Конев дважды выстрелил, и охранник на крыльце, поймав грудью оба смертоносных заряда, завалился набок, голова с глухим стуком соприкоснулась с верхней гранитной ступенькой. Тут же «жахнул» мощный «кольт» второго охранника. Гуров шагнул на территорию, припал на одно колено и пустил пулю в ответ. Мишень была перед полковником как на ладони. Промахнуться было невозможно. Охранник пошатнулся, схватился за простреленное плечо, но оружия не выронил. Вновь вскинул руку. Гуров спустил курок еще раз. Уже на поражение. Иного выбора противник ему не оставил. Лежащий на земле охранник все-таки выхватил свое оружие, но Конев своевременно оказался рядом. Ударом ноги выбил пистолет из рук, а его самого взял на мушку. – Лежать! – последовала короткая, но не терпящая возражений команда. – В машину его, лейтенант! Пристегни наручниками к дверце. Я в дом, – поднявшись во весь рост, скомандовал Лев. – Постойте, Лев Иванович! Это опасно. – Догоняй и прикроешь, – не оборачиваясь, бросил сыщик. Он пересек территорию, поднялся на крыльцо и свободной рукой толкнул дверь. Особняк Блеклого был погружен в тишину. Бегло осмотрев просторные светлые помещения первого этажа, Гуров приблизился к перилам широкой мраморной лестницы. Бросил взгляд вверх. Гробовая тишина насторожила его. Тут в холле появился Конев и бодро доложил: – Все в порядке, Лев Иванович. А как у вас? – Тихо, лейтенант. Слишком тихо. – Может, его и правда нет дома, – предположил Конев. Полковник слегка пожал плечами и двинулся вверх по лестнице. Палец на спусковом крючке побелел от напряжения. Конев следовал за ним, не отставая. То, что Гуров взял на такую серьезную операцию в качестве напарника именно его, заставляло лейтенанта чувствовать особую ответственность, и он волновался. Холл второго этажа оказался пуст. Гуров бегло осмотрелся по сторонам. Помещение справа и помещение слева. Прямо по центру огромное панорамное окно с видом на пустой в это время года бассейн. Он взял курс на правое помещение. Повернул ручку двери, и та с легкостью поддалась. Блеклый сидел за овальным столом лицом к входу, неторопливо тасуя колоду карт. Оружия под рукой у него не было. Поза спокойная и расслабленная. Взгляд водянистых непроницаемых глаз, скрытых за стеклами квадратных очков, лишь на мгновение мазнул по вошедшим оперативникам и вновь сфокусировался на колоде. Губы Блеклого тронула едва заметная скупая улыбка. – Добро пожаловать, господа, – негромко произнес он. – Вы ко мне? Гуров опустил пистолет дулом вниз, прошел к столу и остановился напротив Блеклого. Конев занял позицию у открытой двери, подперев плечом косяк. – Таралайкин Юрий Леонидович? – официально осведомился полковник. – Ненавижу свою фамилию, – недовольно поморщился Блеклый. – И особенно неприятно она звучит из уст кого-то другого. Но… Вынужден с вами согласиться. Вы не ошиблись, это я. Чем обязан? Гуров молча положил на стол перед Блеклым ордер на арест. Тот даже не взглянул на него. Опустил колоду карт, снял крайнюю и перевернул ее изображением вверх. Это был король пик. – Неприятно, – проговорил наркокороль, обращаясь к самому себе. – А было так близко… – Он перевернул следующую карту. Бубновую восьмерку. – Вы пришли меня арестовать? – Совершенно верно. – И на каком же основании? – Производство и распространение наркотиков. Организованная преступность. Убийства. Статей предостаточно, Юрий Леонидович, можете не сомневаться… – Это бред. – Блеклый с прежней невозмутимостью перевернул еще одну карту. Десятка треф. – У вас на меня ничего нет. Разве что догадки и предположения… – Ошибаетесь, – усмехнулся Лев. – У нас есть свидетельские показания. Признания ваших подельников. – Это кого же, интересно? – Даниила Кугрышева и Кирилла Жукова. Если Блеклого и удивило известие о задержании напарника по производству метамфетамина, виду он не показал. Лицо по-прежнему осталось спокойным и невозмутимым. Короткие узловатые пальцы с обломанными ногтями смешали карты. – Я вынужден вас разочаровать, – произнес он после небольшой паузы. – Рассчитывать на показания Кугрышева не стоит. До суда этот человек не доживет… Рискну даже предположить, что он уже мертв. В эту самую минуту. А Жуков… Жуков – неадекватный наркоман. Его показания – пшик. Не самый надежный козырь, согласитесь… – Есть еще майор Поликарпов, – ввернул Гуров. Правое веко Блеклого дернулось. Он неопределенно повел плечом. – Продажный мент? На него я бы тоже не стал ставить. Но… – Метамфетаминовый король задумчиво перетасовал колоду. – Мне не нравится, что вам стало известно так много. Совсем не нравится. Работать и дальше в такой нервной обстановке будет крайне некомфортно. А я люблю комфорт и спокойствие. Так что… Полагаю, ситуация требует разрешения… Верно? – Он улыбнулся. Стоящий в дверях Конев не почувствовал приближения постороннего. Вернее, почувствовал, но слишком поздно. Он дернулся, и в ту же секунду рукоятка пистолета обрушилась ему на затылок. Лейтенант рухнул на колени, но сознания не потерял. Переступивший порог кабинета Шершень ткнул оперативника в спину и, едва тот распластался на полу, припал на одно колено, уперся локтем ему в шею, и дуло пистолета оказалось приставленным к затылку обездвиженного Конева. Гуров резко обернулся, вскинул оружие, но сам оказался под прицелом огромного гориллообразного детины. Последним в помещение вошел Игорь Александрович. Остановился на фоне дверного проема. – Брось «пушку», сука! – хлестко приказал Шершень, обращаясь к полковнику. – Бросай, или твоему корешу конец! Гуров заколебался. – Я вышибу ему мозги, – предупредил Шершень. Лев опустил руку, разжал пальцы, и табельное оружие упало на пол к его ногам. Игорь Александрович хмыкнул, прошел к дивану возле стены и вальяжно расположился на нем, закинув ногу на ногу. Его стильный пиджак заметно топорщился с левой стороны, свидетельствуя о том, что отставной генерал тоже «при козырях». – Они положили твою охрану, Блеклый, – доложил он. – Я слышал выстрелы. Убиты все трое? – Двое. Третий у них в машине. Прикован наручниками. Я не стал пока его освобождать, пусть посидит и все осмыслит. Скорее всего, его тоже придется пустить в расход. Телохранитель Игоря Александровича опустил оружие, но Шершень продолжал удерживать Конева в захвате. Гуров повернулся лицом к Блеклому, и взгляды их встретились. – Послушайте, – заговорил он, по-хозяйски придвигая стул и занимая место с противоположной стороны стола. – Сдается мне, мы неправильно поняли друг друга. С самого начала. – Вот как? – Блеклый закончил тасовать колоду и положил ее перед собой. – И что же тут было непонятного? – Я обрисовал вам ситуацию, Юрий Леонидович, – пояснил Гуров. – Так сказать в целом… Но доводить дело до ареста и уж тем более до суда совсем необязательно. Вы сами сказали, что любите комфорт и спокойствие. Я готов это предложить. За разумную плату, разумеется, – с улыбкой развел он руками. – Майор Поликарпов из игры вышел, но, как известно, свято место пусто не бывает. Понимаете, о чем я? – О взаимовыгодном сотрудничестве? – Именно. – Он лжет, Блеклый… – подал голос Игорь Александрович, но наркокороль остановил его нетерпеливым взмахом руки. – Погоди! – Он снял с края колоды карту, взглянул на нее и вернул на прежнее место. Какая именно это была карта для всех, кроме Блеклого, осталось загадкой. – Мне нравится ход его мыслей. И предложение интересное. Толковое предложение… Могу я узнать имя того, кто его делает? – Старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска полковник Гуров, – представился сыщик. – Лев Иванович. – Солидно! – Блеклый слегка выкатил вперед нижнюю губу. – Сотрудничество с такой важной шишкой действительно может оказаться выгодным. Я заинтригован. Крайне заинтригован… Из нагрудного кармана Блеклого появился белоснежный платок. Он встряхнул его и аккуратно накрыл лежащую перед ним колоду карт. Шершню уже было знакомо это движение. Он приподнял голову. Блеклый улыбнулся и обменялся многозначительным взглядом с Игорем Александровичем. Тот кивнул. Его громадный телохранитель уже был наготове. Он взял с дивана небольшую квадратную подушку и приблизился к Гурову. Подушка уже готова была опуститься на лицо полковника, но Шершень среагировал быстрее. Все так же стоя на одном колене, он отпустил Конева, вскинул руку с оружием и выстрелил. Пуля пробила «горилле» позвоночник. Он изогнулся, и подушка выпала из его рук. Шершень спустил курок вторично. На этот раз целясь в голову. Телохранитель всей своей огромной массой как подкошенный рухнул на пол. – Какого черта?! – воскликнул Игорь Александрович, выхватывая оружие из-под пиджака. С реакцией у бывшего армейского генерала был полной порядок. Он действовал молниеносно. Гуров опрокинулся на спину вместе со стулом и крикнул: – Стас, берегись! Пальцам полковника не хватило всего пары сантиметров, чтобы дотянуться до собственного табельного пистолета, бесхозно валявшегося на полу. Игорь Александрович сместил ствол в его сторону и выстрелил. Плечо сыщика обожгло огнем. И тут же грохнул еще один выстрел. Это уже среагировал Шершень. Игорь Александрович выронил пистолет и с простреленной навылет грудью завалился набок. Бежевый диван обагрился кровью. Шершень поднялся на ноги и взял на прицел метамфетаминового короля. Тот, похоже, не собирался оказывать никакого сопротивления, впервые за долгое время на его лице появилось выражение полной растерянности. Конев, не поднимаясь, повернул голову и, взглянув на Шершня, удивленно протянул: – Полковник Крячко? Вы?.. Я думал, вы в отпуске… – Пришлось спешно вернуться, лейтенант. Перегрелся на солнышке. Лева, ты как там? В порядке? Гуров тяжело поднялся. Раненое плечо кровоточило, и он зажимал его ладонью здоровой руки. – Жить буду. – Его глаза встретились с глазами Крячко. – А какого хрена ты так долго тянул, Стас? Метил на мое место после смерти? – Я думал, у тебя какой-то план… – А я думал, у тебя. – Я вообще не понял, зачем вы сюда приперлись. – Крячко озадаченно поскреб в затылке рукояткой пистолета. – Я уже и без вас сделал все, что надо. И взял бы этого засранца с поличным сегодня к вечеру, – кивнул он в сторону Блеклого. – Вы едва всю операцию не сорвали. – Ну, извини. – Гуров подобрал пистолет и, слегка покачиваясь, направился к дверям. – Подбросишь меня до ближайшего медпункта, лейтенант? – Конечно, товарищ полковник. – А потом домой. Я жутко устал, хочу вздремнуть часика три-четыре. – Эй! А я? – окликнул напарника Крячко. – А ты арестовывай его, как и хотел. Мы не станем тебе мешать. Конев подставил Гурову плечо, и они вместе вышли из кабинета. Крячко повернулся лицом к Блеклому: – Карты можешь с собой захватить. На зоне пригодятся…