— А ведь сегодня Рождество, — напомнил довольный Костя, — и у нас есть все, чтобы сделать рождественскую ночь незабываемой. Лес, бревенчатая изба, печка, вкусная еда, даже гномики, которые суетятся возле дома — это ли не сказка? — Я их что-то побаиваюсь, — призналась Лена, — гномики не гномики, а ведут они себя как-то… — Так сказка должна быть немного страшной, — поддержал друга Сергей, — иначе это не сказка, а преснятина, мыльная опера. Лично меня ужасные монстры в виде гномиков очень даже устраивают. Защищать вас от настоящих чудовищ мне не по плечу, а вот гномиков расшвыряю одной левой, пусть только попробуют заявиться! — Заманчиво, — вынесла свой вердикт я, — но еще на день мы здесь не останемся: сегодня приезжают наши друзья, а мы — исчезли. Это, по меньшей мере, негостеприимно. — Татьяна, ну что вы все держитесь за правила, — умоляюще протянул Сергей, — если всю жизнь делать все так, как надо, то и вспомнить потом будет нечего. Ну, позвоните им по телефону, объясните ситуацию, если ваши друзья стоящие люди, они вас поймут. Кстати, надо действительно предупредить ребят, опомнилась я, кто знает, когда мы отсюда выберемся. Я достала мобильный, но почти сразу вернула его обратно в карман: связи не было. Вчетвером выбираться из леса было разумнее, поэтому я все-таки убедила ребят не тянуть — темнеет уже к четырем, надо спешить. Ленка занялась приготовлением завтрака, а я вышла очистить лыжи от налипшего на них снега. Вчера мы так и оставили стоять их перед дверью. Через две секунды я вернулась. — Ребята, а куда вы дели лыжи? * * * — Лена, вспомни точно, когда ты выходила на крыльцо, лыжи были или нет? — Да не помню я, — в десятый раз повторяла моя подруга, — я на гномиков смотрела, а не на лыжи. Костя и Сергей зря пытались выжать из нее хоть какие-то сведения. Я-то точно знала, что лыжи пропали до того, как она вышла. Мы оставили их на крыльце возле стены. Следы моей подруги были довольно свежие, место же, где стояли лыжи, припорошило снегом. Значит, унесли их еще ночью. Я спала не больше часа, до этого времени никто не выходил из избушки. Вывод напрашивался один: их стащили те, кто следил за нами из леса. Выбраться по сугробам было реально, но затруднительно. Вот тебе и сказка, вот и романтика, вот и Рождество. — Один человек из всей честной компании умный, — вставил вдруг свое слово Сергей, — только я догадался занести свое добро. Он вытащил спрятанные за печкой лыжи и, как жезлом, стукнул ими о деревянный пол: — Специально в теплое место поставил, чтобы просохли хорошенько. Посовещавшись, мы решили, что Сергей немедленно отправится за подмогой в село, а нам придется терпеливо его ждать. Если уж шестилетки легко пробираются к избушке, значит, взрослому мужчине, да на лыжах, это будет совсем нетрудно. В лесу совсем рассвело, небо опять было чистое, и снег, как и вчера, невинно серебрился, обтекая впадинки и выпуклости. Только мне уже не хотелось зачерпнуть его в горсть и хрустеть им, как в детстве. Зимний лес перестал быть ручным и безобидным, хотя ночные страхи у моих товарищей по несчастью исчезли, а Ленка даже отчаянно флиртовала с Костей, собирая Сергея в дорогу. Вообще-то я сама с удовольствием бы отправилась вместо него, ненавижу бездействие, но ребят распирало мужское геройство, и мне пришлось сдаться. Скоро Сергей уже резво бежал к лесу, а мы от нечего делать собирали на стол: праздник так праздник. Надо же чем-то время занять. Впрочем, я чувствовала себя лишней в этой суете, никогда не страдала комплексом рачительной хозяйки, поэтому решила оставить Ленку и Костю вдвоем, а сама вышла на крыльцо. Раз представилась такая возможность, надо хоть чистым воздухом вволю надышаться. Следы маленьких валеночек на снегу уже потеряли четкое очертание, легкий ветерок сгладил края, но я не волновалась за Сергея. Мы договорились, что он пойдет по следам — они наверняка очень быстро выведут его к деревне, снегопада нет, ветерок легкий, почти незаметный, так что следы еще долго будут оставаться четкими. Я проследила глазами цепочку, уходящую к лесу, и на самом ее конце увидела Сергея. Он возвращался. Но не плавно скользил на лыжах, а бежал, утопая в снегу, падая, барахтаясь, поднимаясь и снова падая. Уже издалека было видно, что одна из палок потеряна, шарф размотался и волочится, одним концом цепляясь за ветки деревьев. Я молча наблюдала его приближение, пока не заметила, что смотрю на это позорное драпанье не одна. За спиной Сергея спокойно стояли три красивых серых зверя. * * * — Сначала я просто шел по следам, — отдышавшись, доложил Сергей, — они зачем-то остановились возле елки, залезли под ветки. Я поднял одну, посмотрел — копали. На всякий случай разворошил ногой снег и увидел вот это, — он положил на стол льдинку неправильной формы с налипшим на нее снегом. — Удивительно, как ты смог среди зимы, да в лесу, найти такую глыбу льда? — не удержался от сарказма Костя. — Не иронизируй, — усмехнулся Сергей, — смотри внимательно. От тепла снег на льдинке стал таять, сама она оплывать, и постепенно принимать форму толстенького, остро заточенного карандашика. — Горный хрусталь? — догадалась я. — Очень похоже, — поддержал меня Сергей. — Ой, мы — первооткрыватели, — обрадованно воскликнула Ленка, — надо срочно регистрировать патент, пока всякие сюда не понабежали. — Лена, — урезонила ее я, — кристалл нашел Сергей, мы тут совершенно ни при чем, и нашел его не на земле, а в снегу, значит, его просто потеряли те, кто бродил ночью возле нашего дома. — Ну, потеряли так потеряли, я и не спорю. Какой красивый! Всю жизнь о таком мечтала. В конце концов, как они смогут доказать, что нашли его именно мы? — Знаете, — задумчиво проговорил Костя, — а ведь я филолог по образованию и давно интересуюсь скандинавскими сказками. По легенде, гномы просто помешаны на камнях. И жестоко мстят тем, кто пытается завладеть их богатством. Все замолчали, никто не нашелся что сказать на это заявление. Я взяла в руки кристалл, поднесла к глазам — действительно натуральный. Лед и снег стаяли полностью, и минерал уютно грелся у меня в руке, тускло мерцая влажными гранями. Хотя и это можно объяснить — не алмаз же, в конце концов, довольно-таки дешевый кристалл, можно найти в любой сувенирной лавке. Ребята заигрались, потеряли. Можно было бы подождать их возле елки, наверняка вернутся искать. Можно было бы, если бы не волки. Сергей уже рассказал нам, что волков он увидел почти сразу после того, как поднял камень. Они стояли недалеко и смотрели спокойно и с любопытством, не проявляя, однако, признаков агрессии. Сергей тут же понял, что это не собаки. Только хозяева леса могут так уверенно разглядывать пришельца. Он решил прибегнуть к безотказному способу, которым легко вспугнуть собак: нагнулся, сделал вид, что поднимает камень с земли, и размахнулся. Волки даже не проследили глазами воображаемую траекторию полета камня — сначала один, а потом и другие лениво затрусили по направлению к Сергею. — Никогда не ожидал от себя подобной прыти, — нервно хохотнул парень, — удрать от стаи волков — это достойно олимпийского рекорда. Никакого рекорда это не достойно, с усмешкой подумала я, — если бы звери хотели, они не дали бы ему сделать и шага от той ели, разорвали бы на месте. Они просто не выпускали его из леса, гоня обратно к избушке. Поведение зверей было нелогично и необъяснимо, а я не терпела неразгаданных загадок. Дети, таскающиеся по зимнему лесу, откормленные в неположенное время года хищники. Да, в последнее время они не нападают на человека, но и не наблюдают за ним с такой вопиющей наглостью. А если они действительно просто не выпускали его из леса? Должно же быть этому какое-то объяснение. Должно. * * * Ребята вышли на разведку, Ленка уныло сидела перед печкой, обняв руками колени, я стояла у окна. Разгадка наверняка близка, но решать ее здесь, в этом изолированном пространстве, было слишком сложно. Вероятно, в селе знали и об избушке, и о малолетках, шастающих по лесу, и о том, что в чаще водятся наглые сытые волки. Мне срочно надо было добраться до села или решить эту задачу, тут я ощущала себя марионеткой в руках неведомых шутников и безмерно бесилась от этого. А чего я, собственно, боюсь? Волки, судя по всему, не агрессивные и не кровожадные от голода, иначе они не отпустили бы Сергея. На худой конец, у меня есть «Макаров», до темноты еще много времени, а до деревни идти самое большее — час. Следы «гномов» четко виднелись на снегу, и я решила поторопиться: мы не подумали о том, что дети действительно могут вернуться за кристаллом, а в лесу — волки, какими бы они ни были неагрессивными. Это на взрослого человека звери могли не рискнуть напасть, а на ребенка… Где-то я слышала, что многие особи, гиены например, никогда не нападут на существо, выше себя ростом, поэтому спасением от них может послужить простой камень, на который можно забраться, сымитировав лишние десять сантиметров роста. Мы, конечно, вполне могли бы просидеть здесь с недельку: нас уже хватились, и не сегодня завтра начнут искать и найдут, конечно. Достаточно будет опросить жителей деревни и выйти на ребятишек, которые топтались возле избы. Но пока это произойдет, ребятня может серьезно пострадать. Сергей и Костя, разумеется, будут против того, чтобы я одна шла через лес, они же не знают про «Макаров», а я не собираюсь их ставить в известность. Ленка тоже начнет делать круглые глаза и шептать, что неэтично оставлять ее одну с двумя мужчинами. Значит, надо удрать тайком. — Леночка, — елейным голоском произнесла я, — раз уж Рождество нам придется встречать в лесу, давай готовить праздничный стол. Не знаешь, что можно сделать из всей той роскоши, что хранится в погребе? Подруга оживилась: — Тань, ты думаешь, что мы не умрем? Что все еще можно поправить? — Умрем, если немедленно не пообедаем. И где там мужики? Нам что, самим себе глинтвейн готовить? Сейчас Ленка займется сервировкой, Сергей будет внимательно смотреть, как в кастрюльке нагревается вино с приправами, Костю заставим подтопить печку. Все займутся своими делами, а я встану на лыжи — и в лес. Думаю, собрать бригаду охотников я успею уже сегодня, наверняка у кого-нибудь из дачников найдется снегоход, так что вернуться успею затемно. Я быстренько нацарапала пару слов для Ленки, чтобы не испугалась, и положила записку под кристалл, который подруга пристроила на подоконнике. Хрусталь красиво преломлял яркий свет, разбрасывая разноцветные крапинки. Я немного подержала его в руках — на солнце он стал почти теплым. Потом сообщила подруге, что иду за ребятами, и вышла. Их надо было скорее загнать в избу и заставить что-нибудь делать. — Где Сергей? — спросила я у одиноко стоящего на крыльце Кости. — Мы с Ленкой глинтвейна требуем. Рождество, в самом деле, или не Рождество? — А Сергея нет, — как-то потерянно отозвался он, — Сергей в лес ушел. Как рассказал нам Костя, Сережа относился к тем людям, которых легко взять «на слабо». Когда ребята вышли на воздух, Костя, верный своей привычке над всем подшучивать, начал дразнить друга: и за волков он зайца принял, и кристалл у детишек отобрал. Сергей и так был взвинчен происходящим: еще бы, он улепетывал на глазах у девушки, а эти твари стояли спокойно и смотрели вслед, будто усмехаясь. К тому же он действительно испугался. Поэтому и разозлился. Оттолкнул Костю, встал на лыжи и быстро скрылся за деревьями. — Я пытался догнать его, — виновато разводил руками Костя, — но сразу по пояс в снег провалился. Лыжи наст выдерживает, а вес человека — нет. — И вес гномиков, — подала голос Ленка, — вес гномиков он тоже выдерживает. Вы забыли, что они пришли не на лыжах? Если бы это были люди, они и шага не ступили бы, а они не просто нарезали круги вокруг дома, но и убегали от меня как ошпаренные. — Лена, — менторским тоном сказала я, — сколько раз тебе повторять? Это были не гномики, а дети! Дети тоже легче, чем мы, поэтому не проваливались в снег. — А борода? У детей не бывает бороды. — Тебе показалось. — А волки? Костя считает, что Сергею тоже показалось, а ты утверждаешь, что волки были. К тому же кристалл. Где гномы — там и самоцветы, это не только филологу, но и любому ребенку известно, если у него родители не алкаши и иногда читают ему сказки. «Кристалл!» — вспомнила я, пока никто не увидел, надо убрать записку, раз уйти не получилось. Я подошла к окну. Лист бумаги, на котором я писала, был мокрый насквозь, а наверху, в маленькой лужице, оплывал острый кончик ледяного толстенького карандаша. * * * За окном смеркалось. Мы с Костей молчали, Ленка капризным голосом читала всем нам нотации.