Если Лев найдёт хороший дом недалеко от места, где учится, он будет в нём жить. Лев, конечно, не сторожевая собака, но всё лучше, чем ничего. Пока я проговаривал всё это, Лейла и Батыр вылезли из бассейна и пошли в парилку. Мне они были не нужны. – Есть ещё одно дело, и об этом никто не должен знать. Это только наше с тобой дело. Мне надо привезти в вашу страну женщину. Ей сорок четыре года, и у неё есть дочь четырнадцати лет. Тебе надо найти мужчину, который женится на этой женщине с ребёнком, перевезёт её сюда и сделает им гражданство вашей страны. За это он получит деньги, не будет задавать никаких вопросов и никогда, даже издали, не посмотрит на эту женщину как мужчина. Если такое произойдёт, он пожалеет, что родился на свет, будет жалеть до самой смерти, а умирать будет очень долго. Меня самого так убивали, и я знаю, как сделать так, чтобы человек умолял, чтобы его убили. Через некоторое время женщина с ним разведётся и исчезнет. И последнее на сегодня. Ты должна учить русский язык. Как только ты его хорошо освоишь, у тебя начнётся серьезная, хорошо оплачиваемая работа, которая тебе самой понравится. То же самое касается и твоего комнатного Льва. Если ему нужны деньги на обучение дополнительно, пусть скажет тебе. Мне нужен грамотный человек в его области, а ещё мне нужен человек, которому нравятся компьютеры и компьютерные программы. На обучение таких людей я тоже не пожалею денег, и у них со временем тоже будет высокооплачиваемая работа. На этом наша деловая беседа с девочкой Алексой закончилась, и мы присоединились к ребятам в сауне. Мне нужно вывезти Линкину маму и сестрёнку, но знать ей самой об этом пока рано. Иначе она всё время будет об этом думать и не сможет работать. Все Линкины крики в постели, демонстративное вызывающе-распутное поведение и тяжеленное обучение всему тому, чему я её учу, – это каторжный труд, и пока всё должно остаться как есть. Линку надо выводить из этого кошмара, но я сейчас не знаю, как. * * * Наступил день, когда наконец-то о нас вспомнил Куратор. Что-то он долго отсутствовал. Наверное, тоже отдыхал. Псевдогея валить не пришлось. Мы, по крайней мере, об этом не слышали: от газетчиков такого не скроешь, и Куратор, видимо, тоже получил премию. – Я гляжу, у вас, вернее, у нас, появилась новая девочка. Что за девочка и зачем она нам? Какая-то она странная. Для обычных девочек, что вьются вокруг вас, она слишком серьёзна. Вы сняли для своих утех профессоршу из университета? Ну да, ну да. Так я и поверил, что Куратор не знает фамилии и координат Алексы. Хотя, может, и не знает – мы никуда и никогда её одну не отпускаем. – Прошу не путать сладкое с фиолетовым. Густав и я – это две большие разницы, хотя оба – задницы обыкновенные. То же самое и Лейла с Алексой. Девочка появилась именно у нас, к вам она никакого отношения не имеет и иметь не будет, если мы не хотим лишних проблем на свою многострадальную голову. Моя голова и так загружена лишним. Для того чтобы она была у вас, мы должны находиться в соседней стране, а ещё лучше – на другом континенте. Да и то надо будет потратить несколько лишних лет, которых ни у кого из нас нет. Я взял уже привычную театральную паузу. Интриговать старого интригана иногда очень интересно, можно нести такую пургу, что сам офигеешь от своей наглости, и именно это я сейчас и собрался проворачивать. Тем более что я нашёл не только микрофоны в нашем доме, но и два места, на которых постоянно стояли машины с наблюдателями Густава. Было бы прикольно заминировать их. Можно обычными дымовухами, но, к сожалению, нельзя светиться. – Тогда непонятно, зачем она нужна. Или вы занимаетесь благотворительностью? – На физиономии Куратора появилась заинтересованность. – Хорошее слово, но помогать просто так мне не позволяет моя жаба. Мне не слишком легко достаются деньги. Всё значительно проще, Куратор. Есть такое умное слово «симбионт». Я не сильно понимаю, как его склонять, поэтому объясню своими словами. Однажды в одном большом городе, в котором мы периодически гуляем, какие-то не слишком разумные, но излишне возбуждённые греки пытались всем скопом познакомиться с очень грустной девочкой, которая этого не сильно хотела. Мы предложили грекам немного отдохнуть прямо на асфальте, и они согласились, а девочку забрали с собой. Так уж получилось, что в процессе общения с группой несознательных соотечественников девочка немножечко поломалась, и мы забрали её с собой ещё дальше. То есть к себе домой. Сначала мы и сами не знали, за каким необычным овощем она нам нужна, но Лейла воспылала к девочке материнской любовью, у неё это бывает. Вечно пытается подобрать кошечек, щеночков и хомячков. Даже с тараканами живёт душа в душу, но это напрягает уже меня, приходится через некоторое время топить этот зоопарк, так как, когда мы катаемся на яхте, все эти лишние квартиранты отвлекают Лейлу от исполнения ею сексуальных обязанностей. С девочкой реально проще и, как оказалось, намного удобнее. Она хорошо готовит, убирает наш свинарник, учит нас этому очень непростому местному языку, охраняет наш дом значительно лучше цепной собаки, ходит с Лейлой по магазинам и, что самое главное, ест значительно меньше хомячка. Видимо, стесняется. Кроме того, я понял ещё одну маленькую вещь: она нравится Лейле. И как женщина, и как мужчина. Я не против нетрадиционной женской любви, если она не мешает Лейле исполнять своё основное предназначение и работать ещё лучше на том фронте работ, для которого мы её оставляли. То, что девочка ведёт себя не совсем стандартно, это ещё понятнее. Совсем недавно у неё сдох любимый хомячок. В том смысле, что она потеряла невинность и великую любовь. Её хомячок оказался сусликом. Забрав её невинность и оставив ей о себе память, он отрастил ноги, как у страуса, и свалил в неизвестном направлении. Девочка оказалась с головой. Память о суслике оставила у профильного очень хорошего и дорогого доктора, а потом нажралась и отправилась гулять по ночному городу, где и познакомилась ещё с некоторым количеством соотечественников-сусликов, а затем и с нами. Пусть пока будет. Надоест, утоплю сам. В таких делах мне ни помощники, ни свидетели не нужны. Моральный климат в своём маленьком коллективе я никому не доверяю. Чуть что не так, проблем не оберёшься. Поэтому всегда держу руку на пульсе. Кстати. Нам уже пора работать. Не потому что нам надоело отдыхать, а потому что надо делать остальную навеску к делам, и у нас кончаются патроны. Мы немного постреляли и стреляем каждую неделю по несколько раз. Если не стрелять, то руки забывают, как это делать, а глаза переключаются на другие цели. В рабочей обстановке это смертельно опасно. К тому же Батыру тоже необходимы его профильные игрушки, потому что он не стрелок, а подрывник. Всё же инженерная разведка даёт несколько иные знания, которых нет у всех остальных, что не может меня не радовать. Это одна из причин, для чего я его оставлял, но ему тоже необходимо тренироваться – про руки я уже говорил. Бабахать он нигде не будет – тиров не напасёшься, но быть должно. В некоторых случаях это достаточно удобно. Сейчас придумали столько забавных штук, что вашего псевдогея можно было распылить на атомы, не сильно напрягаясь. Так что я составил ещё один список и на всякий случай снял гараж побольше. Можно подогнать тележку прямо туда и оставить рядом. Тележка тоже должна быть больше, но мы вернем, как разгрузим. Мне совсем не понравилась прошлая передача. Я просил вас не заниматься ерундой. Вы совсем не бережёте «пернатых», а о людях надо заботиться. Я не собираюсь совершать ненужных телодвижений. Мы всей группой помним о шалостях и глупостях, совершённых нами в Пакистане, а нам понравилось в Греции, но на пляжах, а не в одиночной камере для смертников. Нас не надо так тупо контролировать, если что надо, спросите прямо, язык у вас есть. Вот это я сплёл! Домашняя заготовка, но отбарабанил как по нотам. По-моему, Куратору понравилось. Тем более что из Лейлы и Алексы получился просто потрясающий ночной дуэт. Куратор наверняка прослушал несколько раз – он не сильно удивился, услышав информацию о внезапно возникшей нетрадиционной сексуальной ориентации Лейлы. – С девочкой понятно. С просьбами решаемо. С Густавом была его инициатива. Его ребята получили грамотный урок. Мне понравился отчёт Густава, но у него пропал человек в городе, в котором вы так любите гулять. Вот этот отчёт мне не понравился. И зачем вы провоцируете столько драк? Невезучего «пернатого» Густава не нашли? Вот это подарок! Хотя могли и не найти. Мы старательно закидали его мусором и очистили от лишних предметов, включая качественные, но фальшивые документы. Наёмника могли выкинуть только на переработке бытового мусора и только там вызвать полицию, а могли и не вызывать. Зачем им лишняя полиция? Хозяева переработки в том числе и подобного мусора тоже знают, где находится море и как держаться за лопату. В крайнем случае печка у них есть, а сгорающий мусор воняет много больше сгорающего трупа. Все в округе уже давно привыкли к этому не слишком приятному амбре и не сильно разбираются в оттенках сгорающего гуано. – Вот видите. Вы даже умеете задавать правильные вопросы. Я не знаю, что произошло с «пернатым» Густава, но скажу проще. Вам мог бы не понравиться отчёт Густава о прошлой передаче. Батыр не только умеет раскидывать деревяшки с гвоздями, но и прекрасно ставит растяжки и прикапывает «картошку»[3]. После Афгана мы все умеем это делать, даже Лейлу уже научили на всякий случай. Теперь по поводу драк. Вы о тренировках что-нибудь слышали? Бегуны тренируются на дорожках, стрелки – в тире, боксёры – в зале и на ринге, а Лейла учится стрелять не только глазками и раздвигать ноги. Для Лейлы и Батыра это необходимый тренинг. Мы учимся, Куратор. Для того чтобы выжить в этом непростом мире, надо не только кататься на яхте и снимать девок, чтобы пустить пыль в глаза. Не держите меня за идиота. На эти шалости я спустил уже столько денег, что фантики давным-давно закончились, а траты на яхту мне кажутся детскими утренниками. Это ваши наёмники могут сутками жрать виски и трахать все, что шевелится в прямой видимости, потому что вы их содержите. У меня такой возможности нет. Мне необходима трезвая голова, чтобы решать задачи со многими неизвестными, и пьяни рядом с собой я не потерплю. Все мои это знают. Море рядом, а утопить можно не только кошечку или хомячка. С гарантией, что не найдут. Поэтому много сидеть нельзя. Люди расслабляются, а это плохо для дела. Либо надо работать, либо заниматься развлечениями с пользой для дела. Вследствие этого и драки в кабаках. Выпускаем Лейлу, провоцируем, даём в рожу и сваливаем. Для Лейлы это основная практика и тренинг. Практика в общении с людьми – она не всем даёт в рожу, некоторым достаётся сразу с ноги и не выше пояса. После ваших диких наёмников у Лейлы неправильная реакция на мужиков. Только не надо путать с работой. По приказу она пропустит через себя роту «зелёных беретов», причём «береты» едва уползут в казарму. По моему приказу, вас за такой приказ она просто пристрелит. Меня Лейла только терпит, потому что знает, кому она обязана своей никчёмной жизнью, а Батыра с трудом терпит рядом. Подобный приказ должен быть обоснованным и крайне необходимым, потому что после него её придётся убирать, а она мне нужна. Поэтому пока я не нашёл себе ещё одну Лейлу, я такого приказа от вас не выполню. Для этого и девочка. Чтобы у Лейлы не съехала башня от постоянного общения с мужиками и она не взялась за автомат вместо ножей. Тогда всем станет кисло. Отчего и говорю постоянно: уберите наёмников. Хотя бы из прямой видимости. Нервы у Лейлы не такие железные, как у меня, а нажимать на курок «Узи» я её уже научил. Объясните это Густаву, если не понимают сами «пернатые». Я давно отправил бы Лейлу изучать рельеф морского дна, но последняя операция показала, что без неё всех нас покрошили бы в кровавый фарш, и подопечных Густава – тоже. Охрану в тяжёлых армейских бронежилетах с дополнительными титановыми пластинами нам удалось бы только поцарапать в не слишком жизненно важных органах. Так что наёмники должны Лейле как минимум по паре своих никчёмных жизней, но она так не считает и завалит любого, кто сдуру подойдёт к ней достаточно близко. Именно поэтому мне нужно заниматься навеской у Балодиса и на родине Лейлы. В этих смешных странах сейчас такой бардак, что Греция – это эталон порядка, но там живут люди европейского типа, а у Батыра тип людей совсем другой, но тоже нужный. Эти люди теперь живут всё хуже и хуже, а они так не привыкли. Свобода – это хорошо только в самые первые месяцы, да и то не всегда, поэтому все будут жить ещё хуже, пока наверху не поделят портфели. К примеру, мы с Густавом на свободу не рвёмся, нам удобно у вас. Мой портфель меня устраивает. Густава, я думаю, тоже. Значит, надо пользоваться моментом и набрать нужных нам девочек и мальчиков. В основном девочек, мальчики сидят в своих нищих армиях и не знают, кому подороже продаться, но этим я буду заниматься сам или, в крайнем случае, зашлю Батыра. Голова у него хоть и контуженая, но молодая, а нужные мысли я в неё вложу. Мальчиков мы тоже наберём, но чуть позже – пусть поголодают, сговорчивей будут. Я замолчал. Основной пакет дезинформации мне слить удалось, и, похоже, что Куратор её съел. Когда он будет анализировать наш разговор, то противоречий и нелогизмов не найдёт. А капля камень точит. Несколько таких разговоров, и он мне сам предложит съездить на родину к ребятам. – Да-а-а-а, Джокер! В очередной раз удивил. А я думал, вы совсем пошли вразнос. По Лейле понятно, по девочке ещё доступнее. По поводу работы. Изучи на досуге. Уничтожение. Пятьдесят тысяч. На изучение деталей – две недели. Через неделю – передача груза. Связь обычным порядком. Опаньки! Ещё одна проверка! Неожиданно, но приятно. Вот и всё! Теперь я окончательно отсёк Лейлу от всех личных дел Куратора. С человеком, у которого не все дома, никто не будет иметь никаких дел, кроме того, с кем он уже работает. К тому же я залегендировал нестандартную ситуацию уничтожения. В случае чего: съехала башня у девочки. Как жаль, как жаль. Море всё стерпит. Здесь всё же есть глубины, на которых аквалангисты не смогут работать, а видео я сниму настолько убедительное, что слёзы навернутся на глаза. Несколько комплектов запасных паспортов я уже заказал, и фото нам тоже уже сделали. Если что, поехали кататься на яхте, вернулись без Лейлы. Бывает. В море всё бывает. Может и яхта целиком не вернуться. Даром, что ли, я для Батыра игрушки заказал? А акваланги я уже купил и пользоваться ими всех научил. Мы все катались в дайвинг-клуб на обучение и практику, а обставлялся я в таких поездках так, что проследить нас было невозможно. Мало ли пригодится… Булькнула Лейла в море с цементным блоком на ногах в качестве украшения, а внизу акваланг дожидается с Алексой на подстраховке. Как отсечь блок до булька, вообще просто. Здесь продаются такие удобные карабинчики, которые можно отстегнуть, а цепи оставить. В нашей стране таких карабинчиков нет. Голая Лейла в цепях будет смотреться просто потрясающе. Так что блок пойдёт на дно, а Лейла – к аквалангу, а уж, весело звеня цепями, покричать и поплакать на камеру наша красавица потренируется. Тем более что она иногда кричит так, что одна половина отеля завидует, а вторая получает сексуальное удовлетворение на долгие годы вперёд. – Хм, Джокер. Интересный список. Я понимаю – боеприпасы, но зачем гранаты, да еще стольких различных типов и производителей? Гранатомёты? Винтовки – понятно. Всё остальное – тоже понятно. Ничего тебе не понятно, кретину. Винтовки как раз для тренировок. Особенно малокалиберные. Мы стреляем из них и в тире, но там не всё есть, поэтому у тебя и заказал. Причём стрелять из них мы будем на природе и там же убирать в тайники. Понадобится для работы, закажу СВД своему новому другу за твои бабки, а глушитель сделаю сам. Румыны тоже делают СВД, да и на складах различных армий этих винтовок столько, что продавать их будут ещё лет двадцать. Но ответил максимально доброжелательно: – Для того, чтобы не было стандарта. Стандарт хорош только в армии и на войне, чтобы проще было подвозить боеприпасы. В нашем деле стандарт только вреден, а много, чтобы один раз взять, убрать подальше и пользоваться. Вам тоже не слишком удобно заказывать транспортировку. Это не бутылки с местным вином и даже не тропические фрукты из Бананожопии с Гваделупией. Гранаты и гранатомёты – это не война, а средство отвлечения. Будет возможность, продемонстрирую. Если не сможете, выделите денег, куплю сам, но это нежелательно. Канал не слишком надёжен. Привезите, что сможете, а там посмотрим. Подойдут и местные, но обязательно разные. Вот так вот. Это я тебя щёлкнул по носу, чтобы ты мне привёз всё, что я заказал, и стал смотреть, куда мы всё это хозяйство будем убирать, чтобы засечь мои нычки. Удачи. Ты очень удивишься, что я всё сгружу в один склад и уеду. То-то Густав порадуется, что не надо стирать подошвы и бегать по окрестностям, а можно посидеть у склада и подождать, куда всё это мы будем вывозить. Конечно, возможно маяк и в ящик засадить, но теперь вместе с Куратором я удивлю ещё и «пернатых» Густава. Сюрприз «безбашенной стае» я подготовил такой, что если минимум половина из них не раскинет мозгами и конечностями по бескрайним полям Эллады, то я сожру свою панамку без кетчупа и соли. Впрочем, если мозгов с детства нет, их уже никогда не будет. Я надеюсь, Куратор снимет с наёмников ещё денег. Скоро Густав с «пернатыми» будут Куратора содержать, а не наоборот. Интересно, как долго? Они своего хозяина, скорее, сами завалят, причём ко мне обратятся, потому что даже для такого простого дела нужны правильно настроенные мозги. Глава 10 О сложном исполнении простого задания и отдыхе до и после него Прошла неделя, и наступил, наконец, день триумфа «пернатых» Густава. Так как количество игрушек было действительно впечатляющим, наёмники поработали ещё и грузчиками. Я отдал Куратору ключи от трёх гаражных боксов рядом, и за ночь у меня появилось приличное количество побрякушек, пострелушек, погремушек, грохотушек и прочих бабахушек с запчастями. «Пернатые», таскавшие всё это, явно вспоминали меня всеми словами, которые они выучили в своих иностранных армиях и в своей непростой жизни до и после них. Перетаскав все эти нелёгкие игрушки, они, с чувством хорошо выполненного долга, поехали к себе в гнездо, унося на своих простеньких машинках и десятитонной тележке из-под игрушек мои маячки слежения. Тата-да-пам! Дело в том, что, когда мы привезли побитую Алексу к себе в номер и Батыр уехал за нашими игрушками, я поговорил с девочкой. Ну, как девочкой? Девочкой Алекса перестала быть лет этак шесть назад, может, и меньше, но это не сильно важно. Важно то, что она сейчас в том возрасте, когда знакомых у девочки много, а с учётом её занятий ногомашеством очень много. Соответственно, количество мальчиков, юношей и молодых накачанных мужчин, пришедших проведать Алексу несколько позднее, превысило все мыслимые пределы, и все они хотели немножечко реванша. Семья еврее-цыгана просто не знала, с кем она связалась и от чего я её спас. Но был в этой толпе мальчик, в смысле юноша, выделявшийся из толпы спортивных молодых людей, как пудель среди бультерьеров. Пацан, увидев Алексу, чуть не заплакал, а она… Она! Принялась его утешать.