– Ты опять? – Все-все. Больше никаких подколов. Клянусь! Что тебе удалось узнать по интересующему меня вопросу? – На самом деле новости две. И по традиции одна – хорошая, а другая – плохая. С какой начать, сыскарь? – Будем ломать традиции, – ответил Гуров. – Начинай с хорошей. – Засаду на Нагатинской можешь снимать. Студень там не появится. Ближайшие две-три недели – точно, а то и дольше. Короче, пока шухер вокруг него не уляжется… Он залег на даче у одного старого кореша. Вот адрес. – Информатор порылся в просторном кармане комбинезона, достал сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Гурову. – С подробным описанием, как добраться до этого места. Студень сидит в своем схроне безвылазно, так что вы легко его там накроете. Только вот что, сыскарь… Хочешь дельный совет? – Хочу. – Не делись этой информацией ни с кем. Абсолютно ни с кем. До тех пор, пока не прибудете на место… Зачем едете, кого собираетесь брать – об этом должен знать только ты. Один. – Хорошо. В этом, я полагаю, и заключается плохая новость? Да? Студень скрылся, знает про шухер, залег на какой-то даче… Его предупредили? – Так точно, товарищ полковник. – Мужчина в униформе шутливо «взял под козырек». – В верном направлении мыслите. Не первый год в угро работаете? Гуров оставил шутку информатора без внимания. Сейчас его интересовало совсем другое. Он мрачно поскреб пальцами подбородок и спросил: – «Крыса» – кто-то из оперов ГУ? – спросил он. – Да. Стопудово! – Возможно, даже из моего отдела? – Возможно. Я не могу знать наверняка и не хочу ни на кого клеветать понапрасну. А может, «крыса» – ты сам, сыскарь? Как тебе такой вариант? – Будь я «крысой», ты давно был бы трупом, – парировал Лев. – Можешь узнать, кто «стучит»? – Постараюсь. Дай мне пару дней. Может, меньше… – Хорошо, – согласился Гуров. – И еще вопрос. Раз уж мы встретились… Кто завалил Святого? Знаешь? На этот вопрос информатор ответил не сразу. Поправил на переносице очки с бифокальными линзами. Бросил короткий взгляд в сторону двери. – Тут я тебе помочь не могу, сыскарь. Извини. Есть некие разумные пределы… И ты должен это понимать. Гуров не стал настаивать. – Еще убийства такого масштаба будут? – задал он новый вопрос. Их взгляды скрестились, как шпаги заправских дуэлянтов. Молчание длилось чуть больше минуты. Ни полковник, ни его визави не отвел глаз. – Будут. Сегодня или завтра. Но кто, где и в какое время – можешь даже не спрашивать, сыскарь, все равно не скажу. И под дулом пистолета не скажу… У нас был уговор. Я помогаю тебе чем могу, но не более. – А то, что льется кровь, тебя это не волнует? – нахмурился Гуров. – Вот только не надо давить на совесть жирной задницей. Ладно? Со мной это не прокатит. Я – маленький человечек, и всего лишь чищу тут туалеты. На благо родного города, между прочим. Информатор отлепился от стены, сделал несколько шагов в сторону полковника и демонстративно покачал мокрым вантузом у него перед носом. Гуров рефлекторно отступил и брезгливо поморщился. Мужчина в униформе развернулся и направился к выходу. В дверях на мгновение замер и, не поворачивая головы, проговорил: – Возьмешь Студня – выйдешь на Даниила, сыскарь. И помни: никому ни слова. А я… Я буду на связи. Кол нырнул в салон и зябко поежился. Свет с террасы «Альмарани» «не достреливал» до их автомобилей, припаркованных под мостом на противоположной стороне обочины. Макарыч приоткрыл дверцу со своей стороны, зажал большим пальцем левую ноздрю и смачно высморкался на грязный асфальт. Компактный черный «узи» израильского производства лежал рядом с ним на сиденье. «БМВ» располагался в пяти метрах позади «Шкоды», и Макарыч мог видеть его смутные очертания в боковом зеркале. Боевики дисциплинированно ждали сигнала. – Сколько? – кратко, как выстрел, осведомился Шершень, пуская густой едкий дым через ноздри. – Четыре тачки, – доложил Кол. – Две – прямо у дороги, и две – на парковке перед рыгаловкой. По четыре рыла в каждой. Итого получается шестнадцать. Вот такой расклад, брат. – Значит, Богдан и его люди здесь. Внутри, – не столько вопросительно, сколько утвердительно произнес Шершень. – Сходка сегодня. – По-любому, – согласился Кол. – Валим уродов? – А есть варианты? Конечно, валим. – Э-э-э… – осторожно протянул сидящий рядом с Макарычем на заднем сиденье новичок по кличке Хаммер. – Тебе, конечно, виднее, Шершень, ты – главный. Я все понимаю, но… Не слишком ли большой перевес в их пользу? Шестнадцать против семи… К тому же, я думаю, Богдан со своими подручными тоже при козырях. Я не «очкую», братан, но не лучше ли будет вызвать еще подкрепление… Звякни Марафонцу… – Не надо, – категорически отверг предложение подельника Шершень. – Мы справимся. Макарыч усмехнулся и легонько ткнул локтем в бок Хаммера: – Знаешь, в какого Бога я верю, друг? – Нет. В какого? – У этого Бога нет имени, но я знаю, за что он отвечает. За фарт. Это Бог фарта, друг. И вот пока с нами Шершень, с нами и Бог фарта… Можешь в этом не сомневаться. – Я не сомневался. Я лишь… – Не дрейфь, братишка! – попытался успокоить новенького Шершень. – Все продумано. Во-первых, на нашей стороне эффект неожиданности, а во‑вторых, есть и еще кое-какие сюрпризы. Ты захватил то, что я просил, Макарыч? – Само собой, – самодовольно осклабился тот. – «Мушка» ждет в багажнике «бэхи» своего звездного часа. Устроим черномазым торговцам дури фейерверк не хуже, чем в Америке на День независимости. У нас, правда, всего два заряда, но это более чем нормально. Бах, бах! – и минус восемь человек в неприятельском стане. За качество исполнения отвечаю. У меня есть в бригаде надежный человечек… Специалист по таким пиротехническим фокусам! – Слыхал, Хаммер? – Шершень продемонстрировал широкую лучезарную улыбку в зеркале заднего вида. – Бах, бах! – восемь человек минус, и шансы уравниваются. Он достал из-за пояса «глок», передумал, сунул в бардачок, а вместо него извлек автоматический «стечкин». Взвесил оружие на ладони, словно проверяя, насколько удобно с ним будет идти в атаку, и остался доволен. – Ладно. Хорош лясы точить, братва! – В голосе его появились начальственные нотки. – Базарами мы дела не сделаем. Погнали на исходные позиции. Макарыч! «Муху» запускать только по моему сигналу. Первые «маслины» за нами. Потом вы. Но резко. – Понял. Подхватив с сиденья «узи», Макарыч выбрался из салона и вернулся к «БМВ». Занял переднее пассажирское место. Кол тоже выдернул из-под сиденья «стечкин» и обменялся взглядами с Шершнем. Тот ободряюще кивнул. В надежности старого проверенного подельника он не сомневался. В отличие от новичка Хаммера… Тяжелый шнурованный ботинок «бригадира» первым ступил на асфальт. Лязгнул затвор автоматического пистолета. За спиной Шершня мягко хлопнули две дверцы «Шкоды». Не оглядываясь, он двинулся в сторону «Альмарани». Быстро взмахнул рукой и краем глаза заметил, как «БМВ» плавно тронулся с места. Обгонять первую группу они не собирались, действовали, согласно заранее разработанному плану. В полной темноте бандиты прошли под грохочущим мостом и вышли на противоположную сторону трассы. Кафе «Альмарани» лежало как на ладони. Шершень заметил очертания двух автомобилей у обочины, о которых говорил Кол, – внедорожник и спортивного типа «легковушка». Ни в той, ни в другой машине света в салоне не было. «БМВ» позади Шершня резко ускорился. Заложив лихой вираж, иномарка вписалась в поворот, развернулась на сто восемьдесят градусов и ударила по тормозам. Вспыхнули фары. Два острых, как бритва, конусообразных луча взрезали темноту. Человек, сидящий за рулем спортивного авто, дернулся от неожиданности и инстинктивно заслонил ладонью лицо. Шершень вскинул «стечкин», и автоматический пистолет изрыгнул короткую прицельную очередь. Со звоном разлетелось стекло, и человек с простреленной головой завалился набок. В желтом свете фар алые брызги крови разлетелись веером, как стеклянный бисер в детском калейдоскопе. Вторая очередь, пущенная в унисон Колом, разнесла вдребезги и заднее стекло с той же стороны. В салоне спортивной машины кто-то истошно закричал. Автомат в руках Хаммера не успел сказать своего веского слова. То ли он слишком долго выискивал подходящую цель, то ли элементарно растерялся… Шершень не мог ждать. Его план атаки был расписан буквально по секундам. – В сторону! – скомандовал он и первым сместился влево. Хаммер последовал за ним. Кол отскочил в противоположную сторону. Задняя дверца «БМВ» распахнулась, и узколицый паренек лет двадцати с неровной рыжей бородкой, ступив одной ногой на асфальт и слегка отклонив голову, взгромоздил на плечо гранатомет. Грозное орудие дернулось, а уже через секунду черный внедорожник, пассажиры которого не успели покинуть салон, подскочил в воздух, охваченный огненным шаром. Из «легковушки» выскочил еще один парень и несколько раз, не целясь, выстрелил от бедра. Ни одна из выпущенных им пуль не нащупала цели. Короткая очередь «стечкина» в руках Шершня заставила его сложиться пополам и рухнуть лицом на асфальт. – Снимай вторую! – последовало распоряжение. Узколицый подельник не заставил себя упрашивать дважды. Перезарядив «Муху» и слегка сместив ее мощное дуло влево, он «жахнул» вторично. Мишенью был темно-зеленый «Форд» на парковке. Двое из четырех боевиков, встревоженные нежданным нападением, уже успели выпрыгнуть из него наружу, как черти из табакерки, но сместиться на безопасное расстояние гранатометчик им не позволил. «Форд» вспыхнул как карточный домик, к которому лишь на мгновение поднесли кончик горящей спички, и подлетел в воздух гораздо выше внедорожника. Припаркованный справа от входа в «Альмарани» «Фольксваген» взрывной волной не зацепило. Из него выскочили сразу четверо вооруженных бандитов. – Пошли! Пошли! – не унимался Шершень и первым рванулся вперед. На ходу он обернулся и, махнув «стечкиным» в направлении спортивной легковушки с разбитыми стеклами, громко добавил: – Добей последнего, Макарыч! Остальные за мной! – Будь спок, братан! Считай, он – уже труп. Застрекотал компактный «узи», решетя гладкий корпус автомобиля. В ответ прозвучал один-единственный сиротливый выстрел. Группа Шершня из шести человек спрыгнула с обочины, но почти тут же вынуждена была распластаться на пожухлой траве, нарвавшись на контратакующие действия боевиков из «Фольксвагена». Пули засвистели у них над головами. Шершень лишь криво усмехнулся. Общая картина изменилась за считаные доли секунды. Теперь численный перевес был на их стороне – семеро против четверых, удобный расклад. Краем глаза он заметил, как свет в общем зале «Альмарани» погас. Зато тут же вспыхнул в одном из боковых помещений. Шершень легонько ткнул локтем в бок лежащего рядом с ним Кола и указал рукой в нужном направлении. Кол понимающе кивнул. – Смещаемся, – последовало новое распоряжение. – Богдан со своей братвой не должен уйти. Ни один из них. Ясно? Вы, трое, прикройте! Кол и Хаммер со мной! Макарыч опустил «узи» и мягко, по-кошачьи, приблизился к изрешеченной легковушке. Неприятель лежал на заднем сиденье, привалившись плечом к дальней дверце. Кровь толчками выходила сразу из двух ран – на груди и в предплечье. С трудом дыша, он встретился глазами с Макарычем, затем, превозмогая боль, поднял руку с оружием, но Макарыч первым спустил курок, пустив контрольную пулю в голову противника. Умирающий коротко дернулся, глаза его закатились, и он замер… Со стороны «Фольксвагена» продолжали вести беспрерывный огонь. Один из людей Шершня приподнялся на локте, выстрелил в ответ и тут же поймал плечом пулю. – Твою мать!.. – со стоном опустился обратно на землю. – Уйдут черномазые, – мрачно прокомментировал Кол. – Надо рисковать, Шершень. Других вариантов нет… – Надо, – согласился тот. – Подрываемся, братва. Дружно! На счет «три». Раз… – Он надежно обхватил пальцами рукоятку «стечкина». – Два… – По синхронному лязгу передергиваемых затворов он понял, что подельники готовы к рывку. – Три! Израильский «узи» Макарыча, как нельзя кстати, «застучал» первым. Четыре человека, облепивших корпус «Фольксвагена», на мгновение оказались дезориентированы, но этого мгновения хватило группе Шершня. Пули, как бешеные псы, полетели с обеих сторон. Два человека возле «Фольксвагена» упали замертво. Раненный в плечо подельник Шершня «потяжелел» еще на девять граммов, смертоносный заряд угодил ему в живот. – В машину его! Быстро! – скомандовал Шершень. – Макарыч! Хаммер! Прикрывайте! Те дружно подхватили раненого, втащили его обратно на обочину и поволокли к «БМВ», оставляя на асфальте длинный грязно-кровавый след. Неугомонный «узи» Макарыча «срубил» еще одного неприятеля возле «Фольксвагена». Единственный оставшийся в живых боевик Богдана предпочел затаиться.