Плечи мои напряглись, и я задержала дыхание. Возможно, все же стоит позвонить в полицию. Ужас пронзил мое тело, но, почувствовав большую руку, сжимающую мне плечо, я расслабилась. — Все хорошо, — Хит, мой лучший друг, зашептал за моим плечом. — Правда? — фыркнула я, расстроенная тем, что у меня такое яркое воображение. — У тебя было свидание на одну ночь, а теперь ты хочешь, чтобы я от него избавился? — в его светло-голубых глазах искрилось веселье. — Он думает, это смешно, — огрызнулась я, а глазами окинула его высокую мускулистую фигуру. Люди зовут меня решить их проблемы, а я зову его, чтобы он помог мне с моими — не шерифа, который, так случилось, мой двоюродный брат, и не родных братьев, которые никогда не появляются вовремя. Мы с Хитом Миллером были знакомы еще с тех пор, как я научилась ходить. Слухи утверждали, что наши матери дружили с детства. Точно я не знала, моя мама умерла вскоре после моего рождения. Он — лучший друг моих братьев, как и мой. Хотя иногда, например, как сейчас, он может быть туповат. И, если я его не остановлю, он отпустит еще несколько шуточек, прежде чем наконец-то сделает что-то с незваным гостем. — Ли, не убивай меня. Я лишь пытаюсь понять, почему такая срочность. Я так понял, он не постоялец. Тогда кто же он? — Мы понятия не имеем, кто он. Марси пришла, чтобы убедиться, что комната готова, потому что у нас сегодня в нее заезжают постояльцы. И она нашла его в таком состоянии. Шмыгнув носом, я уставилась на кровать. Парень лежал на животе. Руками он укрывал темно-каштановые волосы. Хит поморщился, забирая у меня гаечный ключ. — Сколько раз я тебе говорил, что это инструмент, а не оружие? Я не стала объяснять, что и гаечным ключом можно нанести серьезную травму. Хит всегда мог вывести меня из себя. Как только в желудке начало закипать раздражение, я уставилась на его строительные ботинки и задержала дыхание, пытаясь не обращать внимание на его дурманящий запах. Смесь лесного лосьона после бриться, который он так любит, и паров машинного масла. В этом весь он. Хотелось бы мне не обращать внимания на этого парня. Быстро прикрыв глаза, я собрала всю силу воли, чтобы притвориться, что мне нет до него никакого дела. И что бедра мои не сжимаются, потому что внутри все готово взорваться. Говорят, что тренировки творят чудеса. Я продолжаю тренироваться, но пока становится лишь тяжелее врать, что я не влюблена в Хита Миллера. Восемнадцать лет притворства о том, что у меня есть иммунитет против этого широкого подбородка, острых скул, темных бровей и припухлых губ просто не могут пропасть даром. Мне вообще есть дело до того, как белая футболка натягивается на его груди? Нет. Меня совершенно не волнует его накаченное тело. Я просто отказываю подтверждать эмоциональную или физическую тягу к этому мужчине. И не важно, что всякий раз, как его светло-голубые глаза смотрят на меня, сердце в груди бьется быстрее. — Хм, — он вошел в комнату, я же следила за ним глазами. — Принеси ведро холодной воды со льдом. — И зачем мне это делать? — усмехнулась я. — Я испорчу кровать. — Разве ты не хочешь увидеть, как Бишоп заорет, словно девчонка? — он указал на парня гаечным ключом. — Просыпайся, Харрис, — раскатистый голос Хита прокатился по комнате. — Что ты тут делаешь? — Фу, Хопс? — я отвернулась с отвращением осознавая, что это было голое тело моего брата. Отлично, просто прекрасно. Я только что увидела голый зад своего брата и, если бы отвращение было бы осязаемым, его силой вынесло бы парня отсюда. — Еще пять минут, детка, — промычал Бишоп. — Займись своим дружком, — бросила я Хиту и вышла. — Мне нужно освободить комнату, сейчас же. Скоро приедут гости, которые за нее заплатили. — Ли, ты мне должна, — донеслись мне вслед слова Хита. — Ни хрена я тебе не должна, — прошептала я, уверенная, что он меня не услышал, ведь я уже была на середине лестницы. — Ты сказала плохое слово, — Кэсси, сидящая на диване в фойе, сделала мне замечание. — Вымой уши, — игриво отозвалась я. — Ты не так расслышала. — Ха, я все так расслышала. Ты сказала «ни хрена», — повторила она, злорадно улыбаясь, прям как ее отец. — Что мы тебе говорили? Это слово не для девочек, Кассандра, — напомнил Хит своей дочери. — Я лишь повторила то, что сказала Ли, папочка, — Кэсси предательски указала на меня. — Я не знала, что ты приедешь с ней, — или же мне просто нужно следить за языком. — Сегодня суббота, и я не могу оставаться одна дома, — Кэсси закатила глаза. — Я еще недостаточно взрослая. Он хотел, чтобы я сделала домашнее задание в офисе, пока он будет чинить машину. — Ты всегда можешь побыть со мной, — предложила я. — Ты оказываешь плохое влияние, не уверен, что это хорошая идея, — пошутил Хит. — Она не часто говорит слово «хрен», но иногда все же бывает, — заявила Кэсси. Я уставилась на нее. — А я думала, мы друзья. — Он тоже говорит плохие слова. Нужно заставить его класть сотню в ругательную банку каждую неделю, — обвинив своего отца, думаю, она неплохо повеселилась. — Нам нужно поговорить, — голос Хита был чуть более суровым, чем обычно. Я лишь улыбнулась, поняв, что он пытается сдержать ухмылку. — Господи, — произнесла я, теребя цепочку. — Ты не хочешь со мной больше общаться? А я-то думала, между нами все хорошо. Это из-за блинчиков? Я думала, ты любишь блинчики с кленовым сиропом. — А у тебя есть? — он наградил меня мальчишеской улыбкой. — Нет, сегодня у нас с клюквенным джемом. Я могла бы сделать тебе кофе, а ты мог бы сказать, что милая Найтли тебе не докучает. — А можно мне блинчики на завтрак, пожалуйста? — уточнила Кэсси. — Ты еще не завтракала? — поморщилась я. — Еще и восьми нет, а ты позвонила и сказала срочно. Разумеется, она еще не завтракала. Кэсси указала на своего отца. — Он обещал, что ты приготовишь нам блинчики. — Обещал? — я взяла ее за руку так же, как брала раньше, когда она была непоседливой малышкой. — Тогда ты мне поможешь, — заявила я. — Если нам повезет, дедуля поделится с нами жидким золотом. Ее светло-голубые глаза расширились и заблестели в нетерпении. — Как думаешь, а мы сможем сделать конфеты из кленового сиропа? — Может, завтра? — предложила я. — Сегодня довольно загруженный день. — Как это? — Хит оглядел пустую столовую. — К нам приедет невеста, чтобы осмотреть заведение со своими родителями и родителями жениха. — Сюда? Не в коттедж? — Горнолыжный отель, — поправила я. В прошлом году Кингстон, мой старший брат, решил переименовать наши заведения и начал с коттеджа. Теперь мы зовем его «Горнолыжный отель Харрисов». Он также поменял мебель и перестроил часть здания. Кингстон мечтал переделать и викторианский дом, где мы также размещаем гостей, но я ему не позволила. Это историческое здание, которым Харрисы владеют на протяжении пяти поколений. Мы владели землей, на которой стоит ферма, сад, магазин подарков, дом и коттедж с конца девятнадцатого века. — Эта невеста хочет найти идеальное место для свадьбы. Хотят приехать в дом и на ферму. Папа этого никогда не позволит. — Ферма — не место для свадьбы, — голос отца раздался из кухни даже до того, как я услышала его шаги. — Для этого есть коттедж. — Горнолыжный отель, — поправила я его, скрипя зубами. — Мистер Харрис, — кивнул Хит. — Дедуля Гарри, — выкрикнула Кэсси, подбежав к нему. — Не знал, что моя малышка здесь, — он обнял ее и закружил по кухне. — Мы сможем сделать конфеты из кленового сиропа? — спросила она. После этих слов я посмотрела на Хита. Дочь такая же упорная, как и ее отец. Слово «нет» они воспринимают как вызов. Их девиз: «Я это сделаю». — Прости, милая, но сегодня не получится. У нас будет полон дом людей, и места будет не хватать, — отец нахмурился, он был расстроен возможностью предложить новые места для сдачи. С финансовой точки зрения это означало, что мы сможем одновременно устраивать два, а то и три мероприятия. Если Кингстон купит виноградник неподалеку, наши возможности лишь продолжат увеличиваться. Но папа видит ситуацию по-другому. — Можно я пойду с тобой? — Кэсси ему улыбнулась.