— Нет, не сказал. — Я сказал, детка. Я сказал ваниль. Он взял один из моих шоколадных кексов из коробки и провёл пальцем по глазури. Медленная ухмылка расплылась по его лицу, когда он слизал её. — Но я возьму их в офис. Ребята съедят их. — Ты лжёшь… Я потянулась к тряпке на стойке, готовая бросить её ему в лицо, но Остин оказался быстрее. Он выхватил её прежде, чем я успела её схватить. Шон ворковал, прежде чем засунуть кулак в рот, покрыв слюной костяшки пальцев. Я подошла к холодильнику, распахнула дверцу и достала один из его прорезывателей. У него ещё не прорезались зубы, но он любил засовывать в рот всякие предметы, и я предпочитала продезинфицированные игрушки его пухлым пальчикам. Я протянула ему кольцо и вытерла его кулак. Пока я заботилась о нашем сыне, Остин поглощал кекс, который я испекла специально для его матери. Она работала в Рождество, и Остин хотел принести ей сегодня что-нибудь сладкое. Сладкое — это то, в чём я блистала, поэтому я пообещала позаботиться об этом, приготовив полдюжины шоколадных кексов, без посыпки и начинки. Именно это он и попросил, о чём я ясно помнила, потому что это были его любимые кексы. Я должна была догадаться, что он что-то задумал, чтобы получить дополнительные кексы. Мы были так заняты подготовкой к праздникам, что за последние две недели я не принесла домой ни одного из его любимых кексов. Дверь на кухню открылась, и вошла Бринн. — Фух. Я только что перевернула табличку и заперла дверь. — Спасибо, — я улыбнулась ей. — Сегодня было сумасшествие. Из-за предновогоднего ажиотажа, которого мы ожидали, мы были заняты весь день. Мы почти исчерпали все запасы на витрине, хотя, к счастью, там было много ванильных кексов, которые я могла украсть для мамы Остина. Мой муж хранил шоколадные кексы для себя, потому что он ни за что не поделился бы ими со своей командой. На этой неделе он пробегал две лишних мили каждый день, только чтобы съесть все шесть кексов. — Не могла бы ты собрать коробку с шестью ванильными кексами до того, как уедешь домой? — спросила я Бринн. — Без проблем. Она подошла ближе и пощекотала ногу Шона. Я могла бы сама уложить кексы, но пока не хотела отпускать Шона. Он был дома с Остином весь день, пока я была на работе, и я соскучилась по нему. В три месяца Шон уже был миниатюрной версией Остина. У них были одинаковые тёмные волосы и кофейно-коричневые глаза. Нос Шона больше походил на мой, но он был маленьким, и кто знал, как он изменится по мере роста. — Как он сегодня? — спросил я Остина. — Хорошо, — он слизал последний кусочек глазури со своего большого пальца, а затем выбросил обёртку от кекса в мусорное ведро. — Мы ничего особенного не делали. Он играл в своей коляске, пока я тренировался. Потом мы вздремнули. Сегодня он какой-то суетливый, и у него насморк. Может быть, он простудился. — Бедный малыш, — я поцеловала его в макушку. — Давай используем это как предлог, чтобы пораньше уйти с вечеринки. — Я не против. Сегодня вечером мы собирались в дом моего отца на его ежегодное празднование Сочельника. Меньше всего мне хотелось наряжаться после работы в пекарне с четырёх, но папа умолял нас приехать. Мама Остина приедет к нам домой, чтобы провести вечер с Шоном, а завтра у нас было тихое рождественское утро в нашем доме, прежде чем все придут на ужин, чтобы отпраздновать первое Рождество ребёнка. Единственное, чего я с нетерпением ждала сегодня вечером, — это увидеть Остина в костюме. Он был великолепен в любом одеянии, но в его чёрном костюме я из-за всех стараюсь держать руки при себе, пока мы не вернёмся домой. То же самое было и в день нашей свадьбы. По дороге из церкви на свадебный приём мы занялись сексом на заднем сиденье нашего лимузина, скрытые от водителя ширмой, потому что я не могла устоять. Мы поженились в прошлом году, за неделю до Рождества. Церемония была простой и элегантной. Моя мачеха, конечно, хотела устроить экстравагантную вечеринку, но мы обошлись небольшой церемонией и приёмом. Потом мы избежали праздничного безумия, потому что Остин увёз меня в Куинси на медовый месяц. Мы попросили остановиться в том же номере и пять дней подряд заказывали еду в номер, редко покидая кровать. Он обрюхатил меня в том номере. Я обогнула стол и подошла к Остину. Он обнял меня за плечи и притянул к себе. — Устала? Я кивнула и хмыкнула, прислонившись к его широкой груди. — Да. Я действительно не хочу идти на эту вечеринку сегодня. В следующем году давай куда-нибудь уедем. — Вообще-то… Он полез в сумку для подгузников, стоящую на столе, порылся в переднем кармане, пока не достал оттуда листок бумаги. Чек. За номер в гостинице «Элоиза». — Что это? — Твой подарок на Рождество. Мы уезжаем на следующий день после Рождества в Куинси. — Правда? Он кивнул. — Твой папа предложил самолёт. Моей маме всё равно нужно работать, поэтому мы решили отпраздновать, когда вернёмся домой. Ченнинг проведёт неделю у своей девушки. Так что мы сбежим. Звучало идеально. В последнее время мы были так заняты работой и жизнью, что перерыв, только для нас троих, давно назревал. Остин всё-таки бросил работать на моего отца. Это стало конфликтом интересов, и он решил, что лучше держать свой бизнес отдельно от моей семьи. Конечно, папа был совершенно не согласен, но, учитывая тот факт, что я жила с личным телохранителем, он в конце концов понял, что это был правильный шаг. Замена папиного дохода, в конце концов, не стала для Остина проблемой. Благодаря нескольким положительным рекомендациям моего отца, компания «Garrison» приняла несколько крупных клиентов и была готова провести самый успешный год. За последние два года команда Остина удвоилась, и он старался расширяться, чтобы удовлетворить растущий список клиентов. За последние двадцать четыре месяца он проработал много часов, но мы наконец-то вошли в привычный ритм. Наконец-то мы смогли взять этот отпуск. Бринн просунула голову в дверь. — Ты сказал ей? — Ага, — Остин усмехнулся. — Хорошо, — она вошла с коробкой ванильных кексов. — Я чуть не проболталась сегодня. Дважды. Я не умею хранить секреты. — Ты знала? Она кивнула. — Тебе нужен отпуск. Я позабочусь об этом месте. — Спасибо, — я наклонила голову к Остину. — И тебе спасибо. Он прильнул своими губами к моим. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Шон бросил свой прорезыватель на пол и взял в кулак клок моих волос. — Что ты думаешь, приятель? — Остин разжал его пальцы. — Готов ехать в Монтану? Наш сын издал громкое воркование, прежде чем открыть рот как можно шире и вставить кулак. Остин поцеловал его волосы, затем сделал то же самое с моими, прежде чем отпустить нас. Мы загрузили сумку с подгузниками и закрыли двери пекарни. Затем мы отправились домой, чтобы собрать вещи для ещё одного Рождества в Куинси. * * * notes Примечания