И если тот мир одержит победу и здесь, в этой истории — это будет проигрыш не только Советов, но и моей Италии. Не только коммунизма, но и Веры (значит, мир не справедлив, не гармоничен, и Творец отвернулся от него). Может, я говорю ересь, как с точки зрения коммунистической идеи, так и Святой Церкви? Но я так вижу картину — и не умею иначе. И я пока не сделала ничего, чтобы отвратить торжество сатаны! Я не совершала подвигов, которые мне приписывают — это лишь в советско-итальянском фильме "Битва за Рим", о событиях сорок четвертого года, где меня играет некая Софи Шиколоне (еще не ставшая Лорен), я просто ангел мщения, убивающая немцев сотнями (мой муж сказал, "как Терминатор") и причастная решительно ко всем славным событиям! А ведь я еще не была партизанкой, когда повстречалась в Риме с моим рыцарем, он не отбивал меня от банды пьяных эсэсовцев в римском кафе, я не присутствовала с ним на исторической встрече в Ватикане, не высаживалась с подводной лодки на остров Санто-Стефания, спасать Его Святейшество из немецкой тюрьмы! И в поезде Гитлера не я спасла жизнь своему мужу, а он из-за меня там едва не погиб! Лишь наше венчание в соборе Святого Петра, по королевской церемонии, проводимое самим Папой, было как в фильме (и даже платье у меня такое же). Но что в реальности, а не в кино я совершила полезного — кроме того, что в Киеве тогда застрелила двух бандеровских убийц? Даже не думая, что делаю, а лишь на автомате "как учили" — а после был жуткий страх. — Вы живые, они мертвы — ответил мне муж, когда я рассказала ему, что чувствовала тогда — а прочее, неважно. Я изнуряла себя тренировкой — готовясь к священному бою, Света против Тьмы. Хорошо, что мой муж отнесся к этому с полным пониманием, сказав, а вдруг мне самой придется защищать свою жизнь? И он учил меня всему, что умел сам (хотя до его таланта мне далеко) — стрельба из самого различного оружия, на скорость, из неудобного положения, по быстро движущимся и внезапно появляющимся мишеням, рукопашка, нож, бой в лесу, в здании, плавание и ныряние с аквалангом (до десяти метров — глубже мне было запрещено, "норматив для матросов-срочников, а ниже уже особенности есть"). Конечно, я всегда буду слабее противника-мужчины — но мой муж сказал, у меня отличная скорость и ловкость движений, "а при правильной технике, большая сила и не нужна". Я тренировалась, мечтая что буду прикрывать спину своему рыцарю. А он категорически отказывался даже слышать — чтобы я с ним вместе, и в бой! И до сих пор думает, что я не знаю, как он четыре года назад в Ташкенте чуть не погиб — мне после рассказывал, про обычную командировку. А у меня чуть сердце не разорвалось, когда я узнала от… Нет, выдавать не стану — у женщин тоже есть свои секреты! Я все-таки уговорила его дозволить мне прыгнуть с парашютом. И поняла, насколько он боится — он, не страшащийся абсолютно ничего! — что я как-то пострадаю! Он заставил меня пройти весь курс подготовки со всем тщанием — после медосмотра, признавшего меня абсолютно здоровой. Сначала был даже не самолет, а кусок кабины с люком, стоящий на козлах, чтобы научиться выпрыгивать правильно — упереться в края руками и ногами, затем резко оттолкнуться, максимально вперед, не коснувшись плечом края люка (иначе, тебя может закрутить в прыжке). После, меня подвесили на стропах, в полуметре над землей, и чтобы я научилась, за что тянуть, управляя куполом. Затем я спрыгивала с помоста (где-то с высоты моего роста), учась правильно приземляться, сразу на обе ноги, сведенные вместе, и падать на бок. Я выучила действия при нештатных ситуациях — если не отделится вытяжной фал, если основной парашют не раскроется, если тебя навалит на чужой купол (ногами пробежаться по нему, в сторону), если тебя несет на крышу или стену дома (так же успеть пробежаться, пока твой купол не погас), и множество других случаев. А когда настал тот день, мой рыцарь лично проконтролировал укладку моих парашютов, основного и запасного, был в самолете рядом, сам прикрепил мне фал, и был за выпускающего, когда я прыгала. Было ли мне страшно тогда — нет, я абсолютно доверяла, что он сделал все, как если бы прыгал сам, ну а мне, лишь лететь до земли! Самолет был Ан-2, условия самые простые — день, отличная видимость, почти безветрие, высота шестьсот метров, внизу ровное поле, от горизонта до горизонта. И я оттолкнулась, как учили (не дожидаясь пинка или затрещины, которыми, как я слышала, инструктора выталкивают замешкавшихся новичков). "Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три" — рывок, и надо мной раскрывается купол, все было так, как мне рассказывали — а дальше, лишь разворачиваться по ветру и смотреть, куда несет. И когда я приземлилась, то к моему удивлению, мой рыцарь уже ждал меня там — после он сказал мне, что прыгал последним, как положено, но без фала, "чуть затяжным", и обогнал всех. А после в автобусе мы все (кроме меня и мужа, прыгали еще шестеро), дружно пели "белый купол", и по рукам ходила фляжка — я, конечно, лишь пригубила. Второй прыжок был труднее. И отчего-то было страшнее. Но я все же прыгнула — и полетела не вниз, а вслед за самолетом, болтаясь на фале! Дернуть за кольцо — нельзя, можно и себя, и самолет погубить! Мой муж, стоя в люке, показал мне стропорез. Я кивнула, но вряд ли он мог это заметить. Он ударил по натянутому фалу и я освободилась. "Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три" — и надо дергать кольцо, ведь принудительного раскрытия уже нет. Приземлилась нормально. Причиной происшествия было (к этому выводу пришла "комиссия по расследованию", тут же собранная на аэродроме), что вытяжной фал должен сначала оборвать некую предохранительную деталь внутри ранца, и лишь затем выводить парашют — считается, что веса парашютиста достаточно, развить требуемое усилие, но я оказалась слишком легкой! А надо было прыгать третий раз! Для чего? Как сказал мой муж, значок парашютиста дают не за один а за три прыжка, не просто так. Первый, на адреналине, легкий. Второй, там бывает по-настоящему страшно. Ну а третий — как показывает опыт, кто на него решился, тот так же легко прыгнет и в четвертый, и в десятый, и в сотый — без разницы. — Нет, вы можете отказаться, товарищ Смоленцева! Отказаться? Тогда выйдет, что и первые два раза будут напрасны, раз они "не в счет"? Да, было страшно. Но победа над собой — столь же важная победа. Так появился у меня значок с парашютиком — которым я горжусь не меньше, чем орденом Святого Сильвестра, полученным из рук самого Папы, за участие в поимке Гитлера. Ну а мой рыцарь хорошо знает, как погасить мое недовольство — вот отчего, стоит ему меня коснуться, и я могу думать лишь об одном? В сорок пятом у меня родились Петя и Анечка. В феврале пятьдесят первого — снова двойня, Сережа и Марк. Как я совмещала семью с тренировками и работой? Благодаря нашей "домоправительнице" Марье Степановне, приставленной от Пономаренко ко мне и Анне, двум нашим домработницам, тете Паша и тете Даше, и воспитательницам из детского сада, что находится в нашем же доме на первом этаже — и они часто сами утром забирали детей, а вечером приводили обратно. Ну и еще, мы использовали "адмресурс", как выразился Пономаренко, привлекая в помощь девушек из упомянутых мной школ. Наш кадровый резерв, а еще (слова Анны), будущий клуб образцовых советских жен, которые уж точно не станут такими, как некая Боннэр! Их отчего-то "смолянками" зовут — знаю, что так было при царе! — Смоленцевки — поправила меня Анна — прости, Люся, но придется тебе быть на виду одной за нас двоих, я к известности точно, не стремлюсь. И у неужели тебе не нравится быть экспонатом истории? Кто у нас звезда киноэкрана, кандидатка в итальянские королевы, и лицо "русско-итальянской моды", с фотографиями что в "Комсомолочке", что в ленинградском "Силуэте", прямо как у Ильфа и Петрова, дочь Вандербильда? Ну а кто-то сокращает и до "смолянок", кому привычнее — ведь с тех пор и сорока лет не прошло. И добавила с улыбкой: — А иные, как наш Валя, наших девушек "лючиями" называют. Или ты не знала? Что, серьезно? Я уже на улицу не выхожу, лицо вуалью не прикрыв — а то, оглядываются, узнают! Даже когда с детьми гуляю, возле нашего дома. Поскольку детям свежий воздух нужен и движения, так врачи говорят. А я хочу, чтобы у моих детей было идеальное здоровье. Петя и Аня большие уже, прошлой осенью в школу пошли в первый класс, да и младшие из коляски выросли, ножками бегают. Дома я (с помощью Марьи Степановны и домработниц) справляюсь, ну а на прогулке иногда приходится кого-то из девушек просить на обед приехать, и заодно помочь за нашим "детским садом" уследить, у меня четверо, у Ани трое, а вдруг потеряются, разобьются, под машину попадут? Святая Мария, это выходит что у меня уже и прислуга есть, как у какой-нибудь графини или герцогини? А как это с советскими принципами сочетается? — Нормально сочетается — ответила мне Анна — как например, есть в Советской Армии такой генерал Петров, Дважды Герой, важный пост сейчас занимает. А так как ранен был и обеих рук у него нет, то трое солдат-ординарцев при нем, для обслуги. Так и мы с тобой, Люся, пока важным делом занимаемся для советского государства, то и СССР заинтересован, чтобы нас домашние хлопоты не отвлекали. Есть особый приказ, что мы имеем право воспитанниц для стажировки привлекать — так что пользуйся! Стараюсь не злоупотреблять — а лишь когда Марья Степановна с тетей Пашей и тетей Дашей справиться не могут. Мечтала когда-то в университет попасть, глядя на веселую и беззаботную жизнь римских студентов — а у меня сейчас минуты лишней нет! Кроме учебы и тренировок, еще и работа в "РИМе" — как заметил Пономаренко, в той истории мы свой советский стиль не создали, бездарно все возможности упустив, а это задача важнейшая, и в плане изживания у наших людей низкопоклонства перед западом и пропаганды советского образа жизни; а кроме того, есть идея провести отслеживание общественного мнения, "социологический эксперимент", а попросту, новые веяния моды как быстро будут распространяться и в каких общественных группах? Даже детям своим приходится тепло урывками отдавать. И попробуй объяснить это девчонкам, когда они видят на обложке, как я, нарядная, позирую, открывая дверцу "победы"-кабриолета! После чего эти открытые "победы" в России стали "лючиями" называть — забыв, что это имя предполагалось дать "победам" итальянского выпуска. Нет у меня собственного автомобиля, хотя водить я обучена и по деньгам могу себе позволить — но зачем, если за мной всегда казенная машина заезжает? А как бы я в широкополой шляпке села в открытую машину, где даже шелковый шарф с головы сдувает? Однако фотография получилась эффектная. Перепечатанная и за границей, и не только в Италии, но и во Франции и США — как ответ на утверждения их газетеров, что в Советском Союзе женщины ходят исключительно в валенках и ватниках. Звезда экрана — это преувеличение. Пока что я в кино снялась всего дважды. Первым был "Иван-тюльпан", где я Жерара Филипа в плен беру, мы с ним на шпагах сражаемся, а после катаемся по лесу верхом на медведях — по секрету скажу, это лошадки были, на которых нацепляли попоны, как шкуры, и медвежьи морды, только чтоб лап в кадре было не видно. А во втором фильме мы с Анной вместе были. Товарищи с киностудии считают, что у меня есть актерский талант — так что хотелось бы проодолжить. А то даже обидно, что в русском фильме "Молодая Гвардия" Любу Шевцову сыграла сама Люба Шевцова (в этой истории Краснодон был освобожден еще в декабре, так что молодогвардейцы все живые — а Сергей Тюленин так и вовсе, под командой у моего мужа служит), ну а в "Битве за Рим", вместо меня, какая-то Софи! Хотя мой рыцарь говорит, что я красивее ее и двигаюсь гораздо лучше! Конечно, если она в жизни, а не на экране, никогда не тренировалась, как я, не прыгала с парашютом, не ныряла с аквалангом, не стреляла из всех видов пехотного оружия — русского, немецкого, итальянского. И она, если и звезда, то в самом начале восхода, пока еще даже не Лорен, а Шиколоне! Уж в СССР я точно, более известна сейчас, чем она! Это грех гордыни? Было бы грехом — как сказал мне муж, если бы я возгордилась. То есть сочла себя абсолютным совершенством, которому не надо дальше работать над собой. Хорошо, что лето скоро. И каникулы у нас предусмотрены — может даже, удастся куда-нибудь съездить отдохнуть! США. Ранчо где-то в Техасе. Март 1953. Когда-то в Британии, среди высшего общества, был распространен "сельский стиль жизни". Поскольку Лондон викторианских времен был ну очень грязным местом — оттого и любовь англичан к черным зонтикам и одежде, чтоб не была заметна оседающая на ткани жирная копоть, составляющая основной компонент лондонских туманов — и джентльмены предпочитали жить в своих поместьях, приглашая гостей. День проходил в прогулках по свежему воздуху, сдобренных развлечениями, вроде игры в крикет или стрельбы в цель, затем надлежало за обеденным столом оценить искусство хозяйских поваров. И конечно, попутно велись беседы — иногда праздные, а иногда и влекущие за собой принятие в парламенте нового закона, заключение торгового союза, или объявление войны. Эпоха таких великосветских раутов завершилась с началом первой Великой Войны — после которой очень немногие из британских аристократов могли содержать большие поместья с огромным штатом вышколенных слуг. Но эстафету подхватили за океаном — что стало не по карману английскому герцогу или графу, было вполне доступно американскому миллиардеру. И конечно, остался главный смысл подобных сборищ — обсудить, оценить и решить, вдали от чужих ушей (особенно, репортеров). — Итак, джентльмены, в наличии две новости, хорошая и плохая — сказал хозяин — касающиеся всех нас вместе взятых. Хорошая: наша сборная команда вышла в финал. Плохая: кто проиграет в финале, теряет все. При том что противник очень силен — и это я еще не принимаю в расчет возможные тузы в его рукаве. — Цифры точные? — спросил второй из присутствующих — а то знаете, есть истина, есть ложь, и есть статистика, хехе! Русские ведь вполне могли и туман подпустить. — Мои аналитики стоят денег, что я им плачу — ответил Первый — погрешность допускается, но не влияющая на главный вывод. Советы стабильно показывают экономический рост десять процентов в год, и это еще предельно осторожная оценка. Наш же показатель известен. Итог — лет через двадцать, русский лагерь сравняется с нами по промышленной мощи и богатству. И дальше пойдет таким же темпом. Не боясь кризиса перепроизводства — этого не будет при советской плановой экономике. Где у нас возникла бы Депрессия — русские просто направят избыточный продукт в долгосрочные проекты, великие стройки, развитие науки — да хоть снаряд на Луну запустят, как у месье Жюль Верна. Все это было бы прекрасно — вот только тот мир уже не будет нашим. — Нет ли тут преувеличения? — спросил третий джентльмен — все ж слабо верится в русское вторжение через океан. Как и в то, что кто-то может вытеснить нас с наших традиционных рынков Нового Света, "зоны Монро". А уж в одном из вариантов, предложенных вашими аналитиками, сравнение нас с мелкими хозяйчиками, процветающими до прихода монополий, полвека назад — не выдерживает никакой критики, если не прямо оскорбительно. Как вы представляете — распространение русских правил игры, в нашей зоне? Не говоря уже о том, что американский дух индивидуализма совершенно не примет советской "колхозной" системы. — Это одна из версий — ответил хозяин — как пойдут события, когда будет пройдена "точка невозврата". Пропасть вроде той, куда уже вот-вот готова рухнуть Британская Империя. Вам напомнить, что в начале века "кузены" были даже больше, чем мы сейчас — признанная всеми Первая Держава, с ведущей экономикой и мировой валютой. И было лишь одно облачко на ясном небе — превосходство немецких товаров, при их лучшем качестве и дешевой цене, Германия экономически догоняла Британию так же как сегодня русские, нас. Именно этот факт был главной причиной первой Великой войны — причем англичане оказались в лагере победителей, но это им не помогло. Джентльмены, я не буду повторять основные положения документа, с которыми вы все уже ознакомились. Я лишь констатирую факт, что фитиль под нами зажжен и отмеряет время. Пусть в конце будет даже не катастрофа (хотя и она не исключена), а "мягкая посадка", разница в данном случае не принципиальна. — Наша экономическая помощь Европе? — спросил Второй — или Маршалл ошибался, рассчитывая на каждый потраченный доллар получить пять? — Если бы его план был применен ко всей Европе — ответил первый джентльмен — ну может, кроме ее нищей восточной окраины, Польшу с Румынией можно было и Советам отдать, это непринципиально. Но русские подгребли под себя большую часть, с Германией и Италией. Что остается нам — Франция и Англия, которые все еще трепыхаются, пытаясь вести свою игру (та история с биржей показала, что даже лягушатников рано сбрасывать со счетов), Испания, что категорически отказывается идти на политические уступки, желая, вот ужас, самой распоряжаться в своих внутренних делах — лавируя между нами и Советами с Ватиканом. Выходит, что мы в полной мере можем гра… "помощь оказать" лишь мелочи — Бельгии, Голландии, Дании, огрызку Норвегии и Португалии. Этого не хватит, для успешного решения наших проблем! — Все ж верится слабо — сказал Второй — чтобы русские, и превосходили нас в товарной массе, в удовлетворении потребностей рынка? — Вот это привезено из СССР — ответил хозяин, доставая и ставя на стол предметы — ничего секретного, продаются в магазинах в Ленинграде и Москве, и наверное, не только там. Это — транзисторный радиоприемник, вам напомнить когда была запатентована сама возможность заменить лампы кристаллами? Телевизор русского производства не привезли, но прошу поверить на слово, они есть, и качеством нисколько не хуже наших. Или, взгляните на эту фотографию — русские парни ездят по своей тайге и колхозным дорогам вот на этом том. — Похоже на самые первые наши автомобили — заметил Второй — мотоциклетное седло на моторе, и четыре колеса. А это на "жестяную Лиззи"[10] похоже, только ужатую вдвое и открытую. Зачем русским эти недоделки? — Затем, что они пройдут там, куда на даже на джипе не сунуться — сказал хозяин — причем зимой передние колеса могут лыжами заменяться. Или же, на все четыре ставят шины-поплавки, тогда это еще и плавает, или ходит по болоту. И стоит гораздо дешевле чем джип. Такие "квадроциклы", как удалось узнать, у Советов не только в продажу идут, но и в армию. И важно — что русские до самой идеи додумались сами, а не переняли у нас. А как вам вот такая игрушка для взрослых — кубик с разноцветными гранями, которые можно крутить, попробуйте, джентльмены — и подумайте, какие миллионы заработал бы у нас тот, кто это придумал? И вот это — пластиковая кукла, которую можете купить там в любом киоске. Что в ней революционного, помимо пропорций, не ребенка, а взрослой женщины? Да то, что они делаются в разных образах — и дети будут не играть с одной, раз купили, и рынок затоварен, а требовать от родителей коллекцию собрать, покупать новые, гениальнейшее маркетинговое решение! И поверьте, таких идей у русских много. Собственных — а не подражание кому-то. У нас на глазах, русский медведь сбрасывает шкуру и превращается в кого-то еще более опасного — столь же сильного, но также и быстрого, ловкого, умного. — А может быть, если известная вам гипотеза справедлива, это влияние тех, из-за Двери? — Может быть — сказал хозяин — но вряд ли, решающее. "Короля играет окружение" истинно не только в политике. Если даже и так, то все русское общество оказалось в целом готово принять и подхватить привнесенное. Но тогда — так ли уж важно, что дало первый толчок? А существенно — что русские нас обгоняют. Даже в том, что мы считали своим. — Я прочел все очень внимательно — сказал четвертый джентльмен — но не понял главного: какой вывод? Вы бьете тревогу, но не предлагаете, как потушить пожар. Или — это то, о чем я подумал? Действительно, не стоило сейчас писать, что единственным выходом будет новая великая война — по крайней мере, пока в строй не встанет новое поколение, этой войны не видевшее. — Нет — ответил первый джентльмен — война не исключена, но на самый последний выход. Ведь глупо начинать, когда нет полной уверенности в победе — иначе можно кончить, как германский неудачник. — Тогда что остается? — задумчиво произнес Второй — если причина, это слишком быстрый русский рост, значит его надо замедлить. Для чего вовсе не обязательна война "горячая" — конкурентная бывает не менее жестока. Только пожалуйста, не надо авантюр, как три года назад — а ведь я тогда вас предупреждал! Зачем состязаться с противником на его поле, в том, в чем он силен? О нет, я вовсе не призываю к пацифизму, военная сила будет нужна, чтоб воспользоваться нашим перевесом, снять плоды победы, но ни в коем случае не для первого сокрушающего удара. Эта китайская война, и вызванный ею интерес ко всему восточному… Может, они были и желтые макаки, но с головой — и отлично понимали, то когда враг силен, надо сначала разложить его изнутри, поколебать его веру. Русские не тот противник, кого можно голой силой сломать — а вот то, что они уже больше двух веков, с времен их Петра, равняются на Европу и видят в ней пример для подражания, это уже их слабость! — Уже нет — сказал Третий, джентльмен лощеного аристократического вида — они раскопали Аркаим. И усиленно проводят пропаганду, и внутри себя и вовне. Что мы не Запад и не Восток, мы Север. Должно быть, Сталин тоже понял то, что заметили вы. — Но пока они еще не сумели полностью перевернуть свое мышление — ответил Второй — не говоря уже, что для многочисленного слоя их интеллегенции, то есть наиболее активной части электората, мы по-прежнему являемся образцом. Так что этот факт говорит лишь, что нам надо действовать быстро и решительно. Пропаганда наших ценностей, нашего образа жизни, должна стать таким же значимым нашим оружием, как Бомбы! И лично я намерен сделать крупные вложения в Голливуд, раз этот бизнес приобретет в ближайшие годы такой вес… — Вам не привыкать — съязил Первый — сколько вы заработали на прокате русского "Индианы Джонса"? — А вы что-то имеете против? — с вызовом ответил Второй — и замечу, что герой фильма, это американский парень Индиана, а не русский Иван! Не знаю, на что надеялись русские, снимая в своих фильмах, и не в одном а в трех, такого героя — если только не предположить, что гипотеза "из будущего" и в самом деле правда. Кстати, даже в таком случае есть приятное следствие, в том мире Америка существует и не побеждена! По крайней мере, так было в годах семидесятых-восьмидесятых этого столетия. — Отчего же не раньше? — спросил Третий — а вдруг фильм снят например, в шестьдесят третьем? А Третья Мировая началась через пару лет? — Я не напрасно плачу своим экспертам — отрезал Второй — они просмотрели кадры, всех актеров этих фильмов, включая второстепенные роли. С задачей, найти кого-нибудь из живущих сегодня — пусть и постаревшими на десять, двадцать лет. И не только наших — всех, уже сколько-то известных в мире кино. Не обнаружили никого! Зато нашли нечто другое. И он выложил на стол две пачки фотографий, как колоды карт. — Это — кадры из русских фильмов про Индиану. А вот это, снято уже на местности, моими людьми. Если актеры, игравшие в фильмах, могли еще и не родиться, то места, где велись натурные съемки, вполне могут уже существовать? Так и оказалось — вход в Храм Грааля, это Сокровищница Эль-Хазне, древний город Петра в Трансиордании. Внутренние интерьеры не соответствуют, очевидно, их снимали в другом месте, но и входа достаточно. Набатейский храм эпохи эллинизма — как видите, изображения храма и даже окружающих скал почти идентичны, что не удивительно: и сам храм целиком вырезан из скалы! Разница лишь вот в этой разрушенной колонне, которая в фильме целая, ну и еще в некоторых мелочах. Эксперты, исследовавшие каждый дюйм изображений, уверены, что это абсолютно одно и то же здание, только в фильме оно показано после реставрации! Возможна конечно, мастерски точная копия, но зачем? Туристы и археологи посещают Сокровищницу довольно давно, еще в 20-х годах рядом был построен отель. Однако никаких съемок фильма и работ по реставрации здесь никогда не проводилось — установлено достоверно! Далее. Венеция. Вот Гранд канал. Вот это — собор Санта-Марии де Салюта 17 века. Загадочная библиотека — это церковь Святого Варнавы 18 века. Кадры совпадают даже во многих деталях, но и здесь никаких съемок русские до войны не проводили, тем более про Индиану Джонса. Хотя вообще в Венеции нередко снимали кино, но делать это тайно, под другим названием, какой в этом смысл? Однако же вывод, джентльмены — если Дверь существует (а теперь вероятность этого существенно возросла), то она ведет в гораздо более позднее время, чем двадцать-тридцать лет вперед. Что оставляет нам надежду. Допустим, русские хорошо умеют воевать, так уж исторически сложилось. Зато кто в мире сильнее нас в искусстве рекламы, в умении продать даже лед эскимосам, или песок бедуинам? Мы должны теперь сделать все, чтобы убедить электорат соцлагеря в сладости жизни людей свободного мира! Фильмы, радиопропаганда, реклама наших товаров — да что угодно, черт побери! Тем более, это еще и расширит нащ рынок. — Останется лишь убедить в том русских — ухмыльнулся Третий — чтобы они пустили нас на свою территорию. — А не вы ли когда-то убеждали нас, что при должных затратах на рекламу, можно даже протащить ниггера в Белый Дом? — ответил Второй — учитесь у кузенов, джентльмены! Я не понимаю, каким местом думали ослы в Госдепе, когда в ультимативной форме требовали от Советов не только открыть свои рынки для наших товаров, но и гарантировать их обязательную квоту, "не меньше такой-то доли от всех". Это можно предлагать тем, о кого вы ноги вытираете — а русские пока что от того далеки! И так уж сложилось, джентльмены, что из всех присутствующих мне больше всех довелось общаться с советскими. Так я заметил одну важную особенность: когда на них с нажимом, с угрозами, это их не пугает, а мобилизует — зато наше показное дружелюбие может размягчить. Оттого, если мы не хотим проиграть, то должны категорически отказаться от оскорблений в их адрес, не дразнить медведя, или дракона, да какая разница! Пусть уж этим занимаются маргиналы — но ни в коем случае не наши официальные лица! Тезис что "славянская раса, это не белая, а более низшая раса" приводит к тому, что нас уже сравнивают с Гитлером, и не коммунистические, а вполне респектабельные европейские газеты. А этот идиот месье Фаньер уже дошел до того, что и у нас в Штатах ищет зараженных коммунистическим зомбовирусом — представляю, как аплодируют этому в Кремле. Высокомерие есть грех, джентльмены — для пользы дела, бывает полезно назвать лучшим другом самого грязного и вонючего дикаря. — Зачем самому мараться? — спросил Третий — можно поручить своему дворецкому, или секретарю. Чтобы он озвучил вашу волю названной вами неуважаемой персоне. — Я не случайно привел вам пример британцев — сказал Второй — газетные передовицы с фотографиями, "Мухаммад Идрис принят в Букингемском дворце". Голозадый бандит из ливийской пустыни, пусть самый наглый из тамошних главарей, под которым ходит больше головорезов, чем под прочими — был принят как монарх цивилизованной державы! Перелет на реактивной "комете" из Каира в Лондон, прием у самой королевы, и маневры британской армии, где перед этим дикарем вывели в поле сотню танков и пару тысяч солдат. Как думаете, усомнится ли он, с его кругозором, кто в мире самая сильная держава — те, кто его принимали, чью мощь видел он лично, или какие-то русские и итальянцы? Его доставят обратно, на такой же "комете", и подарят кучу оружия, включая десяток легких танков "стюарт", три десятка броневиков, сотню грузовиков и джипов, а также какое-то барахло лично для него. Взамен даже не попросят об услуге, а искренне удивятся, отчего столь великая фигура еще не правитель суверенной Ливии — которая пока что, по чудовищной несправедливости, принадлежит итальянцам, которых храбрые англичане десять лет назад в тех же песках били, как шакалов, целыми акрами считая итальянских пленных. Что будет дальше, продолжать? Информация точная, даже по части количества и состава подарков — передана моими людьми из Лондона. Вот как надо работать, джентльмены! — Что ж у тех же кузенов так обломилось в Афганистане? — спросил Первый — точно так же, раздавали деньги и оружие вождям местных дикарей, подбивая их к набегам на советскую территорию. Вот только те, кто послушали, назад не вернулись — после чего благоразумные соседи тотчас разделили меж собой их земли, стада, женщин. Теперь афганцы охотно принимают от англичан дары, но идти через русскую границу не спешат, придумывая самые разные отговорки. Вы уверены, что когда этого Мухаммада убьют, на его место найдется другой — или будет, как в Афганистане? — А нам какая разница? — вмешался Четвертый — расходы небольшие. Лично мне ливийский проект кузенов кажется очень перспективным — особенно если подтвердится информация про о богатстве нефтяных месторождений Киреинаки. Но применительно к Советам? После того, как они успешно подавили партизан в своих западных землях, сделав то, что и немцам в войну не удалось. Может, клопиные укусы через границу и нанесут русскому медведю какой-то урон — но вряд ли критический. А скорее, лишь разозлят! — Отчего же, клопы? — удивился Второй — бациллы и вирусы еще мельче, однако могут свести в могилу самый здоровый организм. Думаю, что внутри советского лагеря можно найти недовольных? Забыл, кто из европейцев, Макиавелли или Борджиа, изрек, что чтобы уничтожить вашего врага, не обязательно нанимать убийцу, иногда бывает вернее подстроить, чтобы у врага вашего врага под рукой вовремя нож оказался? — Джентльмены, это все хорошо, но слишком длительно — заявил Первый — нам же сейчас крайне необходима информация. Есть ли за столом еще один игрок, причем с очень сильными картами, или же мы имеем дело с чрезмерным воображением наших экспертов, плюс блеф Советов? Я полагаю, что полученный ответ будет стоить даже некоторых потерь, как политических, так и материальных. И если нам действительно представляется такой случай — когда интересующие нас фигуры будут пребывать в нашей относительной досягаемости. То грех будет упустить такой шанс! — Даже ценой возможной войны с Советами? — спросил Второй — и помнится, вы нечто подобное говорили три года назад, и чем это кончилось, Шанхаем? А в этот раз? — В самом худшее случае, электорат будет недоволен, если еще пара десятков тысяч американских парней вознесутся на небеса в жареном виде — усмехнулся Первый — но строго говоря, нам-то до того какое дело, мы ведь не собираемся бороться за голоса избирателей, в нашей самой справедливой политической системе? Или вы полагаете, что лишь в шахматах оправдана жертва ради последующего выигрыша, или даже просто ради улучшения позиции? — А вы, простите, себя видите игроком, а не фигурой на доске? — ответил Второй — а если у кого-то на сей счет другое мнение? "Своей крови не прощаем никому" — у советских ведь не было раньше этого правила, у кого они его взяли, уж не у тех ли, кого мы пытаемся вытащить на свет? И если в ответ что-то подобное шанхайскому подарку, даже не на Манхеттен, а нам на головы прилетит? Если мы узнали, где соберутся интересующие нас лица — то думаете, на той стороне не могут, аналогично? — Вам подойдет объяснение: я устал бояться? — сказал Первый — играть с чувством, что сейчас придет кто-то и вышвырнет из-за стола. Или, если вам ближе шахматы — тринадцать лет назад, отдыхая на Кубе, я имел честь побеседовать с самим Капабланкой. И мне запомнилась его фраза — "самое неприятное для меня, когда ход противника мне непонятен. Когда я точно знаю что играю с мастером — и его даже внешне безобидный ход пешкой может означать мат через десять ходов, но я не вижу его замысла, хотя достоверно, что таковой есть". Мы сейчас в таком же положении, джентльмены — пусть вас не успокаивает отсутствие видимых прямых угроз! Советы развернули бурную деятельность, и каждый их ход, это приближение нашего конца, а если мы этого не видим, то тем хуже для нас. Даже в ближней перспективе — как строить бизнес-планы при наличии неопределенности? — Если Дверь есть, то нам это пока не слишком мешает — произнес Третий — если принять за правду, что Джо совместно с теми, или без них, предпочитает мирное, конкурентное состязание. То мы еще не проиграли! И кстати, тогда выходит, что мы ошибались с версией "Лазарев, это аналог нашего Хэллси, отправленный в тысяча восемьсот какой-то год". Если русские не считают войну неизбежной? — "Что было бы, если Нимитца, Хэллси, Спрюэнса, или хоть Одзаву отправить в год 1904й, при том что там ему дадут карт-бланш и все ресурсы на создание Флота — с каким счетом и в чью пользу будет Ютланд" — повторил Первый — логично тогда, что послали моряка, а не сухопутного, если нацеливались не на эту, а уже на Третью Мировую, которая по определению будет прежде всего морской. И если Лазареву по официальной биографии было чуть за сорок, когда он совершал свои подвиги против немцев — то пятьдесят пять, даже шестьдесят, это самый расцвет для Главкома. Дальше уже перебор — но считаем, что до 1965 года, он вполне на своем месте. Ну а факт, что Сталин упорно не желает нас допускать до Двери, говорит лишь о том, что ни он, ни его партнеры не допускают возможности с нами договориться. То есть, твердо взяли курс на войну. Как это сочетается с их на вид миролюбивой политикой? Да очень просто, джентльмены — если в их плане стоит, не нападать самим, а сделать что-то такое, что мы вынуждены будем объявить войну первыми? Альтернативой чему будет наш полный упадок. Нас теснят не стреляя, а когда мы возмущаемся, то… У меня лично стойкое ощущение, что мы сейчас в положении индейцев, подписавших с бледнолицыми очередной договор о вечном мире. Не знаю, как вы — но я устал думать, что возможно, над нашими головами подвешен топор. Как там было в записке на имя Президента — достоверный ответ может быть получен лишь в непосредственной беседе с кем-то из "пришельцев"? Я очень хочу его получить, чтобы дальше жить спокойно! — Позвольте спросить: а отчего все завязано на одного Лазарева — спросил Второй — если нам нужен ответ на вопрос, есть Дверь или нет? Ну и картина того мира, в общих чертах. То подойдет любой из членов экипажа субмарины, даже из нижних чинов! — А вы представляете, как трудно работать в СССР? — ответил Первый — да, пытались найти не одного Лазарева, я говорил со своим другом из Лэнгли в том числе и об этом. Информация, которая легко может быть получена в любой свободной стране, у Советов требует целой разведывательной операции! Во Франции вы можете просто прийти к тому, кто что-то знает, показать доллары и задать вопрос — ну а в СССР, любой землекоп или грузчик позовет милиционера, и если вы с диппаспортом, то вас вышлют, а если вы нелегал, я искренне вам не позавидую. Составляя список экипажа "моржихи", мы потеряли несколько десятков агентов — большей частью из местных, которых не жалко. Но удалось узнать, что еще в войну экипаж К-25 был разбавлен людьми из этого времени (если гипотеза верна). И все, кого нашим людям удалось найти и побеседовать — например, в качестве журналиста из ГДР, собирающего сведения о подвигах русских подводников — утверждают, что они именно из таких, добавленных. И называют разные фамилии, говоря о своих сослуживцах — головоломка не сходится, установить кто есть кто невозможно. — У каждого человека есть биография — сказал Второй — родители, семья. Школа, где он учился. Дом, где он рос, и соседи, друзья. След, который трудно замести или подделать. И которого не будет у пришельцев. Или — если кого-то из экипажа, пришедших из будущего, сочли более полезным использовать на берегу, то явно не на рядовых должностях? Значит, надо смотреть, на карьерный рост, необъяснимый по иным причинам. — Думали и об этом — ответил Первый — но у русских за последние сорок лет творилось черт знает что! Та война, затем революция, Гражданская — когда все перемешивалось и летело к чертям. Чекистские расстрелы, беспризорщина, детские дома — и "кто был ничем, тот станет всем". Да и последняя война весьма способствовала карьере тех, кто талантлив. Как например жена Лазарева — достоверно установлено, что она жила до войны в Ленинграде, отец ее был простым рабочим на верфи, и ее саму у нас бы не взяли даже служанкой в приличный дом. Парни из Лэнгли стараются — но это даже не иголку в стоге сена искать, а булавочную головку в огромной куче крапивы, разбирая голыми руками. — Я бы еще обратил внимание на некоего Смоленцева — задумчиво произнес Второй — что-то уж очень ему везет. — Надо знать русских, с их культом героев — сказал Первый — обычный головорез, неплохо обученный, кому сначала поручили Папу вытащить. Затем кому-то в Москве, подбирая кандидатуры охотников на Гитлера, пришла в голову мысль сделать культовую фигуру. Ну а Гиммлер в пятидесятом пошел уже довеском. Если нам повезет поймать этого героя при какой-нибудь новой его миссии, то будьте уверены, вопросы ему зададим. Ну а пока — Лазарев, единственная фигура, в инаковости которой мы не сомневаемся. Я голосую за то, чтобы продолжить нашу игру! — "Своей крови мы не прощаем" — покачал головой Второй — если вы правы. И это правило — не Сталина, а тех, кто за Дверью? Мне еще жить не надоело! — А разве речь о том идет? — вмешался Третий — как я понял, предполагается всего лишь "нейтрализовать" объект. Доставить, получить информацию — ну а после, как раз вступить в переговоры, именно с теми, с кем надо, а не с их кремлевской марионеткой. — И кто ответит при неудаче? — спросил Четвертый — и перед русскими, и перед Конгрессом?