клубов уже согласован, так что выберите себе клуб из общего списка, а на следующий год подайте заявку в установленные сроки, и я обещаю, что она будет рассмотрена администрацией школы. Что-то ещё? — И он мило улыбнулся мне.