— Ты начинаешь, — ответил он. ГЛАВА 7 Не так я себе представляла свою первую брачную ночь, думала Пайпер, когда они с Сойером играли в шашки одну партию за другой. Хотя у нее не было четкого представления, как именно должна проходить брачная ночь, но естественно, девушка знала основы и чисто анатомические особенности. Все остальное перекладывалось в область догадок, во всяком случае, по большей части. Ей запомнились очень любопытные реакции своего тела, когда Сойер поцеловал ее прошлой ночью. То, что происходило между мужчиной и женщиной за закрытыми дверьми, Пайпер знала в общих чертах, и это было безобразно и, прежде всего, болезненно. То, что приходилось терпеть, чтобы впоследствии супруг был счастлив — и возможно, вследствие чего, будет зачат ребенок. Пайпер чувствовала, что принести ребенка в этот мир и вырастить его, а еще лучше сразу несколько детей — это особенное призвание. Телом и душой девушка, несомненно, являлась учителем, но это было лишь ступенью к роли заботливой матери. Что касается мужа… что ж, хороший муж, как Клэй, несомненно, был благословением — а плохой муж — проклятие. За кого из двоих она вышла замуж, только предстояло выяснить. Пока Пайпер пыталась сосредоточиться на игральных камнях, хотя снова проигрывала и в этой партии, она размышляла о Даре Роуз и о том, насколько сильно та начинала сиять каждый раз, когда Клэй находился поблизости. Тогда Дара Роуз принималась напевать мелодию под нос, а иногда даже тихо пела, занимаясь домашним хозяйством. При этом по ней никогда не было заметно, что она боится оставаться ночью наедине со свои мужем. Все было так ужасно запутанно, и Пайпер пожалела, что была недостаточно смелой, чтобы спросить у Дары Роуз о том, что действительно происходило в браке, в его основном проявлении. Сойер вопросительно посмотрел на Пайпер. — Что происходит сейчас у тебя в голове, миссис МакКеттрик? — Ничего, что я хотела бы обсудить с тобой, мистер МакКеттрик, — бросила девушка холодно. Мужчина заблокировал ее последние камни в углу таким образом, что каждый из ходов принес бы немедленное поражение. — С кем же, в таком случае? — спросил он небрежно. — С Дарой Роуз, если ты непременно хочешь это знать, — ответила девушка и сразу пожалела о своих словах. — Ах, — отреагировал мужчина так, будто ему только что провели подробную, разъяснительную лекцию. Смирившись, Пайпер отбросила кусок камня, который позволил Сойеру заполучить несколько ее камней. — Позволь угадать, — продолжил он не спеша, смотря на Пайпер с весельем в глазах. — Ты задаешься вопросом, что тебя ожидает, когда мы разделим постель, и не так как прошлой ночью, а с серьезными намерениями. Ее щеки запылали, но девушка ничего не могла с этим поделать. Также она не могла проигнорировать его высказывание, даже если желала этого. — Я… может быть, я пока еще невинна, — выдавила она, — но не глупа. Я прекрасно понимаю, чем мужчины и женщины занимаются вместе. Выставлять в ряд фишки для новой партии, судя по лицу Сойера, требовало огромной концентрации. — И почему ты хочешь поговорить об этом с Дарой Роуз? — Я никогда не утверждала, что хочу поговорить со своей кузиной о самой тайной области ее брака с Клэем! — возразила девушка. В самом деле, она этого не говорила, но мысль, должно быть, была настолько очевидна, что Сойер сразу об этом догадался. — Но ты хочешь этого, — подразнил Сойер, улыбаясь. — Вовсе не хочу, — продолжила утверждать Пайпер и заметила, что ей совсем не нравится ее новая особенность — а именно — избегать правды. Сойер бросил быстрый взгляд на окно, и только теперь девушка заметила, что за последний час он проделал это несколько раз. До сих пор она не придавала этому значение, но теперь почувствовала, что это не было случайным действием. Он ожидал визита? Рассчитывал ли он на то, что кто-то придет? Сойер не надел свой ремень для оружия, но по какой-то причине 45-ый кольт лежал рядом с ним на книжной полке. — Последняя партия, — объявил он, когда игровая доска была готова. Затем мужчина от души зевнул, однако для Пайпер это не выглядело правдоподобно. Она с подозрением осмотрела его и решила не позволять ему вводить себя в заблуждение. — На сегодня я наигралась, — заявила она, поднимаясь. Оставив гореть масляную лампу на столе, девушка достала еще одну. Не желая, чтобы ее новый плащ стал грязным, закуталась в старое одеяло. Когда она направилась к двери, Сойер, не спрашивая ее, куда она хочет пойти, сразу же схватил свой кольт и с ужасающей сноровкой сунул его себе за пояс и последовал за Пайпер. — Я всего лишь хочу в туалет, — прошептала она смущенно. — Но не одна, — ответил Сойер и сопроводил ее наружу, по ступенькам вниз и вокруг здания школы. К большому облегчению Пайпер, Сойер остался стоять около дома, постоянно озираясь, словно сторож, который очень серьезно относился к своему заданию. Девушка поспешила к домику уборной и так же быстро вернулась. Сойер по-прежнему стоял на углу, наблюдая за окрестностями, когда стал напряженно прислушиваться. — Что случилось? — тихо спросила она, так как ей показалось, что это уместно для данной ситуации. В его поведении было что-то настороженное, и он был полностью сосредоточен на окружении. — Ничего, — ответил он, схватив ее за локоть и потянув в дом за собой настолько быстро, что девушка несколько раз споткнулась и чуть было не упала. — Я тебе не верю, — энергично сказала Пайпер. Сойер провел их в дом, закрыл за собой дверь и задвинул засов. — Ложись спать, — велел он. — Я буду здесь еще некоторое время. — Почему? Наконец мужчина посмотрел на нее, и она заметила озабоченное выражение в его голубых глазах. — Ты предпочла бы, чтобы я пошел с тобой? — спросил он. Ее щеки снова начали пылать. — Эм… нет… но… — Тогда иди и ложись, — перебил он ее. — Я погашу свет и затушу огонь в печи. Пайпер уже хотела возразить, однако снова захлопнула рот и раздраженно фыркнула, так как он ничего ей не говорил. — Иди уже, — настаивал Сойер. Наконец она повиновалась, однако наполнила чашку теплой водой и отнесла в спальню. Там девушка разделась, поспешно ополоснулась и накинула на себя ночную рубашку. Она спорила с собой, действительно ли должна просто так повиноваться Сойеру, но затем все-таки легла на вторую кровать, в которой провела большую часть прошлой ночи. Спустя некоторое время Пайпер увидела, что в классной комнате погасли керосиновые лампы. Она ожидала, что в любой момент в заднюю комнату войдет Сойер, но этого не произошло. Она ждала и ждала, но Сойер так и не появился. Разве он не хотел ложиться спать? Становилось все позднее и позднее, и вокруг все оставалось погруженным в темноту. До сих пор не было слышно звуков открывающейся печи, что означало, что Сойер так и не потушил огонь. Наконец Пайпер встала и на цыпочках прокралась к дверному проему. Класс был погружен в тусклый лунный свет. После того, как девушка вскоре сориентировалась, обнаружила Сойера, который сидел у окна и не шевелился. Затем она заметила кольт, который он держал наготове в руке. С большим трудом ей удалось сдержать испуганный вопль. — Возвращайся в кровать, Пайпер, — сказал он тихо. До этого момента она предполагала, что он вообще не заметил ее присутствия. — Я хочу знать, что здесь происходит, — потребовала она. — Ложись в постель! — настойчиво повторил он. Волосы на ее затылке ощетинились. Он не имел права приказывать ей, в конце концов, он являлся ее мужем всего лишь на бумаге. Тем не менее, Пайпер повиновалась и вернулась обратно. При этом все внутри нее кипело от злости, но в то же время она боялась. Что-то происходило, этого нельзя было не заметить. Когда Пайпер закрыла глаза, она была почти уверена, что не сможет заснуть. Но почти мгновенно ее одолел беспокойный сон. *** Это было всего лишь ощущение, которое не давало Сойеру покоя. Но с годами он научился обращать внимание на маленькие, незаметные детали. Во время ужина он почувствовал покалывающий зуд в затылке, кроме того, это было знакомое чувство, словно в его желудке скрежещет ледяной коготь. Великолепная брачная ночь, подумал он насмешливо. Сначала он на протяжении нескольких часов играл со своей женой в шашки, и теперь проводил бессонную ночь, наблюдая из окна за ночным пейзажем. Со своего места мужчина мог видеть часть школьного двора, и при этом быть незамеченным снаружи. Украшенная рождественская елка сверкала в лунном свете, парты и печь были не более чем черными контурами на почти таком же черном фоне. Снаружи что-то шевельнулось, рядом с качелями, которые висели на одной из ветвей большого дуба. Вероятно, бродячая собака или койот. Над верхней губой Сойера собрались капельки пота, и рука, в которой он держал кольт, стала влажной. Рана на левом плече пульсировала с каждым ударом сердца. (Может быть, я не в себе). В конце концов, он женился на женщине, которую знал всего лишь два дня, большую часть времени которых он провел в постели с высокой температурой, если конечно опиесодержащее средство не притупило его разум. «Разве недостаточно доказательств, что я потерял рассудок?» Мужчина подавил, готовый вырваться, грубый смешок, и ослабил хватку на оружии. Каждый инстинкт побуждал его проявлять особую осторожность. Тогда он вновь это увидел — тень, которая двигалась сквозь тьму. Сойер надеялся, что Пайпер не проснется и не вернется, чтобы засыпать его вопросами, потому что в этот момент тень приняла четкие очертания человека. Человека, которого он узнал по осанке и по тому, как небрежно он держал винтовку, разместив ее поперек предплечья. Прошло много времени с тех пор, как он работал с Честером Даггинсом, и минуло много лет с тех пор, как он видел его. Так много лет, что Сойер был уверен, что Честер должен уже целую вечность лежать на всеми забытом кладбище в уединенной могиле.