Тут из глубины дома послышался женский голос: — Впусти его. Джулиан пошевелился. — Ладно… ради девочки, не ради тебя, понял? Рой кивнул. — Входи, — резко велел креол. Щурясь от света, Рой вошел в комнату. — Здравствуй, — сказала женщина, такая же красивая, как и много лет тому назад. Это была Мари. Время ничего не смогло поделать с его любовью к ней. Да и с ее чувствами тоже — достаточно было посмотреть ей в глаза. На рассвете Джулиан вошел в кухню и передал тело Джека обратно Рою. Он трудился всю ночь и сделал свою работу мастерски. Каждое перышко было почищено и приглажено, глаза ярко блестели. Джек получился ну совсем как живой, даже голову чуть склонил набок с ироническим выражением. Рой стиснул Джулиану руку. — Отличная работа. Даже лучше, чем я думал. Не знаю, что тебе и сказать. Спасибо. Он встал и потянулся к заднему карману брюк за бумажником: — Сколько я тебе должен? Джулиан яростно сверкнул глазами. — Я тебе сказал, ради девочки, не ради тебя. А теперь убирайся. Рой поклонился на прощанье Мари, сел в лодку и переплыл к своему берегу. Он и понятия не имел, что креолы знали про девочку-инвалида и красную птичку с вражеского берега. Их приходский священник присутствовал на представлении, которое Джек и Пэтси давали в Лиллиане для католической церкви. Когда священник упомянул о них в своей воскресной проповеди, креольские дети, которым было строго-настрого запрещено переправляться через реку, загорелись желанием посмотреть на девочку и птичку. Немного погодя кюре прослышал про «Фонд Пэтси», организовал в церкви сбор средств и отправил по назначению в виде анонимного пожертвования. Джулиан, душа которого с годами еще больше очерствела и жила одной ненавистью, не дал ни гроша и обозлился на тех, кто дал. — Какое нам до них дело? — повторял он. — Пальцем ради них не пошевелю. Но улыбка Пэтси на мелькнувшей в потемках фотографии обезоружила старика. И теперь он был готов ради девочки расшибиться в лепешку. Прощание — А когда я увижу Джека? — первым делом спросила Пэтси, проснувшись следующим утром. Френсис не знала, что отвечать. Рой так и не дал о себе знать. В лавке он появился около восьми. Освальд уже поджидал его с краской и кистью. Около восьми тридцати, когда лицо Роя разукрасила живописная сыпь, они позвонили Френсис. Та уже места себе не находила и схватила трубку после первого же звонка. — Алло? — Это я, — сказал Рой. Френсис, изображая, что ей звонит кавалер, с которым они встречались тридцать семь лет тому назад (и который шесть лет как умер), радостно вскричала: — Ах, здравствуй, Герберт, очень рада тебя слышать после стольких лет! — Она не знала, слышит ли ее Пэтси, но не хотела рисковать. — Как там у тебя, все благополучно? «Какой такой Герберт?» — удивился Рой. А вслух сказал: — Да, мы готовы. Подъезжай к витрине и притормози буквально на несколько секунд. Мотор не выключай. Потом жми на газ — и в добрый путь. — Господи. — Голос у Френсис срывался. — Задачка не из легких. — Я понимаю. Но необходимо все проделать очень быстро. Не надо искушать судьбу. Еще догадается. — Мне все ясно. Я постараюсь. Герберт, я так рада, что тебе лучше. Пока, спасибо, что позвонил. Стоило ей положить трубку, как телефон опять разразился звоном. Френсис так и обмерла. — Алло? (Это была Милдред.) Ты получила инструкции? Рой сказал, проезжай потихоньку мимо, надолго не останавливайся. — Получила. Мне некогда, Милдред, разговор окончен. В путь пора. Френсис до того нервничала по поводу предстоящей малышке операции и истории с умершей птичкой, что умудрилась выщипать себе в ванной обе брови почти без остатка, а когда попробовала нарисовать их заново, получились какие-то перевернутые полумесяцы. — Ну и мультяшка, — высказалась она, поглядев на себя в зеркало. — Ну да ничего не поделаешь. Времени уже нет. Она напудрила нос, взбила волосы и позвала Пэтси: — Золотце, нам пора. Усадив девочку на заднее сиденье машины, Френсис положила туда же подушку, чтобы Пэтси могла прилечь в пути. Пэтси озабоченно спросила: — А мы заедем повидаться с Джеком? Френсис притворилась, что не расслышала, протянула руку и нажала на клаксон — посигналила Освальду. Тот не заставил себя ждать, закинул свой чемодан в багажник и открыл дверь машины: — Доброе утро, Пэтси. Голос у него звучал беззаботно, но Френсис видела, что Освальд волнуется не меньше, чем она. Усевшись на водительское место, Френсис сказала: — Вроде ничего не забыла. Память стала такая дырявая. Если что-то не взяла, так тому и быть. Пора трогаться, а то опоздаем. — Посмотрела на указатель уровня топлива. — Как здорово. Полный бак. Машину прошлым вечером заправил Батч, и правильно сделал, сама Френсис наверняка бы забыла. — Ну, ладно. В добрый путь. Когда они выехали со двора, Пэтси еще раз спросила: — Можно мне сходить попрощаться с Джеком? Френсис поглядела на нее в зеркало заднего вида: — О господи, в этой суматохе чуть из головы не вылетело. Надо заехать повидаться с Джеком, ведь так? — Да, мэм. — Хорошо. Заедем. На одну секундочку. Освальд застыл, боясь шевельнуться, даже вздохнуть. Но за Френсис опасаться было нечего. Она заложила лихой поворот, миновала бензоколонки и остановилась футах в пятнадцати от витрины. За стеклом стоял Рой, и Джек сидел у него на пальце, и вид у птицы был самый что ни на есть цветущий. — Можно я войду? — спросила Пэтси. — Нет, золотце. Рой еще не поправился. Ты только на него посмотри! К нему нельзя приближаться. Еще заразишься накануне операции. Помаши им ручкой, и все. И Френсис надавила на газ. Пэтси повернулась назад и замахала, а Джек так и вертелся у Роя на пальце, так и подскакивал. И вот лавка скрылась из виду. Они выехали на шоссе и благополучно покатили в Атланту. Если бы Френсис не надела подмышники, пятна от пота просто бросались бы в глаза. Она ожидала, что Пэтси что-нибудь скажет, но девочка сидела тихо и, похоже, радовалась тому, что ей все-таки удалось повидать Джека, пусть и на секундочку.