Когда приличная стопка листов оказалась исписанной, на очередном подборе ключа от шифра буквы внезапно стали складываться в слова. – Великий Дуон! – воскликнула Рубин и тут же прикусила язык, оглядевшись по сторонам и боясь, что сам Дуон на небе мог бы ее услышать. Дорогой отец, с прискорбием сообщаю, что по пути к Белому замку Инайи всю делегацию постигло несчастье. На нас напала нечисть. Принц Атан, мой законный супруг, мертв. Где находятся слуги и другие воины, мне неизвестно. Я смогла добраться до заставы, но здесь угодила в руки разбойников. Теперь за мою голову они требуют выкуп. Две тысячи седоулов. Если ты хочешь увидеть меня живой и невредимой, пожалуйста, отправь с гонцом указанную сумму. Гонец должен быть один. Если приедет войско, разбойники убьют и меня, и всех жителей заставы. Окончательный срок, когда гонец с указанной суммой должен явиться на заставу, – завтрашний вечер. Пусть представится именем Джона Доу и попросит о встрече с дерой Сурими. Деньги у гонца заберу лично я. После того, как передам их в руки разбойников, меня отпустят. Очень надеюсь, что это письмо попадет прямо тебе в руки. Люблю тебя, папа. Твоя дочь Рубин. Отложив расшифрованное послание в сторону, Рубин задумалась. А это существо, оказывается, всеми правдами и неправдами ищет способ раздобыть средства! Зачем они нечисти? Тем более такая огромная сумма? Рубин не сомневалась, что попади это послание в руки отцу, он бы выполнил требование. А в придачу к гонцу послал бы и войско, но тем не менее… С такими фокусами, которые выкидывало существо, забрать монеты у ничего не понимающего гонца – дело нехитрое. Стоит ли рассказывать Ордериону о том, что Рубин расшифровала послание? Допустим, он поверит, что она на самом деле принцесса, и тогда все еще больше усложнится. Ордерион сообщит об этом отцу. И тогда вся Инайя встанет на уши. А за ней следом и Турем. Нет-нет… В глазах Ордериона Рубин должна оставаться мошенницей с туманным прошлым, которая обвела его вокруг пальца и скрылась в неизвестном направлении. Мошенницу силами двух королевств точно искать не будут. Рубин собрала исписанные листы бумаги и бросила их в горящий камин. Свернула письмо с потекшими чернилами и сунула в карман. Возможно, Ордерион и вовсе забудет о нем… Хотя вряд ли, конечно. Вернулся принц час спустя. Выглядел он по-прежнему не слишком веселым, хотя на этот раз старался это скрыть. – Ну что, расшифровала послание? – Нет, – угрюмо пробурчала Рубин, изображая на лице бессилие. – Почему я не удивлен? – Ордерион улыбнулся. – Ты голодна? Здесь недалеко есть таверна. Там вкусно готовят. Рубин смотрела на него, желая стереть маску печали с его лица. – У меня эти дни начались, – соврала она. Он исподлобья взглянул на нее. – Живот болит? – Есть немного, – поморщилась Рубин. – Можем заказать еду прямо сюда. – Было бы замечательно. – Она натянуто улыбнулась. Идти в таверну Рубин не хотелось только по одной причине: на нее косо смотрели из-за грязного платья, которое принцесса была вынуждена снова на себя надеть. Своим появлением в таверне она бы привлекла еще больше внимания. А ей необходимо исчезнуть незаметно… – Сейчас закажу, – Ордерион помялся и снова ушел. Рубин с облегчением выдохнула и села за стол. Дело оставалось за малым: узнать, как расторгнуть их договор и снять с себя печать юни. Когда Ордерион снова зашел в комнату, вид у него был озадаченный. – Возможно, тебе что-то нужно… Ну, для этих дел… – Он держал ладонь на ручке двери, будто собирался тут же получить от Рубин новое задание и отправиться его исполнять. – Нет. – Рубин пожала плечами. – Я попросила жену хозяина таверны – она помогла. – Ясно. – Он оставил ручку двери в покое. Прошел через комнату и сел за стол напротив принцессы. Молча протянул руку ладонью вверх. Рубин нахмурилась, изображая непонимание. – Письмо, – подсказал Ордерион. – Ах да, – спохватилась она и вернула сложенный вчетверо лист. – Когда завтра выезжаем? – Таверна открывается с самого утра. Позавтракаем и отправимся в путь. – А лошади? Ты заказал? – продолжала расспрашивать Рубин. – Да, вечером конюх приведет их на постоялый двор. Ордерион очень странно на нее смотрел. Слишком серьезно. И с какой-то долей опаски. – Что случилось? – напрямую спросила Рубин. – На тебе лица нет. – Я новости разузнал. Нечисть разбушевалась и вышла за пределы лесов. С разных концов Инайи едут гонцы с новостями, что пропадают целые поселения жителей. Скот и другие животные исчезают вместе с ними. – Как было на заставе, – кивнула Рубин. – Это еще не все, – предупредил Ордерион. – Их тела потом находят в лесах. В полях. В озерах. И на дорогах. Не всех, – он покачал головой, – только некоторых. И они растерзаны. Кого-то обнаруживают спустя день после пропажи. А кого-то спустя неделю… – Тот туман забирает время, – рассуждала Рубин. – Что-то происходит внутри него. Те люди в свете – они ведь не могли стоять или бежать по водной глади? Значит, они находились на чем-то твердом. – Напасть на наши земли явилась всего год назад, а сейчас она ширится и набирает силу. Нас кормят не замки, а люди, что работают в поле дни напролет. Исчезновение одного поселения не нарушит поставки продовольствия в города. Но если этих поселений много, может начаться… – …голод, – закончила за него мысль Рубин. – У Инайи есть запасы продовольствия, но после прошлого неурожайного года они быстро иссякнут. Если в этом году будет некому собирать урожай, то уже к зиме у нас начнутся проблемы. – Делегаты из Турема приезжали в Инайю. Они вполне могли договориться о поставках продовольствия. – Боюсь, что новости из Турема такие же неутешительные. Рубин отклонилась на спинку стула и нахмурила брови. – Логично предположить, что на землях Турема бушует та же напасть, что и здесь, – подытожил Ордерион. Рубин прижала пальцы к подбородку и отвернулась. Она прекрасно знала, что в Туреме прошлый год тоже выдался неурожайным. Но Турем всегда кормил не только себя, а значит, в этом году своих людей он уж точно прокормит… пока другие королевства будут голодать. – Если начать распределять запасы продовольствия уже сейчас, то можно пережить год, – произнесла в пустоту. – Но это только усугубит общую обстановку. Люди поднимут бунт, требуя защитить их, и будут правы: ведь для этого и существуют короли и войска. В комнату постучали, и Ордерион пошел открыть дверь. Молодая инайка принесла поднос с едой и оставила его на столе. – Возможно, дер желает что-то еще? – Дева обратилась к Ериону и томно прикусила губу, поглаживая лиф платья в районе груди. Инайка всем своим видом давала понять, что угодить желаниям дера способна лично. Рубин от такого хамства обомлела. Она же здесь! Жена! Тут все должны думать, что жена! «Какого Дхара?» – чуть не озвучила она собственные мысли. – Нам с супругой необходимо почистить обувь. Вы можете позаботиться об этом? Рубин взглянула под стол на носки своих грязных сапог и быстро подобрала ноги. – Конечно! Я подожду в коридоре. – Инайка кивнула, заманчиво улыбнулась и вышла. – Что эта девица себе позволяет? – возмутилась Рубин. – Работа у нее такая, – объяснил Ордерион, присаживаясь на кровать и стягивая сапоги. – Не будет улыбаться – не получит вознаграждение. – Ты прекрасно понял, что я не об улыбках говорю! – О ней мои знакомые хорошо отзывались. – Ордерион напрочь игнорировал возмущенный тон принцессы. – Ну так иди! – взмахнула рукой разъяренная Рубин. – Чисть с ней свои сапоги! – Я с тобой хочу сапоги чистить, а не с ней. – Он искоса взглянул на нее. Рубин его слова польстили, и она горделиво выпрямила спину, пытаясь скрыть улыбку. – Ты разуваться собираешься? – Принц встал. – Нет, свои сапоги я лишь бы кому в чистку не сдам. Слишком дорого они мне обошлись. – Будешь в грязных ходить? – удивился Ордерион. – Подумаешь. – Она пожала плечами. – До Белого замка день пути остался. Уж там, я уверена, найдется мастер, которому я смогу их доверить.