Прежде чем я успела выкрикнуть, что на свадьбах вообще-то всегда есть еда, Солярис перестал вырываться и сам потащил нас вперёд, пока мы не нагнали праздничную вереницу. Она остановилась на площади, по краям которой росли хрупкие и извилистые деревья с фиолетовыми цветами и ниспадающими ветвями, похожие на вистерии. Удивительно, сколь упряма была местная флора, раз сумела пробиться сюда даже сквозь кости и камень. Между этими деревьями были сложены костры, горящие высоким синим пламенем (как будто в Сердце было недостаточно жарко!), а рядом стояли накрытые столы, заставленные корзинками с вяленым мясом, кукурузным хлебом и очищенным тростником. Там же всем желающим разливали тягучий оранжевый напиток, похожий на облепиховый сок. Эх, зря Кочевник всё-таки не пошёл! Где-то возле столов мелькнула красная рубаха, усыпанная перламутром, но едва я успела найти взглядом Сенджу, как он тут же снова исчез. Зато на его месте появилась пара драконов, держащихся за руки, – оба в белых нарядах. Их руки были связаны верёвками, а из распущенных волос торчали перья. Толпа отхлынула в сторону, пропуская их в центр, и я увидела, как сплетённые пальцы молодожёнов покрываются хризолитовой чешуёй. Они оба менялись прямо на ходу, и прекрасные одежды затрещали, безжалостно расходясь по швам. Там, где на землю легла порванная ткань, уже в следующую секунду ступили массивные лапы. Все мужчины вокруг вдруг запели глубокими, басовитыми голосами на незнакомом мне языке, подхватывая ритм заигравшего варгана. – Что они делают? – недоумённо спросила я. Укусив друг друга за хвосты и образовав идеальный круг, влюблённые драконы закружились и покатились по площади, как колесо, едва не сметая гостей, случайно попадающихся на пути. – А что ещё делают на свадьбах? – ответил вопросом на вопрос Сол, насмешливо приподняв брови. В его руке уже красовался бронзовый кубок с тем самым оранжевым напитком, которым он успел разжиться, пока я заворожённо наблюдала за происходящим. – Они танцуют. Я бы решила, что Сол шутит, но нет: несколько женщин, вскинув над головой руки, тоже бросились в пляс, оборачиваясь в свою истинную форму. Спустя секунду над их головами парили уже не руки, а крылья. Когти цокали по плитам площади, хвост вился в воздухе, заигрывая с хвостами танцующих по соседству, и это было так громко, так дико и до того красиво, что я почти забыла, зачем мы вообще сюда пришли. – Смотри, там Сенджу! – дёрнула Сола я. Старший дракон танцевал в паре со статной пышногрудой драконицей, и, к счастью, они сохраняли человеческую форму, а потому перламутровые бляшки по-прежнему переливались на одежде Сенджу, делая его легко узнаваемым в толпе. – Старшие почти не покидают Шеннбрунна, своей обители, отчего их редко доводится встретить на улицах. Поэтому, когда на свадьбе присутствует хотя бы один Старший, это считается высшим благословением для новобрачных, – задумчиво протянул Солярис. – Сенджу здесь почётный гость. Не думаю, что мы сможем хотя бы подступиться к нему. Проще подождать, пока праздник закончится. И правда: пышногрудую драконицу тут же сменила другая, а потом её место заняла третья, четвёртая и пятая. Сенджу только и делал, что менял партнёров (среди них были даже мужчины), учтиво кланяясь и улыбаясь каждому подошедшему. И всё-таки у нас был шанс подойти к нему и поговорить прямо сейчас. – Руби, ты куда? На пирах Дейрдре так делали весьма часто – отвоёвывали себе будущего жениха или невесту прямо в танце. Для этого нужно было всего лишь споткнуться и упасть на того, кто тебе приглянулся, иль танцевать с ним до самого утра, отказываясь сменять партнёра. Вряд ли эта идея понравилась бы Солярису, потому я даже не стала озвучивать её вслух – просто вошла в круг танцующих, чтобы не оставить ему выбора. – Что, тоже хочешь веселиться? Я с радостью потанцую с тобой, госпожа, раз мой брат не хочет! Сильтан, появившись из ниоткуда, подхватил меня под руку раньше, чем я успела позвать Сола, и утащил в противоположную и от него, и от Сенджу сторону. Всё случилось так быстро, что я услышала лишь металлический лязг, с которым кубок Сола покатился по полу, расплёскивая питьё, когда тот попытался швырнуть его в брата. Я мельком оглянулась и заметила, как со стороны Искрящегося переулка к рассвирепевшему Солярису подходят остальные – Мелихор, Гектор и Матти. Последняя, правда, прошла мимо, направляясь на другой конец площади, где жеманно причмокивал огненным напитком Вельгар в блаженном одиночестве. Кажется, кого-то ждал реванш. – Я пришла сюда не танцевать, Сильтан, – вздохнула я, предприняв попытку вырваться, когда он остановил меня в самом центре площади. Хитрая улыбка, расползшаяся по его губам, заставила меня тревожно сглотнуть. – Какие глупости! Зачем ещё приходить на свадьбы, если не ради танцев? Хм, вот только у тебя нет хвоста, с которым можно сцепиться. Что же нам делать… О, придумал! Поймав мои ладони в свои, Сильтан следом поймал и всю меня целиком – от самых бёдер до груди тело обвили кольца длинного хвоста. Чешуя, покрывающая его между костяных гребней, напоминала листья тончайшего золота: даже самая маленькая чешуйка сверкала на свету ярче всех королевских драгоценностей, которые мне доводилось видеть. Удивительно, сколь изящный способ нашла природа, чтобы подчеркнуть своеобразный характер Сильтана, обожающего восхищение и зависть, – золотой дракон несомненно был обречён вызывать и то и другое сразу. – Отбрось смущение, госпожа! Это всего лишь танец, – осклабился Сильтан, когда я забормотала о том, что эта идея с «хвостатыми объятиями» кажется мне излишней. – Ты ведь любишь Сола, не так ли? Этот вопрос словно снова выбил почву у меня из-под ног, но нет – это опять сделал Сильтан. Он резко ушёл вправо, и его хвост дёрнул меня следом. Всё, что я могла, заключённая в чешуйчатый плен, – это часто-часто перебирать ногами, чтобы не спотыкаться. Серьга с ракушкой раскачивалась в ухе Сильтана, и её звенья издавали мелодичный перезвон, вплетаясь в музыку диджириду[19], как ещё одна нота – дерзкая, игривая, своевольная. Сильтан сам крутил и переставлял меня туда-обратно, как фигуру на шахматной доске. От этого голова кружилась, и вскоре я окончательно потеряла Сенджу из виду. Впрочем, он давно исчез из моих мыслей тоже. – Солярис и я знаем друг друга почти восемнадцать лет, – проблеяла я, стараясь не растерять остатки самообладания. Лицо горело, но в этот раз мне было жарко вовсе не из-за климата или близости дракона. – Конечно, нельзя не привязаться к человеку, которого знаешь всю свою жизнь… – Огонь мира сего, ну и дурёха ты, госпожа! Знаешь ведь, что я говорю совсем не об этом. Влюблена в Соляриса по уши, а даже слово «любовь» произнести вслух не можешь. Слух. О нет! Я совсем забыла о том, что у драконов он такой же острый, как у гончих псов. Если Солярис в первый раз не расслышал слова Сильтана, то уж точно расслышал во второй. От этой мысли мне сделалось дурно, и я невольно заозиралась. – Не переживай, музыка слишком громкая. Ни один дракон не сможет услышать нас, даже Солярис, – успокоил меня Сильтан сквозь смех. Очевидно, всё было написано у меня на лице. – И это, кстати, невероятно его бесит! Не удержавшись, я украдкой оглянулась ещё раз. Сол по-прежнему стоял за рядами разгулявшихся гостей, и пальцы его сжимали уже не бронзовый кубок, а край накрытого стола. Заострившиеся когти проделали в светлом дереве глубокие борозды. – Скажи, ты хочешь, чтобы Солярис видел в тебе женщину? – спросил Сильтан вдруг, и я запнулась, но лишь на миг. В конце концов, я никогда не умела достойно лгать, особенно самой себе. – Да, хочу. – Тогда веди себя как женщина. – Что это значит? – Кокетничай и притворяйся! Это звучало логично в той же мере, что и нелепо. Но тем не менее я поняла, что имеет в виду Сильтан, ведь не раз видела в замке, как Матти строит глазки молодым хускарлам, чтобы они пропустили её в кладовую за лимонными пирожными, которые добывать тайком было интереснее, чем выпрашивать напрямую. Точно так же благочестивые дамы пытались сосватать своих дочерей старшим хускарлам, а себя преподнести Ониксу, когда тот был ещё молод и прекрасен. Я же никогда не была такой и даже не осмеливалась пытаться. И всё-таки… Что я теряю? Сильтан выжидающе сощурился. Его хвост мягко сжался вокруг моей талии, направляя, а мягкие пальцы скользнули между моих. Но вместо того чтобы смутиться, как в прошлый раз, я… засмеялась. – Хороший человек, – шепнул Сильтан мне на ушко, когда смех этот, пусть и неискренний, но звонкий, достиг края зала, где стоял Солярис, и запечатлелся на его лице проступившими желваками. – Зачем ты помогаешь мне? – спросила я сквозь фальшивую улыбку. – Разве я помогаю? – Сильтан склонил голову вбок так, что серьга с ракушкой коснулась его собственного плеча. – Ты что-то путаешь, госпожа. Я всего лишь докучаю своему младшему братцу. Обожаю это занятие! – Потому что он предал вас, оставшись с людьми? – Нет, потому что это удел всех старших братьев – потешаться над младшими. – Так, значит, поэтому ты постоянно заигрываешь со мной, хотя я вовсе тебя не привлекаю? Потому что тебе нравится издеваться над чувствами других людей? – озвучила я то, что поняла ещё в нашу первую встречу. Сложно было не раскусить столь топорное притворство, но Сильтан всё равно вскинул брови и усмехнулся, тем самым доказывая мою правоту. Неужто он правда считал меня настолько наивной? – Я не помогаю тебе, – повторил он, прижавшись к моему лбу своим, и я почувствовала, как его хвост, обвитый вокруг моего туловища, подозрительно ослаб. – Но, быть может, я помогаю Солярису? А затем Сильтан грубо оттолкнул меня. Я почувствовала себя куклой, которая ему наскучила, и потому наполнилась праведным гневом, готовая сейчас же публично научить его манерам. Но не успела: чужой хвост сменил хвост Сильтана и повернул меня в противоположную сторону. С молочно-белыми гребнями и жемчужной чешуёй, этот хвост держал так властно, но аккуратно, что у меня самой отпало всякое желание вырываться. Тем более что лишь по одному его прикосновению я узнала того, кому он принадлежит. – Ты же ненавидишь танцевать, – заметила я, на что Солярис замешкался, но хватку не ослабил. Наоборот, сжал хвост крепче. – Я ненавижу танцевать дейрдреанские танцы, а вот традиционные танцы Сердца мне по нраву. Сол никогда не пил при мне ни сидра, ни мёда, ни вина, и оттого я решила, что и то питьё, которое было в его кубке, не содержит алкоголя. Однако горечь хмеля в его дыхании и нотки чего-то пряного, похожего на кориандр, говорили об обратном. – В этом уже нет смысла. Сенджу ушёл, – вздохнула я разочарованно, пробегая взглядом по толпе в поисках красной сверкающей рубахи. Сильтану удалось так умело сбить меня с толку, что я провалила единственный план, который у меня был. – Что-то я не заметил, чтобы ты, танцуя с Сильтаном, хотя бы поглядывала в сторону Сенджу. Просто скажи прямо: с моим братом танцевать приятнее, чем со мной? На этих словах Солярис принял такой оскорблённый вид, что я не смогла не засмеяться. – Ох, Солярис! Иногда ты и впрямь глупая ящерица. Он поджал губы, но расслабился и опустил напряжённые плечи, когда я накрыла их своими руками. Все вокруг танцевали именно так: прочно держась друг за друга, почти сплетаясь телами. Может быть, поэтому Солярису нравились танцы Сердца? Не потому, что они были такими весёлыми, а потому, что они были такими интимными? Как и Сильтан, Солярис сам вёл меня, но, в отличие от старшего брата, делал это гораздо мягче, не лишая меня свободы действий. По крайней мере я чувствовала под ногами опору и сама задавала темп. Даже когда музыка резко ускорилась, Сол позволил мне двигаться плавно и деликатно, как мы двигались в Дейрдре. Из-за этого мы иногда сталкивались с соседними парами, но Солярис каждый раз ловко закрывал меня от них, поворачиваясь спиной. Даже в танце он делал всё, чтобы подарить мне чувство безопасности. Тальхарпа, флейта, барабаны… Я слышала их, но больше не слушала – мой мир замкнулся на Солярисе. Его сердце билось под моей ладонью, соскользнувшей с широкого плеча, а хмельное дыхание стало моим дыханием. Кольца хвоста, обвитого вокруг талии, посылали дрожь к коленям. Я снова рассмеялась, когда Солярис случайно оступился, всё-таки столкнувшись с другими драконами, и неловко наступил мне на ногу. – Я тебя сейчас отпущу, – пригрозил он несерьёзно. – Нет, не отпустишь. Я хочу ещё немного потанцевать, раз уж мы оказались здесь. – Ах да, совсем забыл, что смысл всей моей жизни – исполнять волю драгоценной госпожи. Чего ещё вы изволите хотеть, принцесса? Солярис подтрунивал надо мной, но от этих слов желание смеяться у меня отпало. И появилось желание иного рода – потаённое, болезненное и тёмное. Уж точно темнее, чем все прочие. Обжигающее до костей, как солнечное пламя, и сладкое, как ягодный пунш. Во рту у меня пересохло от мысли об этом, и я нерешительно посмотрела на губы Соляриса. Они выглядели плотными и жёсткими, но я помнила, какие они на самом деле мягкие, когда прикасаются к моему лбу или рукам. За ними скрывались острые зубы, а иногда даже раздвоенный язык, но как это могло кого-то пугать? Мне было всё равно, о чём рассказывал Сильтан за обеденным столом; о чём предупреждал Дайре или что мне когда-либо рассказывал мой отец. Солярис был моим другом целых восемнадцать лет… Нет, он был просто моим. Каково это – целовать кого-либо? Каково это – быть в кого-то влюблённой, а не только любить? Каково это – быть женщиной, а не вечным детёнышем? Я остановилась и, привстав на носочки, потянулась к лицу Соляриса. – Рубин. Солярис резко отпустил меня. Его хвост опал с моей талии, а сам он сделал шаг назад, глядя на меня с тем самым выражением, которое я ненавидела даже больше, чем его безразличие. То было чувство вины. – Нам надо поговорить, – произнёс он, в крах разбив мои надежды на этот вечер. – Есть одна вещь, о которой ты не знаешь. Кое-что важное, о чём я должен был поведать ещё давно, но что мне… Солярис замолчал так же внезапно, как и начал этот разговор, и запрокинул голову вверх. Там, на фоне клочков проглядывающегося мелового неба, парил массивный дракон со стальной чешуёй. И летел он в сторону гнёзд. – Это Борей? – догадалась я, заметив, как руки Соляриса, ещё минуту назад дарившие мне нежность и покой, сжались в кулаки. – Откуда ты… – Сола передёрнуло, но он тут же тряхнул головой, передумав. – Побудь здесь, ладно? Никуда не уходи от Мелихор. Я скоро вернусь, и мы продолжим то, что начали. Я не успела сказать Солу ни слова, как он уже исчез где-то за кострами, бросив меня среди танцующих, как и его брат. Скулы свело, и я закусила внутреннюю сторону щеки до солёного привкуса железа на языке, чтобы привести себя в чувства. В нормальные чувства, а не смесь девичьей влюблённости, безрассудства и эгоизма, которые сейчас были неуместны и несвоевременны. Должна ли я была исполнить волю Соляриса, как он исполнял мою, и остаться ждать его на свадьбе? Он говорил, что семья, вероятно, попробует убить его, если он снова появится в Сердце. Сол не склонен преувеличивать – значит, речь шла не обо всей семье, а именно об отце. Сильтан тоже предупреждал меня о нём – жестоком, непоколебимом и считающем родного сына предателем. Оставалось надеяться, что Альта сможет защитить одного от другого в случае необходимости, но что, если нет? Что, если она до сих пор не вернулась в гнездо или не решится встревать в отношения сына и отца?