Глава 7 Как только Гуров пересек порог кабинета генерала Орлова, тот громогласно провозгласил: – Четыре совещания, Гуров! Четыре! И все по поводу душителя Штейна! Как думаешь, что смог представить высокопоставленным чинам твой непосредственный начальник в качестве отчета о проделанной работе? Молчишь? И правильно делаешь. Чем вы с Крячко занимаетесь, позволь полюбопытствовать? Прошло почти двое суток, а ничего, кроме финансовых затрат, я от вас не дождался. А все почему? Да потому что миндальничаю с вами, вот почему. Сели мне на шею и ножки свесили, бездельники! – Это не совсем верно, товарищ генерал, – мягко проговорил Лев. – Работа ведется согласно составленному плану. Уже имеются подвижки. – Подвижки у него. Вы только послушайте, люди добрые! У полковника Гурова подвижки! – не сбавляя тон, бушевал генерал. – Да за твои подвижки мне сегодня четыре раза шею мылили и в петлю совали. – Кое-что все-таки удалось узнать. – Кое-что, дорогой мой друг, это мало. Кое-что мог районный следователь начальнику предъявить в качестве оправдания. А ты – старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска. Следователь по особо важным делам. По особо важным, – выделяя каждое слово, чеканил Орлов. – Для тебя кое-что – это дырка от бублика, а мне нужны результаты. Слышишь, результаты! Есть у тебя подозреваемый? Или, может, ты его уже арестовал? Ну, отвечай! – Подозреваемый отсутствует, – абстрагируясь от ситуации, меланхолично произнес Гуров. – Вот и я о том же. Все у тебя отсутствуют. Подозреваемый отсутствует, Крячко, будь он неладен, отсутствует, отчет для высоких чинов, и тот отсутствует, – начиная остывать, говорил Орлов. – А мне что прикажешь делать? Погоны снимать? – Не все так плохо, Петр Николаевич. Помните, мы с Крячко докладывали вам о том, что с места преступления пропала медная шкатулка ручной работы? Так вот, сегодня я беседовал с давней знакомой Штейна. Она рассказала, что шкатулка эта была изготовлена на заказ, и в ней имеется потайной ящик размером в два спичечных коробка. Кроме этого, она сообщила, что в разные годы убитый инвестировал свои сбережения в покупку редких монет и марок. Правда, потом он все продал, вложив сбережения в постройку квартиры, но ведь мог позже снова приобрести либо монеты, либо марки. А их как раз удобно хранить в таком ящичке. – Думаешь, маньяк-убийца, пришпиливший архитектора к полу строительным пистолетом, увлекается нумизматикой? – съязвил Орлов. – Думаю, убийство совершено с целью завладеть имуществом архитектора, а вся эта сатанинщина только для отвода глаз. Пока мы будем бегать в поисках сектанта-убийцы, настоящий убийца сможет реализовать украденное и скрыть следы преступления, – спокойно заявил Гуров. – Это более реальная версия, чем то, что некий полоумный сектант забрался в охраняемый дом ради того, чтобы совершить черную мессу. – От Крячко что слышно? – уже успокоившись, перевел разговор генерал. – Пока тишина, – ответил Лев. – Да ведь времени еще прошло всего ничего. Он прилетел в Новосибирск полдня назад. Пока арестованного допросит, пока ситуацию оценит. Время нужно. – Мне ваше время поперек горла, Лева, – окончательно переходя на дружеский тон, заявил Орлов. – Сегодня я кое-как отбился, а что будет завтра? От нас ведь ждут немедленных результатов. Думают, раз за дело особый отдел взялся, убийца к нам сам с повинной явится, покается, а мы его за решеточку посадим и быстренько отчет предоставим. – Придется потерпеть, Петя, иначе никак, – посочувствовал Гуров. – Должность у тебя такая: голову за нас подставлять. Но и мы без дела не сидим, задаром твои седины под жернова совать не станем. Работаем мы, Петя, изо всех сил стараемся. – Да знаю я, знаю, чего ты меня как барышню обхаживаешь, – отмахнулся Орлов. – Лучше скажи, какие твои дальнейшие действия? Где убийцу искать думаешь? – Для начала встречусь с адвокатом Штейна. Круповицкая сказала, что он должен быть лучше всех осведомлен о финансовых делах Штейна. – Постой, не та ли это Круповицкая, ведущая певица в нашей опере? – оживился Орлов. – Она самая. Оказалось, они с архитектором были довольно близки. Кстати, шкатулка пропавшая – ее подарок, поэтому она так легко ее и описала. Сказала, если кто не знает о существовании потайного ящика, то ни обнаружить, ни открыть его не сможет. Понимаешь, к чему я клоню? – Да уж не дурак. Если в ящике что-то ценное было, убийца, он же вор, должен был знать об этом наверняка. И идти в дом Штейна именно за этим предметом, а не наугад. Похоже, Лева, снова твоя версия верной оказывается. Скоро я стану верить в то, что ты ясновидящий. – Или сам преступления организовываю, чтобы потом легче раскрывать было, – пошутил Гуров. – С тебя станется, – засмеялся генерал. В этот момент у Гурова зазвонил телефон. – Стас звонит, – взглянув на дисплей, доложил он, прежде чем нажимать кнопку приема звонка. – Слушаю! – Здорово, Гуров! Как в столице дела? – раздался бодрый голос Крячко. – Переменчиво, – односложно ответил Лев. – Ты сейчас где? – В кабинете у генерала. – Штормит? – понизив голос, поинтересовался Станислав. – Местами. – Хватит морзянкой перекидываться, включай громкую связь, – потребовал Орлов. – Стас, ты на громкой связи, – предупредил Гуров. – Что удалось узнать в Новосибирске? – Встретился с арестантом, пообщался с его дружками. Это однозначно не наш вариант, – отчитался Крячко. – Котиков, это их убийца, рассказал о том, откуда в его замутненном алкогольными парами мозгу взялся план убийства. Оказалось, его навеял некий асоциальный элемент по кличке Философ. Приеду, доложу подробно. У вас там что нового? – Тоже все при встрече. Ты когда назад? – Самолет через час. Подполковник Бессмертнов уже везет меня в аэропорт. Буду в Москве в начале пятого. Прикинь, как круто, отсюда вылетаю без пятнадцати четыре, в пути четыре часа, а в Москву прибуду чуть позже четырех. И выспаться успею, и на три часа день продлю. – Радуйся, пока можешь, – подал голос Орлов. – Прилетишь, я с тебя такую стружку сниму, мало не покажется. – За что, товарищ генерал? Я ж вашу версию отрабатывал, – возмутился Крячко. – Добросовестно отрабатывал, между прочим. Натерпелся тут, вони нанюхался, пока с бомжами беседы вел. – Узнаешь, за что, – отрезал Орлов. Крячко продолжал ворчать, когда Гуров отключил связь. – Выходит, окончательно журналистская версия отпала, – прокомментировал генерал. – Да и хорошо. Не хватало нам еще маньяка в Москве. – Если не произойдет еще одно подобное убийство, – неожиданно заявил Гуров. – Это ты к чему? – насторожился Орлов. – Что, если нам не удастся выйти на след преступника? Дело уйдет в «висяки», убийца сочтет это хорошим знаком и решит закрепить результат. Найдет еще какого-нибудь состоятельного одинокого богача и порешит его проверенным способом. – Не смей даже думать об этом! – строго приказал генерал. – Преступника ты найдешь и арестуешь. И сделаешь это до того, как он разохотится. Иди, Гуров, не мешай работать. Лев вышел из кабинета и отправился прямиком к капитану Жаворонкову. Тот встретил его гораздо дружелюбнее, чем генерал. Сообщил, что американский подданный Сэм Титоун в данный момент находится в родном городе Нью-Йорке, по данным иммиграционной службы, не покидал пределов страны уже больше пяти лет. На этом Жаворонков не успокоился. Он выяснил номер телефона Титоуна и позвонил ему. Разговаривал с ним лично Титоун. Обрадовался звонку, будто родная мать ему звонит, а не оперативник из столицы бывшей родины. О Штейне отзывался неоднозначно, но гениальность его признал. Сказал, что отстроенный по его проекту Деловой центр – теперь излюбленное место встречи всех российских эмигрантов. Даже похвастался, что благодаря этому неплохие «бабки» рубит. С самим Штейном не общался с тех пор, как тот закончил работу, и ничуть об этом не сожалеет. Напоследок пригласил Жаворонкова в гости. Так и сказал, будешь в Нью-Йорке, милости прошу, встречу по высшему разряду. Гуров похвалил капитана за инициативу и за оперативное выполнение поручения и ушел. Перехватив пару бутербродов в местной столовой, он поехал к адвокату Дербеневу, решив предварительно не созваниваться. Время близилось к четырем, и на столичных дорогах уже начали образовываться пробки, поэтому дорога до дома Дербенева заняла больше времени, чем рассчитывал Лев, и добраться до адвоката он сумел только к половине шестого. Во время перекуса Гуров освежил в памяти информацию, собранную Жаворонковым на Дербенева. Адвокат был старше Штейна на девять лет. Возраст его приближался к шестидесяти. Адвокатской практикой занимался с юных лет. Можно сказать, Дербенев был потомственным адвокатом по гражданским делам. Его дед и прадед были адвокатами. Его отец пошел по тем же стопам, но приличной карьеры построить не успел, так как умер в возрасте тридцати восьми лет. Антону Дербеневу тогда едва-едва исполнилось восемнадцать. С тех пор он занял место отца и успешно на нем закрепился. По данным Жаворонкова, адвокатская практика Дербенева была весьма обширна. Уже в тридцать лет он основал адвокатскую контору, где под его началом трудилось порядка десяти адвокатов. Однако его собственный сын от карьеры адвоката категорически отказался. Он ушел из семейного бизнеса, предпочитая заниматься продвижением компьютерных технологий. Расстраивало ли это Дербенева-старшего, в прессе не упоминалось. Квартира Дербенева располагалась в многоэтажном доме. Припарковавшись у подъезда, Гуров поднялся на восьмой этаж и вдавил кнопку звонка. Дверь открыл молодой человек, настолько молодой, что усы только-только начали пробиваться. Лев поздоровался, после чего представился и озвучил цель визита. – Так вы к деду? – проговорил молодой человек. – А его нет. – Он в конторе? – Нет, он в отъезде. Срочные адвокатские дела. – Надолго уехал? – Точно не скажу, скорее всего, вернется дня через два. Если переговоры не затянутся. Там какая-то тяжба по поводу наследства его клиента. Плюс дорога. – Далеко живет клиент? – на всякий случай уточнил Гуров. – Пятьсот километров. Это в Курске. По прямой ближе, а по трассе все пятьсот будет. Дед самолеты не признает, только машину, вот и получается долго. – Захар, с кем ты там разговариваешь? – донесся откуда-то из глубины квартиры чей-то голос. – Это к деду, пап! Полковник полиции! – прокричал Захар. – По поводу убийства Штейна. В дверях появился мужчина лет сорока. В заношенном свитере, с седеющей шевелюрой до плеч, он больше походил на бродягу, чем на сына преуспевающего адвоката. Окинув Гурова строгим взглядом, он спросил: – Вы хотели видеть отца? Почему же не позвонили, сэкономили бы время? – Хотел ускорить процесс, но, видимо, просчитался. – Отец вернется не раньше чем через два дня, – повторил слова Захара мужчина. – Ваш сын уже сообщил мне это, – ответил Гуров. – Только дело в том, что ждать я не могу. Мне необходимо срочно переговорить с Антоном Дербеневым. Речь идет об убийстве его друга. Ведь Альберт Штейн был не только его клиентом, или у меня неверная информация? – В какой-то степени вы правы. Мой отец считал Штейна своим другом. – По всей видимости, вы так не считали, – заметил Лев. – Простите, не знаю, как вас зовут. – Матвей Антонович, – представился тот. – В нашей семье питают особую слабость к исконно русским именам. И да, вы правы, я не считал Штейна другом отца. Дружба предполагает двусторонние отношения, а отец всегда играл в одни ворота, если вы понимаете, о чем я. – Думаю, понимаю, – кивнул Гуров и добавил: – Матвей Антонович, не могли бы вы дать мне номер телефона вашего отца? Дело действительно не терпит отлагательств. – Хотите получить его личный номер? Боюсь, не смогу вам в этом помочь, – покачал головой Матвей Антонович. – И дело тут не в том, что я опасаюсь, как бы вы не стали использовать его не по назначению или раздавать всем желающим. У отца строгие правила. Несмотря на то что мне уже не пятнадцать, выволочку за нарушение правила он устроит конкретную.