Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лена с ожесточением намыливала руки. Никто ее не понимает! Ну не такая она, как сестры! Не нужно ей это серое «мышиное» счастье. Настя совсем растворилась в своих ученицах. Рассказывает о них как о собственных детях. А личной жизни никакой. Из театра – домой, утром – опять в театр. Разве так интересно? Наташка вообще смотрит в рот своему вояке и счастлива. Лене хотелось праздника каждый день. Про театральное училище – это она ляпнула сгоряча. Учиться на самом деле совсем не хотелось. Вот ее школьная подруга, Вика Гольдштрах, вышла замуж за дипломата и уехала за границу. Мало этого, ведь еще и влюбилась в него. Лене не хотелось просто замуж. Она мечтала, чтобы закрутило ураганом, чтобы ревность, сильные страсти, красивый и умный мужчина рядом. А она над ним – богиней. А что толку в любви такого, как этот Андрей? Правильный и прямой, как грани куба. Наташка твердит, что его ждет карьерный рост. Фу, слова-то какие! Ни капли романтики… А с театральным училищем можно все-таки попробовать. Внешностью ее бог не обидел, а там один курс проучится, глядишь, ее заметит какой-нибудь знаменитый актер или режиссер. И – вот она, судьба! Повеселев от таких приятных и обнадеживающих перспектив, Лена поправила непослушные волосы и пошла к сестрам. * * * Андрей Астанин вот уже несколько часов торчал под окнами соседской квартиры, надеясь, что Лена заметит его и выйдет. Несколько раз ему показалось, что в кухонном окне мелькнул ее силуэт. Целый год он ждал ее приезда. Настраивался на решительное объяснение, рисовал картинки их будущей семейной жизни. Мать, видя, как мечется к почтовому ящику сын, пыталась осторожно вернуть его на землю. Но Андрей был упрям, как отец, и отступать не собирался. Наконец, не выдержав, Андрей решительно направился к подъезду. Постояв немного перед дверью квартиры – сердце колотилось у самого горла, – нажал кнопку звонка. – А, это ты. Привет! – равнодушный кивок. – Здравствуй, Лена. – Заходи, мы как раз садимся пить чай. Чаю ему не хотелось. Хотелось схватить ее и кружить, кружить… – Нет, спасибо. Пойдем погуляем? – Давай не сегодня, я устала. – Лена смотрела на него холодно и спокойно. От ее взгляда Андрею стало не по себе. Он вдруг отчетливо понял, что всем его планам грош цена. Но все же уронил по инерции: – Мы ненадолго, пожалуйста… Лена молча вернулась в квартиру и через минуту вышла с легкой кофточкой в руках. Все так же, не говоря ни слова, они дошли до парка и сели на скамейку, которую кто-то перетащил с дорожки под старый дуб. – Лена, посмотри на меня! – сдавленно попросил Андрей. – Ты мне не ответила ни на одно письмо! – А что, должна была? – В ее голосе слышалась насмешка. – Я думал… – О чем ты думал, Андрюша? – нетерпеливо прервала его Лена. – Я тебе никогда ничего не обещала, поэтому не пытайся сделать меня виноватой! – Но… Лена досадливо покусала губу, словно прикидывая, стоит ли продолжать. – Не хотела тебя обижать… – все же решилась она. – Посмотри на себя, ну какой ты мужчина! Потеряв всякую гордость, канючишь, вымаливая встречу. Не нужен мне такой слабый, скучный человек. Ты оглянись вокруг. Полно девчонок, которые хотят выскочить замуж, чтобы варить мужу борщи и стирать брюки. Я не хочу! Во всяком случае, пока. Твое комсомольское будущее не привлекает меня. Мне хочется прожить яркую, интересную жизнь. И рядом с настоящим мужчиной, который не будет вздрагивать от того, что я не то и не так скажу. А ты уже сейчас сидишь и озираешься по сторонам, вдруг кто-то услышит, какая я плохая комсомолка. Боишься, вдруг и про тебя нехорошо подумают? Ты же у нас вожак, пример для молодежи, отличник, образец поведения. Ну зачем тебе такая, как я? Перевоспитанием моим заниматься поздно. А женой будущего партийного руководителя я быть недостойна. Ты ведь собираешься стать коммунистом, да, Андрюша? А может быть, и одним из этих, которые решают, кому жить и кому у них в застенках гнить? – Тише, Леночка. Нельзя же так! – Вот-вот. Конечно, нельзя. И я говорю, трус ты, Андрей Астанин. Стыдно за тебя. Трус и слабак. Все время, пока Лена говорила, Андрей сидел, опустив голову и глядя на носки своих ботинок. При последних словах он посмотрел Лене в глаза. – Трус, говоришь? А что ты знаешь обо мне, глупая, избалованная девчонка? Живешь в теплице, сестра с нянечкой с тебя пылинки сдувают, одевают как куколку. А знаешь ты, что пережила здесь твоя сестра, когда ее мужа, командира Красной армии, увозили ночью неизвестно куда? Счастье, что отпустили, всего лишь понизив в звании. Что, тебе не рассказали об этом, берегли твою нежную душу? А помнишь Леньку Воронина из второго подъезда, он еще в нашей футбольной сборной играл? Тоже взяли! А знаешь за что? На комсомольском собрании вступился за своего тренера, которому шили дело за подрыв советского спорта. И ты думаешь, своей бравадой изменишь мир? Не надейся. Да, я хочу вступить в партию. И быть хорошим коммунистом. Чем больше в партии будет честных и порядочных людей, тем быстрее закончится весь этот ужас. Я верю, наступит время, когда мы перестанем бояться. Не может такое время не наступить, понимаешь? Только таким, как ты, и в будущем будет плохо. У тебя ведь нет никакой цели в жизни. Ради чего ты живешь? Красивые шубки, рестораны и мужчины с бильярдным кием – это тебя привлекает? А как насчет того, чтобы действительно что-то сделать, пользу принести? Бабочка-однодневка. Ты права, такая жена мне не подходит. Сто раз пытался себя убедить, что нужно забыть тебя. Но я тебя люблю! Такую – красивую, надменную и глупую. Люблю, и все! Пойдем, я провожу тебя домой! – Андрей решительно встал и, не оглядываясь, пошел к выходу из парка. Лена, словно под тяжестью его обвинений, не могла двинуться с места. Как получилось, что в этом всегда мягком и послушном парне, ловящем каждое ее слово, она не рассмотрела жесткого и волевого человека? Почему от нее скрыли, что случилось с мужем Наташи? Неужели все считают ее глупенькой дурочкой, у которой на уме лишь танцы и мальчики? Она по-своему протестовала против тех, кто вселил страх в ее друзей и родных. Ее бесило, что Варвара с Настей всегда с испугом оглядывались на дверь, когда она слишком громко высказывала свое мнение. Похоже, она действительно ведет себя как дура, не думая о близких. А все терпеливо ждут, когда повзрослеет… Прав Андрей, она всегда думала только о себе. Протестовать против комсомольской жизни с помощью походов в ресторан вдруг показалось глупостью… Андрей терпеливо ждал в конце аллеи. Он смотрел, как Лена, опустив голову, сидит на скамейке. Съежившаяся фигурка выражала такое отчаяние, что ему мгновенно стало ее жаль. «Черт бы ее побрал! Права мама, конец всему, если буду с ней. Но и без нее меня не будет. Этот год я пережил, но как пережить еще один, или не один! Даже сидя на лекциях, чувствую ее присутствие. Жениться мне надо, вот хоть на Сонечке. Славная такая, мягкая и теплая, и любовница пылкая. Дети у нас будут красивыми, говорят, от смешанных браков просто ангелочки родятся! Русский и татарочка, чем не парочка? Мама будет на седьмом небе от счастья. А я? На каком круге ада буду жить я, каждый раз представляя на ее месте Ленку, с ее капризно поджатыми губами, которые так и хочется разомкнуть украденным поцелуем? Точно, желанно лишь то, что недоступно! Мужчина по природе своей завоеватель. А я хочу ее. Только ее. Но если она меня растопчет, мне не жить. Я кончусь как мужик!» Андрей сделал шаг к выходу, оглянулся и опять остановился. Лена медленно брела среди деревьев, даже не пытаясь его догнать. «Ну что мешает мне уйти? Все равно своей пламенной речью я ничего не добился. Хорош вожак! Легко управляю комитетом комсомола, а с девчонкой справиться не могу!» Он пытался разозлить себя, но у него не получалось. Лена прошла мимо него, словно не заметив. До самого дома они медленно шли друг за другом, не проронив ни слова. Молча она захлопнула перед ним дверь своей квартиры, ничего не ответив на его робкое пожелание спокойной ночи. Андрей совсем растерялся. Он ждал чего угодно, только не этого невидящего взгляда, устремленного в пустоту, и молчания. Словно его нет. И не было. И не будет в ее жизни. Его место займет некто с бильярдным кием, с тугой пачкой выигранных денег, с наглым взглядом уверенного в себе сердцееда, прикуривающего от золотой зажигалки с монограммой, и с авто, поджидающим у выхода из ресторана. И он, комсомолец Андрей Астанин, ему не конкурент.
Ленинград. Блокада – Настенька, письмо из Куйбышева, от Наташи! – Варвара вышла в коридор, чтобы поскорее сообщить новость. – Наконец-то! – Настя, скинув с уставших ног туфли, надела связанные Варварой из мягкой шерсти следки, прошла в комнату и опустилась на диван. Письмо было датировано вторым июля и добиралось до них почти два месяца. – Читай, Настя, не томи, как там девочки? – Варя поставила на небольшой столик чашку горячего молока и тарелку с куском яблочного пирога из серой муки. – «Дорогие Настя и Варя! Пишу вам в надежде, что письмо дойдет до вас быстро. Сразу же хочу вновь просить послушаться меня и приехать в Куйбышев. Нам всем вместе будет легче пережить беду. Мы с Леночкой очень беспокоимся за вас! Коля ушел на фронт, но писем от него мы пока не получали. Валюша ходит в детский сад, а я вышла на работу в школу. Десятого июня отметили день рождения Анечки. Даже в годик она очень похожа на Лену, а от Андрея ей достался спокойный характер. Валюшка – самая главная нянька у нее. Читает книжки и учит есть ложкой. Настя, приезжайте. Мы будем очень ждать. Крепко вас целуем. Наталья, Валюша». Настя дочитала письмо и грустно вздохнула. – Может быть, нам действительно стоило уехать в Куйбышев? А, Варя? – Не знаю, Настенька, дома-то и стены помогают. – Варя с сомнением покачала головой. – Да и теперь поздно уж говорить, у меня занятия в классе начались, хотя я не знаю, надолго ли? Многие девочки уехали. – А твоя любимица Таня Рябинина? – Она осталась! Умница такая, все лето занималась самостоятельно, каждый день. Из нее получится настоящая балерина, все при ней, и талант и упорство. Настя вспомнила эту не по годам серьезную девочку, которая жила с бабушкой. Родители Тани, альпинисты, погибли в горах. В свои тринадцать Таня отлично училась в школе и всерьез занималась у Насти в балетном классе. Варвара отложила в сторону вязание и посмотрела на Настю. Ей было обидно за ее одинокую жизнь. Она могла бы, как сестры, выйти замуж и родить ребенка, а не отдавать себя ученицам. Но всю свою молодость Настя работала, чтобы поставить на ноги Наташу и Леночку, какая уж тут личная жизнь! За окном сгущалось пасмурное сентябрьское небо. Чувствовалось приближение дождя. Варвара задернула шторы, выключила настольную лампу и прикрыла шалью задремавшую Настю. Никто из жителей великого города не знал, что скоро начнется самое жестокое испытание в их жизни, которое продлится долгих два с половиной года. * * * Настя, еле передвигая ноги от голода и усталости, брела домой. Трамваи давно не ходили, под серыми сугробами не проглядывали даже следы трамвайных путей. Навстречу ей пожилой мужчина вез на детских саночках бидон с водой. Настя покрепче прижала к себе завернутую в платок горбушку хлеба. С каждым разом этот двухсотграммовый кусок обходился ей все дороже. Вот и сейчас Настя добрым словом помянула свою бабушку Марию Петровну. Если бы не было у них этих драгоценных безделушек, они с Варей давно б умерли от голода. Вспомнив, что пришлось претерпеть Варваре, взявшей на себя «добычу» семейных украшений из тайника в бывшей гостиной их дома, Настя невольно улыбнулась. Варвара, которой бабушка поручила «кражу», до сих пор очень остро переживала те события… …Это случилось в тот год, когда младшие Настины сестры приехали к ним из Беляевки. С продуктами в Петрограде было плохо, и бабушка решила, что, обменивая украшения на хлеб, они смогут подкормить все время болевшую Наташу и малышку Леночку. Вся беда была в том, что большой ларец остался в тайнике в их бывшей гостиной, которую теперь занимал комиссар. Варя, работая у него поломойкой, одна из всех имела туда доступ. Долго бабушка упрашивала честную няню пойти на это «преступление» и забрать драгоценности из тайника. Наконец Варвара согласилась. На следующий день она пришла к комиссару делать уборку. Протирая окна, Варя без труда нашла ручку-рычажок тайника, о котором говорила Мария Петровна. Пододвинув ведро с водой поближе к оконной нише, Варя повернула рычажок. Панель, встроенная в стенку под окном, бесшумно отодвинулась. Варя быстро засунула руку в углубление и вынула оттуда ларец. Высыпав содержимое в ведро с водой, она вернула его на прежнее место и повернула рычажок. Панелька легко закрыла тайник. Варя бросила в ведро половую тряпку и пошла к выходу… Почти все вещицы, добытые из тайника, были обменены на продукты в первые послереволюционные годы. Но малая их часть, включая пасхальное яйцо дома «Фаберже» и оставленные в наследство сестрам предметы маминого рубинового гарнитура, сохранилась. Наташа с Леной, уезжая из Ленинграда, взяли с собой серьги и кольцо. Настина заколка осталась у нее. И лишь сейчас, в блокадные дни, Настя вновь достала оставшиеся ценности… «Как там Танюшка? Два дня не приходила, – вспомнилось ей. – Наверное, бабушке стало хуже. Зайду-ка к ним ненадолго». Обычно они с Таней вместе ходили получать свои пайки хлеба в булочную на соседнюю улицу. Часами стояли в очереди, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Танина бабушка давно не вставала с кровати. Настя зашла в подъезд. К сухому морозу добавилась сырая промозглость давно не топленного помещения. Дверь в квартиру Рябининых была незаперта. Прогоняя дурные мысли, Настя ступила в прихожую. – Танечка, где ты? – Стылый воздух, касаясь Настиных губ, превращался в невесомый парок. Не дождавшись ответа, она прошла в комнату. На диване под грудой одеял лежала Таня. Тонкая струйка пара, поднимавшаяся от губ, свидетельствовала, что девочка еще жива. – Таня! Нельзя лежать! Давай-ка поднимайся! – Настя, скинув рукавицы, стала растирать безжизненно белые щеки. В комнате стоял леденящий холод. Настя обернулась. У противоположной стены на кровати, покрытой старым пальто, лежало мертвое тело. Растормошив Таню, Настя осторожно усадила ее на постели, затем помогла встать на ноги. – Бабушка-то когда умерла? – Сегодня ночью. Я вставала, тетя Настя! Правда! Она пить просила. Потом еще стонала. Я замерзла сидеть на стуле возле кровати и легла. Уснула почему-то. – Это от слабости. Ножки немного отогрелись? Пойдем потихонечку. Ну же, Таня, давай, я не смогу тебя нести на руках, у меня не хватит на это сил! – воскликнула она в отчаянии, поддерживая девочку. Таня, делая шаг за шагом, дошла до бабушкиной кровати. – Тетя Настя, а как же бабушка? – Не волнуйся. Я позже вернусь, только тебя к нам отведу. Где ключи от квартиры? У тебя была незаперта дверь. – Да? Я не помню, запирала или нет. – Таня засунула руку в карман пальто и вынула ключи. – Вот они.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!