– Мне нравится темнота, – говорю я ему, разглаживая подол своего платья. И действительно, я не смотрю на звезды. А смотрю на бархатно-мягкую ночь между ними, ее тепло – эта бесконечная пустота цветов, сложности и глубины. Она не такая яркая, но для меня она прекрасна. – Раньше я этого боялся, – признается он, слегка улыбаясь, когда я поднимаю брови. – Вероятно, потенциальный будущий король не должен этого признавать. Лучше бы он не упоминал о короле. Это увеличивает расстояние между нами. – Хотя я сомневаюсь, что когда-нибудь увижу трон, – размышляет он, словно читая мои мысли. – Только не с Вайолет, следующей в очереди. Похоже, он не сожалеет об этом. – Тебя это беспокоит? – спрашиваю я. Он пожимает плечами. – Мне не нужно быть королем, чтобы что-то изменить. Кроме того, – он поднимает бровь, – было бы трудно убить мою сестру. Она слишком умна. Мои глаза подозрительно сужаются. Он действительно пошутил? – Наверное, ты сможешь поступить в университет, когда она станет королевой. Кажется, он удивлен этим предложением. – Я должен тренироваться как офицер. Это не изменится, даже если это сделает государь. – И это должно быть навсегда? А как насчет того, чего ты хочешь? Уэслин изучает меня спокойно, почти с сочувствием. – Я хочу исполнить свой долг. Я не завидую своему титулу или той ответственности, которую он налагает, Рора. Я не мой брат, – он слегка качает головой, отмечая движение гигантов по периметру. – Я просто выбрал бы другую роль, вот и все. Пытаюсь вести себя нормально, как будто энергия надежды внезапно не побежала по моим венам, но это трудно. Это первый раз, когда он произносит мое имя за четыре года. «У тебя есть все, – я бы ответила еще две недели назад. – Жизнь без необоснованных суждений и семья, которая любит тебя». Я бы не сказала, что ты застрял. Но я помню, что он сказал о том, чтобы пощадить Финли, оценить будущее и изменить свою жизнь ради кого-то другого, и я думаю, что замок все еще может быть коробкой, какими бы бархатными ни были его стены. – Ну, – говорю я, чувствуя себя ободренной тем, что он назвал меня по имени, – что бы ты изучал, если бы мог пойти? Он немного выпрямляется, увлекаясь этой темой. – Историю, – отвечает он, как будто это слово росло внутри него. – Науки. И… – он замолкает, выглядя почти застенчивым. – Ты будешь смеяться. – С чего бы мне смеяться? Уэслин некоторое время не отвечает, просто бросает травинки вдаль. Внезапно он стал гораздо больше походить на мальчика на лошади, чем на мрачного принца-солдата. – Архитектуру, – бормочет он. – Я думаю, что мы могли бы многое сделать для улучшения инфраструктуры городов. И фермерские городки тоже. Если бы мы могли просто… ты сказала, что не будешь смеяться! – протестует он, но теперь он тоже улыбается, счастье заразительно в этом мирном месте. – Я не собираюсь, – серьезно говорю ему, хотя не могу сдержать нелепую ухмылку, появившуюся на моем лице. – Думаю, что это умно. Это тебе идет. И это так и есть. Руководил сетями планирования и строительными проектами, уточнял мелкие тонкости королевства, в то время как корона занималась более широкой картиной – всеми теми людьми в Гроуввуде, которых он знал по имени. Я это вижу. Уэслин благодарно кивает и отводит взгляд, тень улыбки все еще играет на его губах. Я ненавижу то, что смотрю на его губы. Порыв ветра проносится по поляне, и я крепче обхватываю ноги, спасаясь от холода. Напротив, Элос, кажется, наклоняется к нему, растопырив пальцы и позволяя воздуху кружиться вокруг них. Все, что угодно, лишь бы удержать его в настоящем, я уверена. Я с облегчением вижу, что его поведение здесь легче, чем в лесу, более расслабленное, и он оглядывается, чтобы проверить меня, прежде чем уйти с ухмылкой. И тогда я понимаю, почему он сам отлучился. – Теперь, когда вы допросили меня, – говорит Уэслин, – могу я задать вам вопрос? Да, сейчас Элос определенно стоит к нему спиной. Я бы хотела швырнуть в него камнем, но вокруг нет камней. – За этими словами когда-нибудь следует что-нибудь хорошее? – отвечаю я, встревоженная тем, как посерьезнел его тон. Похоже, он принимает это за разрешение. – Почему ты плачешь во сне? Теперь моя очередь чувствовать себя застигнутой врасплох. – Значит, ты заметил? – иронизирую я, пытаясь пошутить. Однако он остается серьезным, как всегда, так что я смягчаюсь. – У меня много кошмаров. Из прошлого. Он кивает один раз. – Еще в Роанине, когда мы разрабатывали этот план, я не думал, каково тебе будет вернуться. И вот снова. Приглашение поделиться чем-то сокровенным. Дверь, оставленная открытой, если вдруг решу войти. Я мало что знаю о дружбе, но меня воспитали на инстинктах, поэтому внутренний голос предупреждает меня. Если бы Уэслин знал правду о том, кто я, то я бы потеряла его. – Ты никогда не спрашивал, – наконец произношу я, но смягчаю свои слова улыбкой. Он не улыбается в ответ. – А должен был. – Извините, что прерываю, – вмешивается Элос, намеренно производя больше шума, чем это необходимо. Он плюхается с обратной стороны от меня и ставит рядом маленькую коробочку которую мы использовали для семян Древнего Леса. – Я должен оставить ее открытой. Гиганты сказали, при дневном свете упало недостаточно звездной пыли, нам понадобится еще, поэтому они собираются подключиться к своему «хранилищу». Они сообщили мне, что пришло время. – Время? – повторяет Уэслин, все еще глядя на меня. Словно в ответ, великаны хватаются за собранные ими виноградные лозы, обматывая концы вокруг ладоней, как бинты. Светлячки мечутся вокруг них в бешеном предвкушении, как будто знают, что их ждет. Белые шары гаснут один за другим, пока единственным оставшимся источником света не остается усыпанное звездами ночное небо. К моему удивлению, великаны начинают раскачивать виноградные лозы все выше и выше над головами, пока концы не проносятся по верхушкам деревьев. Возникающий от этого ветерок поднимает волосы с моих плеч. Я слышу, как стебли соединяются с листьями, словно медвежья трава на ветру. Уэслин выпрямляется рядом со мной. Пятнышки света каскадом падают с верхушек деревьев, извиваясь и кружась, подобно осенним листьям. Там сотни, нет, тысячи, миллионы мерцающих огней, серебристых, жемчужно-белых и переливающихся золотом, сверкающих в темноте. Звездная пыль. Спокойные, как дождь, нежные, как туман, частицы скользят по лесной подстилке. Некоторые оседают на моих волосах, другие – на моих вытянутых ногах. Они удивительно холодные на ощупь, но я не делаю никаких усилий, чтобы стряхнуть их. Хотя великаны сказали, что ее нужно проглотить, чтобы она подействовала, я все равно ищу внутри себя знак, какое-то изменение от соприкосновения вызванное контактом с этой совершенной магией. Подобное взывает к подобному. Но в моих костях нет пения. А в венах нет измененной крови. И она не заживляет порезы на руках или животе. Я бережно зажимаю несколько пылинок между пальцами. Бусинки ледяные и крошечные, как песок. И пока не передумала, я кладу их в рот и глотаю. Сначала холод движется, как лезвие, путешествуя по моему горлу и дальше. Затем он смягчается до сияния, почти такого же, как при перемещении. Я чувствую, как затягиваются раны на моих руках и животе. Элос протягивает руку, но не делает ни малейшего движения, чтобы проглотить частички звездной пыли. Великаны продолжают раскачивать виноградные лозы, и светлячки кружатся все выше, продолжая свой причудливый танец, будто луг – их бальный зал, когда они по спирали опускаются на землю. Это самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела. Парни по обе стороны от меня ничего не говорят. Мы просто дышим, потрясенные тем, что наблюдаем в тишине, и вдруг я чувствую это. Облегчение. Щель в броне. Ослабление привязи, сжимающей мое сердце. Как будто из моих легких выкачали воду, и наконец-то я снова могу дышать свободно. Какое счастье. Впервые за долгое время воцаряется нерушимый, ничем не омраченный покой. Восемнадцатая глава Следующее утро ясное и солнечное. Проспав урывками всю ночь, я просыпаюсь только тогда, когда Элос легонько трясет меня; мои беспокойные мысли продолжали прокручивать события вечера и один конкретный обмен репликами, который дразнил меня громче всего. «Ты никогда не спрашивал». «Я должен был это сделать». – Я подумал, что лучше всего начать пораньше, – произносит Элос, когда я надеваю чистую одежду и запихиваю платье на дно рюкзака. Я просто киваю. Честно говоря, я ничего так не хотела бы, как летать – нет лучше способа очистить загроможденный разум, чем парить высоко над землей. Но я вижу, как он все время проводит руками по волосам, шаркая ногами. И действительно, я так же, как и он, хочу продолжить поход. Никто не знает, в каком состоянии Финли в Тилиане, и, кроме того, мне снова надоело жить в дороге. Я готова к тому, что это путешествие закончится.