Заборин непонимающим взглядом провожал Гурова и Крячко, покидающих комнату для допросов. У выхода их поджидал следователь Егоров. – Как прошел допрос? – поздоровавшись, спросил он. – В мирной обстановке, – шутливым тоном ответил Крячко. – Сторонам удалось прийти к консенсусу, что дало положительные результаты. – Так он виновен или нет? – обращаясь к Гурову, переспросил следователь. – А вы как думаете? – подзадорил его Крячко. – Вам ведь решать, отпускать подозреваемого из-под стражи или продлить заключение. Сейчас его судьба в ваших руках. Решайте, время не терпит. Адвокат уже составляет жалобу на неправомочные действия следствия. Как знать, вполне вероятно, что это дело для вас станет и первым, и последним одновременно. – Товарищ полковник! – взмолился Егоров. – Сколько можно насмехаться? Неужели нельзя просто ответить на простой вопрос? – Можно и просто, – согласился Крячко. – Но скучно. – Заборин непричастен к убийству Штейна, – прервал их диалог Гуров. – На момент совершения убийства у подозреваемого нет алиби, но то состояние, в котором он покидал ресторан, само по себе является алиби. – Как это? – не понял Егоров. – А так, товарищ молодой следователь, – подхватил Крячко. – Подозреваемый ваш был пьян в зюзю, когда официанты сажали его в такси. Вы же сами видели, с какой точностью и хладнокровием было совершено убийство. Мог такое совершить абсолютно пьяный человек? – Не мог, – согласился Егоров. – Вот и я о том же. Почаще включай клеточки серого вещества, данного тебе от природы, и вовек не облажаешься, – назидательно произнес Стас. – Так я должен его выпустить? – на всякий случай уточнил Егоров. – А еще неплохо бы извиниться. Все-таки он шестьдесят часов в камере по вашей милости провел. И не тушуйтесь, Егоров. В нашем деле уметь извиняться – большой плюс. – Спасибо вам за помощь, – поблагодарил Егоров Гурова. – Это наша работа, молодой человек, – шутливо пожимая плечами, снова ответил за напарника Крячко. – Будет желание, заходите. Примем как родного. – Непременно зайду, – пообещал Егоров и припустил по коридору, спеша обрадовать задержанного. – Никакой благодарности от этой молодежи, – проворчал Станислав. – Я тут перед ним распинаюсь, по полочкам все ему раскладываю, а спасибо тебе, Гуров. Где справедливость, я вас спрашиваю? – Поменьше ерничай, дождешься и благодарности, – засмеялся Лев. – Да ведь скучно так жить, одни ведь убийства кругом. Надо же обстановку разрядить. – Поехали в отдел, разряжатель, тебя архив дожидается, – подтолкнул Стаса к выходу Лев. Глава 4 Только к семи часам вечера Гуров смог вернуться в свой рабочий кабинет. До этого он успел сделать немало дел. В первую очередь съездил в ресторан, в котором в последний вечер ужинал Штейн, и, пообщавшись с официантами, выяснил, что из ресторана Штейн ушел пешком. От такси отказался, заявив, что желает прогуляться перед сном. Он был абсолютно трезв и в приподнятом настроении. Видимо, доставлять людям неприятности ему было приятно, другого объяснения Гуров не видел. Выйдя из ресторана, он решил повторить прогулку Штейна. Дорога заняла ровно сорок пять минут. Теперь по времени все сходилось. Заодно он в очередной раз убедился, что, будь на уме у преступника исключительно убийство, ему совершенно ни к чему было устраивать такие сложности с проникновением в квартиру, достаточно было выследить Штейна у ресторана и пройтись за ним до парка, который тот пересекал в ночь убийства. Парк не был совсем уж запущенным, но и многолюдным его назвать трудно. Темных, защищенных от посторонних глаз уголков в нем хоть отбавляй. Затем Гуров попытался связаться с владельцем второго пентхауса. Телефон оказался недоступен. Пришлось отложить беседу до его возвращения. Конечно, найди вызванный Егоровым криминалист Володя хоть какие-то доказательства того, что убийца проник в дом именно этим путем, Гуров мог бы задействовать более серьезные каналы и отыскать владельца пентхауса уже сегодня, но доказательств не было. Напротив, все говорило за то, что пожарным ходом долгое время никто не пользовался. Связался Лев и с Дмитрием, официальным консьержем второго крыла. Дмитрий оказался не настолько суеверным, как его родственница. Он охотно ответил на все вопросы полковника, правда, полезной информации в этих вопросах не оказалось. После этого Гуров проехался по журналистам, особо рьяно муссировавшим тему ритуального убийства. Его целью было выяснить, откуда произошла утечка информации, и не сам ли убийца «слил» ее журналистам. Эта версия рассыпалась на третьем визите. Журналист со смешным псевдонимом «Светящийся» выдал источник информации. Им оказалась та самая старушка, консьержка, заменяющая своего внука в его отсутствие. Ей же, в свою очередь, полный отчет предоставил не кто иной, как Иван Сергеевич. Он, естественно, действовал исключительно в интересах жильцов дома. Пытался предупредить Антонину Егоровну, чтобы та более внимательно относилась ко всем, кто входит и выходит в ее части здания. Она же простодушно выложила информацию пронырливым журналистам. Тогда Гуров решил вернуться в Главк и приступить к отработке связей Штейна. Он озадачил капитана Жаворонкова из информотдела, приказав собрать сведения на Штейна, начиная с детсадовской скамьи. Только убедившись, что работа у Жаворонкова пошла полным ходом, Лев наконец прошел в свой кабинет. Все это время полковник Крячко сидел в архиве, координируя работу трех помощников. Как только помощники натыкались на дело, хоть отдаленно похожее на штейновское, они тут же выкладывали данные перед ним, а он, в свою очередь, начинал изучать детали. Работа шла споро, но положительных результатов не давала. Стрелки часов приблизились к четверти восьмого, когда Крячко наткнулся на что-то стоящее. Он распечатал все, что было в архиве по выделенному делу, и помчался к Гурову. – Вот, Лева, я все-таки это сделал, – радостно потрясая бумагами, ворвался в кабинет Стас. – Дело точь-в-точь как наше. Приготовься слушать и хвалить более удачливого коллегу. – Не шуми, Стас, голова раскалывается, – поморщился Гуров. – Давай сюда бумаги, сам полистаю. А ты пока чайку попей, после трудов праведных это весьма приятный процесс. Он взял распечатку из рук Крячко и начал читать вслух: – Дело новосибирского убийцы. Известный музыкант-тромбонист, лауреат Всесоюзной премии, популярный деятель искусств был убит в своем доме недалеко от Березовой рощи, на правом берегу реки Оби. Дело отнесено к разряду ритуальных убийств. Тело нашли распростертым на полу гостиной. Смерть наступила в результате удушения тонким предметом, типа, нейлонового шнура. Руки и ноги жертвы были прибиты к полу, глазные яблоки отсутствовали. На лобной части тела был обнаружен лист бумаги с изображением каббалистического знака, именуемого в оккультных кругах «сердцеграмма» – графическое изображение сердца, переходящее в треугольник, пронзающий сердце. В современных сектах и сатанинских группах используется крайне редко. Символ предназначен для пропаганды противоположности любви-ненависти. – Вот видишь, и у нас точно такая же, – вклинился в чтение Крячко. – И ноги-руки так же к полу прибиты, и удавка совпадает. – Вижу, вижу, – продолжая чтение, ответил Гуров. – Тут сказано, что преступника удалось разоблачить благодаря широко развитой агентурной сети новосибирских следователей. Убийцу взяли на второй день. Местный пьяница с психическими отклонениями на почве классовой несправедливости. Он убил музыканта за то, что тот преуспел в жизни. Думаешь, это наш случай? – Понятия не имею, но почерк совпадает идеально, – ответил Крячко. – Так-то да, но ведь новосибирское убийство произошло десять лет назад, а дали ему «пятнашку». Выходит, он до сих пор сидит, – заметил Лев. – Как он мог оказаться в Москве, если отбывает наказание в новосибирской тюрьме? – Пусть так, все равно он может быть нам полезен. Подумай хорошенько, этот знак, сердцеграмма, используется крайне редко. Я тут покопался в Интернете и вот что вычитал: «Данный символ является разновидностью гексаграммы и значится как большая государственная печать всемирного масонства». Откуда у нас в России взяться масонам? – Тут ты не прав. Масонская ложа была основана в дореволюционной России. Почему бы масонству не существовать и поныне? – возразил Гуров. – Бредятина! – отмахнулся Крячко. – Просто каким-то психам понравился их знак, вот и все. – Новосибирским следователям не удалось доказать организацию сектантской направленности, в рамках которой действовал бы убийца. Убийцу музыканта судили одного, – не соглашался с ним Лев. – Послушай, это наша единственная зацепка. Давай я сгоняю в Новосибирск, пообщаюсь со следователем, который вел это дело, наведу справки о дружках убийцы. Вдруг удастся обнаружить связь? – предложил Станислав. – Если связь всплывет – мы на коне. А нет, так Орлову хоть будет что наверх доложить. Ты ведь тут и без меня справишься, верно? – Чем черт не шутит? Езжай! Со следователем предварительно согласуй свой приезд, чтобы попусту время не тратить. А я тут пока штейновские связи пробью. До Новосибирска почти три тысячи километров, придется лететь самолетом. Звони Орлову, выбивай командировку. Крячко и без подсказки друга уже набирал номер генерала. Гуров тоже времени не терял. Раскрыв расписание полетов, он выписал время вылета ближайших рейсов. Получалось, если без пересадок, можно было попасть на полуночный рейс. – Время в Новосибирске отличается на три часа, так? – уточнил он. – Значит, у них сейчас половина одиннадцатого. Поздновато для звонка, но уж потерпят. Не хочется сутки тратить. – Я к Орлову. Он еще не ушел, – скороговоркой выпалил Стас, выходя из кабинета. – Ладно, со следователем я сам свяжусь, – вдогонку бросил Лев. Он отыскал номер телефона дежурного того отделения, где служил следователь, который вел дело новосибирского убийцы, и, набрав его, приготовился к долгому ожиданию. Трубку сняли после шестого гудка. – Оперативная часть Дзержинского района, капитан Чимпанов слушает, – усталым голосом проговорили в трубку. – Доброй ночи, капитан! Москва вас беспокоит. Старший оперуполномоченный угрозыска полковник Гуров Лев Иванович. Мы ведем дело о ритуальном убийстве, которое идентично делу десятилетней давности, произошедшему в вашем городе. Следствие тогда вел капитан Бессмертнов Андрей Васильевич. Могу я с ним пообщаться? – Капитан Бессмертнов будет завтра в восемь утра. – Голос Чимпанова стал более подтянутым. – Только он теперь не капитан, а подполковник. – Прекрасно, значит, мне необходимо побеседовать с подполковником. Только не завтра, а немедленно. Свяжитесь с ним и передайте мою просьбу. Я продиктую вам номер своего телефона и буду ждать звонка от подполковника. Постарайтесь организовать все оперативно, товарищ капитан. Гуров продиктовал номер личного телефона и положил трубку. Вернулся Крячко. Лицо его сияло довольством. – Генерал дал «добро», к полуночи я должен быть в аэропорту. Как обстоят дела со следователем? Удалось связаться? – На месте не застал, передал свой номер. Теперь жду, когда перезвонит, – ответил Гуров. Стас бросил взгляд на часы и недовольно покачал головой. – Опаздываешь куда? – улыбаясь, спросил Лев. – Встреча у меня назначена на восемь. А уже без двадцати. Нехорошо опаздывать к женщине. – Это не к Наталье ли ты намылился? – Почему бы и нет? Надо же убедиться, что с женщиной все в порядке. Такое потрясение сегодня пережить пришлось. И ключи забрать нужно. – Улыбка Крячко стала еще шире. – Тебе в полночь в Новосибирск лететь, ловелас. Собраться нужно – и в аэропорт, а ты по бабам собрался, – подначивал Гуров. – Одно другому не мешает. Не переживай, я успею, – пообещал Крячко. – Сделаю все в лучшем виде. А на сборы время тратить ни к чему. У меня в кабинете всегда «тревожный чемоданчик» своего звездного часа дожидается. С этими словами он открыл дверцу шкафа, предназначенного для верхней одежды, и вытащил оттуда небольшой «дипломат». – Вот он, мой красавец! Смена белья, свежая рубашка, набор для гигиены. Что еще может понадобиться в дороге холостяку? Считай, я уже во всеоружии. – Деньги на поездку выделили? – поинтересовался Лев. – Генерал велел ехать на свои. Потом в кассе компенсируют, – слегка потух Крячко. – Да ты у нас, оказывается, богатенький Буратино, – подколол его Гуров. – Неужели такими суммами владеешь? – Генерал кое-что подкинул, – признался Стас. – И на твои кровные лапу наложить планирую. Всем миром осилим.