Стрельба смолкла. Кол и Шершень по широкой дуге обогнули горящий остов «Форда» и приблизились к пустующим в это время года беседкам «Альмарани». На открытую тропинку выходить не стали, двинулись вдоль высокой металлической ограды к черному ходу. Над гранитным крыльцом из трех округлых ступеней горел свет. Сзади прозвучали три одиночных выстрела, но Шершень не обратил на это внимания. Он цепко следил за входной дверью и, едва та отворилась наружу, «стечкин», надежно зажатый в правой руке, изготовился к решительным действиям. Кол тоже поднял оружие на уровень груди. На крыльцо шагнули два человека восточной наружности с непокрытыми головами и в одинаковых длиннополых серых пальто. Оружие было в руках только у одного из них. Второй держал руки в карманах, быстро и затравленно оглядывался по сторонам. Цепкий взгляд выхватил из темноты две фигуры. Перекошенный рот с гипертрофированной нижней губой распахнулся в немом крике, но Шершень не позволил ему издать ни звука. Три пули рядком вонзились в грудь мужчины. Еще две достались второму кавказцу, вооруженному компактной «береттой». Одна из них с чавкающим звуком вошла наркодилеру в левый висок. Он повалился с крыльца лицом вниз, увлекая за собой и безжизненное тело товарища. Рукав серого пальто был полностью залит кровью. Позади Шершня раздались быстрые приближающиеся шаги. Он резко обернулся. Это был нагнавший подельников Хаммер. – Ну, что там? – Чисто. Макарыч полностью ликвидировал группу прикрытия. Его вера в Бога фарта… – Хаммер расплылся в улыбке, но тут же поспешил стереть ее с лица, наткнувшись на суровый взгляд Шершня. – Отлично! – качнул тот головой. – Но мы еще не закончили. За мной! Он первым поднялся на крыльцо. Кол двинулся за напарником след в след. Они вошли в пустое освещенное помещение. С двух высоких рогатых вешалок свисала верхняя одежда. В приоткрытую на пару сантиметров форточку со свистом врывался холодный вечерний ветер. В смежной комнате, погруженной во мрак, раздался звук сдвинутого стула, и тут же слева грянул выстрел. Кол толкнул Шершня в спину, спасая его от неминуемой гибели. Пуля всего лишь разорвала куртку на рукаве и слегка поцарапала кожу. Хаммер выстрелил наугад, исключительно на рефлексах, но промахнулся. Кол схватил подельника за волосы, резко нагнул его и, используя спину Хаммера как упор для локтя, трижды надавил на гашетку «стечкина». Бандит, прятавшийся за шторой, повалился на бок, сраженный насмерть. Сорванная с креплений штора накрыла его сверху. По стыкам между кафельной плиткой, как по желобу, потянулась густая струйка крови. В противоположном дверном проеме возникла еще одна фигура. Шершень выстрелил раньше, чем успел заметить, есть ли в руке неприятеля оружие. Кавказца отбросило назад, и он двинулся в направлении смежной комнаты. – Осторожнее! – предупредил Кол, но Шершень словно не расслышал подельника. Смело шагнув в помещение, свободной рукой скользнул вдоль стены, нащупал выключатель и зажег свет. Кол и Хаммер с оружием на изготовку заняли места за его широкой спиной. В комнате было трое мужчин. Двое сидели возле стола, а один держался чуть поодаль, вытянувшись во весь свой немалый рост и нервно вцепившись скрюченными пальцами в высокую спинку стула. В одном из сидевших Шершень без труда узнал Богдана. Лицо авторитета было непривычно бледным. Плотно сжатые губы слегка подрагивали. Оружия при Богдане не было. Впрочем, как и у двух других кавказцев. Он медленно и осторожно поднял обе руки над головой, демонстрируя полную капитуляцию. Второй мужчина, сидевший рядом с ним, через секунду проделал то же самое. – Если вы от Блеклого, то нам лучше поговорить… – В голосе Богдана не было страха, но он звучал глуше обычного. – Прежде чем вы… Я могу позвонить? – Кому? – Блеклому. Уверен, мы сможем все урегулировать… Без лишних жертв… Никому не нужных жертв. Шершень молчал. Дуло его «стечкина» смотрело Богдану в грудь. Огромный кадык авторитета дернулся, невольно выдавая его нервное напряжение. – Так я могу… позвонить ему?.. – повторил он. – Сомневаюсь. Палец Шершня слегка коснулся спускового крючка. Пуля вонзилась Богдану в сердце. С поднятыми руками он так и опрокинулся на спину вместе со стулом. Дуло «стечкина» сместилось немного правее, и Шершень выпустил из него еще два заряда, на этот раз в голову второго кавказца. Кол вскинул руку с оружием и «скосил» очередью высокого. Шершень молча обошел стол, склонился над неподвижным телом Богдана и, невзирая на то, что тот и так уже был мертв, произвел контрольный выстрел в голову. Увидев, как Кол удивленно изогнул брови, пояснил: – Чтобы наверняка. Порядок есть порядок… А теперь уходим, парни! Дачный массив был небольшим, буквально строений на двадцать. И среди них Гуров с Поликарповым не заметили ни одной осовремененной дачи. Сплошь старенькие двухэтажные строения с осыпавшейся местами штукатуркой, возведенные хозяевами в далеких уже восьмидесятых. Некоторые из участков, судя по их внешнему виду, были и вовсе давно заброшенными. – Мы словно на машине времени попали в прошлое, – пошутил Поликарпов, оглядываясь по сторонам. Автомобиль покачивало на ухабах. – Вам так не кажется, Лев Иванович? Нет такого ощущения? Гуров не ответил. Они миновали уже половину массива и до сих пор не встретили ни единой живой души. Впрочем, в это время года он и не рассчитывал встретить кого-то из дачников. Сезон давно закончился. – Может, стоило все-таки остаться с засадой на той квартире, о которой говорил Алябьев? – заметил майор. – Вы так ни разу и не упомянули о том, кто ваш таинственный информатор, Лев Иванович… Гуров продолжал молчать. Перевалившись на очередном ухабе труднопроходимой дороги, машина плотно прижалась к обочине и остановилась. Нужная дача располагалась по левую руку от сыщиков и выглядела такой же заброшенной, как и все остальные. – Тут? – Поликарпов даже не пытался скрыть удивления. – Серьезно, Лев Иванович? Как по мне, так тут никто со дня смерти Сталина не появлялся. Надул вас ваш информатор. Помяните мое слово… Надул. Точно говорю. Не выходя из машины, Гуров расстегнул сначала плащ, затем ремень на наплечной кобуре и, окинув взглядом запыленные окна второго этажа, произнес: – Я доверяю своему человеку, Дима. – Больше, чем Алябьеву? – Может быть, и больше, – уклончиво ответил сыщик. – Хотя это разные вещи. Алябьев – это Алябьев, а тот человек… – Да кто он? Кто-то из окружения Блеклого? – Смотри, – указал Лев рукой на дом. – Видишь, какие пыльные окна наверху? – Ну. Допустим. – А грязных подтеков на подоконниках нет. Хотя позавчера прошел дождь… И калитка чистая. И крыльцо. Тебе это ни о чем не говорит, майор? Он выбрался из салона. Напарник последовал его примеру, на ходу расстегивая «молнию» куртки. – Хотите, я зайду с торцевой части, Лев Иванович? – предложил Поликарпов. Гуров покачал головой. Просунул руку между металлическими прутьями калитки, нащупал замок с противоположной стороны, отпер его и, сосредоточенно глядя себе под ноги, направился к дому. У самого крыльца остановился и молча указал пальцем на старенький половичок перед входом. Невооруженным взглядом было видно, что кто-то совсем недавно старательно вытирал о него подошвы грязных ботинок. – Снимаю шляпу, Лев Иванович, – с улыбкой развел руками майор. Но ведь это вовсе не значит, что… – Тихо! – Гуров приложил палец к губам и прислушался. Из глубины дома не доносилось ни единого звука. Ничто не нарушало царившей вокруг тишины. – Стой тут, майор! Сделав несколько шагов в сторону, сыщик поравнялся с высокой аккуратно сложенной поленницей, нагнувшись, поднял с земли топор и вернулся вместе с ним на крыльцо. Поликарпов молча наблюдал за его действиями. Вставив лезвие топора в зазор между дверью и косяком, Гуров чуть протолкнул его вперед, а затем отвел в сторону. Язычок старого английского замка подался легко и бесшумно. Поликарпов взялся за ручку и потянул дверь на себя. Из недр дачи в нос сыщикам ударила смесь запахов застарелого тряпья, пыли и кошачьей мочи. Майор поморщился. Гуров достал табельное оружие из наплечной кобуры и первым шагнул внутрь. Поликарпов последовал за ним. Внутреннее убранство дачи состояло из одной-единственной комнаты, выполнявшей одновременно функции холла и гостиной. Два стареньких потертых кресла, кожаный диван с высокой деревянной спинкой возле окна, покосившийся платяной шкаф… В дальнем углу на полу валялась болоньевая куртка со связанными между собой рукавами. Деревянная лестница вела на второй этаж. Справа располагалась кухня. Гуров взмахом руки приказал напарнику взять на себя второй этаж, сам же направился в кухню. Она не выглядела как нежилое, давно никем не посещаемое помещение. Об этом явственно свидетельствовала гора немытой посуды в раковине с подтекающим краном и убранство круглого полированного стола на трех ножках. Прямо по центру красовалась ополовиненная банка с солеными помидорами. Рядом стояли два блюдца, на одном из которых заветренная килька была сплошь обсыпана хлебными крошками, а другое играло роль переполненной пепельницы. Справа от него – стакан и початая бутылка водки. Один из окурков в пепельнице продолжал дымиться. Полковник опустил оружие. Бросил взгляд на окно и увидел стоявшую на тропинке служебную машину. Значит, и Студень прекрасно видел, как сыщики подъехали к даче. Быстрые шаги заставили Гурова обернуться на дверь. В кухню порывисто вошел Поликарпов. Лицо его было мрачным. – Никого, Лев Иванович, – доложился он. – На втором этаже всего одна спальня, и она пуста. Затем майор сфокусировал взгляд на столе. Заметил скромные яства, дымящийся окурок и обреченно буркнул: – Ушел. Заметил, как мы подъехали, и ушел. Вот сукин сын! Надо было не выжидать, Лев Иванович, а сразу… – Я так не думаю, Дима, – спокойно парировал Гуров. – Что именно? – Не думаю, что он мог уйти. Хотя бы потому, что уйти у него вариантов не было. Вход тут один, а если бы он бил стекла на окнах, мы бы услышали. – Тогда где же он? Лев молча ткнул пальцем в ополовиненную банку с помидорами, после чего тем же пальцем указал в дальний угол кухни. На полу рядком были составлены пять точно таких же трехлитровых банок, но уже опустошенных. Рядом располагалась и батарея опорожненных бутылок из-под водки. – Погреб, – живо догадался Поликарпов. – Тут есть погреб. Его взгляд быстро пробежался по полу, отыскивая возможный зазор между дощатым покрытием, но такого не оказалось. Гуров тем временем вернулся в первую комнату и огляделся. Внимание сыщика привлек такой же потрепанный половик, как и на крыльце перед дверью, только этот располагался под лестницей. Полковник приблизился и ногой отбросил коврик в сторону. Люк с небольшой металлической ручкой находился именно там, где сыщик и рассчитывал его обнаружить. Массивная фигура Поликарпова с оружием на изготовку маячила у него за спиной. – И снова снимаю шляпу, Лев Иванович, – уважительно протянул он. Гуров присел на корточки, но открывать люк не стал. Просто постучал по краю рукояткой пистолета и спокойно произнес: – Студень, мы знаем, что ты там. Заканчивай эти игры в прятки и выходи. Поговорим как мужчина с мужчиной. Вариантов у тебя немного. А если совсем откровенно, их попросту нет… – Давайте вызовем бригаду, Лев Иванович, – подключился майор, говоря нарочито громко, чтобы человек в подвале мог его слышать. – Они его быстро выкурят. Двух-трех дымовых шашек будет более чем достаточно. Или одной капсулы со слезоточивым газом… – Погоди, Дим, – не оборачиваясь, осадил напарника Гуров. – Думаю, он и сам все прекрасно понимает. – После чего вновь обратился к незримому собеседнику: – Ты меня слышишь, Студень? Я знаю, что ты наверняка вооружен. Но на твоем месте я не стал бы оказывать сопротивления. Не усугубляй свое и без того незавидное положение. – Он помолчал пару секунд и продолжил: – Расклад простой, Студень. За торговлю наркотиками тебе «светит» не меньше десятки. Откроешь стрельбу – плюсанешь себе еще как минимум «пятерик». Приличный срок получается в итоге. А если согласишься сотрудничать и поможешь нам в одном деле, в моих силах облегчить твою участь. Четыре года, максимум. Мне кажется, это существенно разные цифры. А ты как думаешь, Студень? Что у тебя в школе было по математике? Ответом на тираду сыщика было гробовое молчание. – Даю тебе две минуты на размышление, Студень, – поднимаясь на ноги, жестко проговорил Лев, давая понять, что позже никаких поблажек уже не будет. – Не больше. После этого, как и сказал мой напарник, мы вызываем бригаду. Ты нужен нам живым, Студень. И живым мы тебя получим, можешь в этом не сомневаться. Итак, время пошло. Поликарпов нервно переступил с ноги на ногу. Попытался поймать взгляд полковника, но тот на него не смотрел. Палец майора покоился на спусковом крючке, дуло нацелено на крышку люка. Гуров, напротив, выглядел расслабленным. Он был словно уверен в том, что наркодилер со стажем примет правильное решение. И не ошибся. Студню понадобилось гораздо меньше двух минут. Уже секунд через тридцать крышка люка слегка приподнялась, и над поверхностью пола появилась продолговатая дынеобразная голова с всклокоченными каштановыми волосами. Глубоко посаженные маленькие глазки-бусинки беспокойно бегали из стороны в сторону, перемещаясь с Гурова на Поликарпова и обратно. Страха в них не было. Скорее растерянность. И тщетная попытка понять, как выбраться из той непростой ситуации, в которую он сам же себя и загнал. – Вылезай медленно, – приказал Поликарпов, прицелившись Студню в лоб. – Без лишних резких движений, и так, чтобы я видел твои руки. Оружие есть? – Внизу. Я выбросил. Клянусь! Никакого сопротивления. Я же себе не враг… Да? – Сейчас узнаем. Вылезай! – Да-да. Секунду… Студень был пьян. Ему дважды пришлось отбрасывать крышку люка, прежде чем она позволила ему протиснуться целиком. Наконец он выбрался на поверхность, распластался на полу, поднялся на четвереньки и только из этого положения смог полностью принять вертикальное положение. Его слегка качнуло. Майор смерил дилера презрительным взглядом с головы до ног и только после этого опустил дуло пистолета. – Я это… – Студень облизал губы. – Я спросить хотел… Вы уверены, что ничего не напутали, господа? Вам точно я нужен? А то…