– Шляться она удумала на ночь глядя. Предательница. Вот где нож в спину. Я на боковую, а она моих соотечественников соблазнять? В бар попёрлась? Нажраться и в номере можно. Знаю я, что ты Куратору стучишь. Нашла проблему. – Ворчал специально добродушно, незлобиво, как старый дед. Я всегда им так выговариваю, когда учу на занятиях. Они меня даже подкалывают с Айратом. А смысл орать и возмущаться? Всё уже произошло. Осталась работа над ошибками, и моими в том числе. Эти игрушки не для слабой и неподготовленной девчонки. Куратор легко по ней проедет, как на танке, только кишки на гусеницы намотает. Линка, сидя у меня на руках, обняла меня за плечи и воткнулась лицом в шею. Рыдания сотрясали всю её, но это был уже не плач, а истерика. В первый раз она после Пакистана плачет. Не дело это. Вот не люблю я, когда девочки рыдают. Вообще. Поэтому до кровати я не дошёл, а свернул к одному из чемоданов. Открывать его пришлось одной рукой, хорошо, что Линка вцепилась в меня так, что не оторвать, только одной рукой под коленки эту пушинку придерживал. Вытащил литровую бутылку ликёра «Киршбери». Для снятия стресса самое то. Лейла сегодня троих человек убила, как бы у неё крыша набекрень не съехала. Ликёр этот пьётся, как вишнёвый компот. Мы как-то в баре заказали, а потом я домой ещё пару бутылок взял. Вот и сейчас пригодился, удачно он мне в «дьюти фри» попался. Линке этот ликёр нравится. Не виски же ей наливать? Дотащил ребёнка до кровати, пристроил на коленях и кое-как налил полстакана. Ликер слабенький, но на голодный желудок лучше не бывает. Так и споил, и выслушал. Ну, и успокоил, разумеется, традиционным способом. А как ещё девчонке почти месячный стресс снимать? В процессе нам притащили ужин, но достался он только мне, потому что, пока я ходил открывать дверь, выпроваживал обслуживающую горничную и по-быстрому мылся, Линка из горла вылизала почти всю бутылку ликёра, а потом рассказывала мне полночи о своём предательстве. Дурында малолетняя! Я, конечно, знаю, как красивой девочке рот заткнуть, но в эту ночь мне было необходимо, чтобы этот рот не закрывался. Поговорить по душам тоже иногда полезно, а выслушать бывает ещё полезней. Особенно пьяный бред. Можно очень много узнать о себе и окружающих тебя людях. О том, что Алекса в меня влюблена, а Линка ревнует по-чёрному, я, к примеру, даже не догадывался. Вот уж действительно нашла проблему. Я её после перестрелки вообще пристрелить хотел, да вовремя одумался. Это никогда не поздно сделать, но момент был очень подходящий. Такую бойню не скроешь, в милицейские сводки точно попадёт. Так Куратору бы и доложился: «Нарвалась Лейла на случайную пулю. Там и прикопали». Прибил бы Линку, кто бы мне столько интересного о жизни внутри коллектива рассказал? Так и жил бы дураком. Это не Линка предательница, это я тормоз. Думал, что умнее других, а Куратор не ставил секретки на приезд родственников Линки. Он зарядил человечка в паспортном столе в Киеве на выдачу справки на загранпаспорт. Как только заявление на загранпаспорт подали, Куратор об этом узнал и выслал топтунов. Они-то маму с Кис и сопровождающими и выпасли. Всё остальное было так, как я и предполагал, только без Комнатного Льва. О моём домашнем помощнике Куратор не спрашивал, и, соответственно, Линка о нём не сказала. Топтуны работают от дома, где живут Кис и мама Лины, а там даже братья не появляются. Мелитта – домашний учитель и живёт в доме, Алекса – любовница и друг семьи. В то же время у самой Алексы такое количество друзей, что если за всеми поставить наружное наблюдение, то влёгкую можно разориться. С самого начала и до самого последнего момента все наши машины, гаражи и дома братья проверяют на предмет подслушивающих и следящих устройств, пройдя специальный обучающий курс у Комнатного Льва. Это вообще было самое первое задание, которое они от меня получили. Так что я чётко знаю, что моя структура Куратором не вскрыта. А я огород городил! Вот уж точно долбодон недоразвитый. Чуть Алексу на Комнатном Льве не женил. Все заинтересованные и все остальные прочие люди уже знают, что они живут вместе. У них как раз сейчас медовый месяц – катаются по всем побережьям Греции и живут в Афинах. Даже на вертолёте летают. Живут они в одном номере для молодожёнов и ищут нам место под отель в самих Афинах и ещё в четырёх местах по моему заданию и разведке Кис. Сестрёнка у Линки оказалась действительно сообразительной. Отметила она десятка три мест и дала полную, но очень эмоциональную оценку каждого объекта. Очередное совмещение приятного с полезным пришлось Алексе и моему домашнему помощнику по душе. Пусть отдохнут ребята перед новыми трудовыми подвигами. Братья контролируют строительство на острове Корфу и тоже отрываются за мой счёт. Дома осталась только Мелитта, обучающая Кис и Анастасию Николаевну греческому языку, и двое парней из дежурных связных на подхвате. * * * Вот уже пять дней мы в Новороссийске. Вернее, в бывшем пионерском лагере совсем недалеко от него. Дома у Реваза ничуть не удивились, что я позвонил из Москвы, и сказали, что Реваз с друзьями встретят нас в аэропорту Новороссийска. Вот Реваз с Лёшкой и Серёгой нас и встретили. В Москве больше ничего не произошло. Угомонились под утро, проспали до обеда, питались опять в номере, заодно и проговорили наши теперь уже совместные действия, потом – такси, самолёт и Новороссийск. Пистолеты скинули в урну в аэропорту. Вот, пожалуй, и все приключения. Привычные уже приколы с оголением Лейлы мне немного приелись, но она так иногда развлекается, поэтому москвичи и гости прекрасной, но в это время года неухоженной столицы получили свою толику ярких эротических удовольствий. В таких случаях я Линке не мешаю, да и самому приятно – многие мужики смотрят на меня с нескрываемой завистью. В аэропорту Внуково у нас два сержанта даже документы проверили и резко поскучнели, увидев иностранные паспорта. Правда, Линка, развлекаясь и весело щебеча по-гречески, поцеловала одного из сержантов в щёку, и тупой мент, пунцовея, унёс на щеке след от Линкиного поцелуя. Знал бы он, на какой орган Линка его послала, целуя, покраснел бы ещё больше, а в самолёт мы бы попали не раньше, чем через трое суток. Совсем недавно Линка освоила пакет греческих ругательств и вставляет их теперь к месту и не очень. Как я и предполагал, Куратор не выпустил из своих цепких пальцев Реваза и Мартынюка. Их семьи он очень плотно контролирует, но это и неудивительно. Только в Тбилиси у Реваза ближайших родственников человек тридцать, а есть ещё в Батуми, Сухуми, Геленджике и так далее. У Мартынюка схожая ситуация. Он из многодетной семьи, только родных братьев у него четверо и две сестрёнки, а уж остальных родственников и вовсе немереное количество. С Лёшкой Савиничем ситуация обратная. Его родители и старшая сестра с ребёнком переехали куда-то на север России и пропали. Отец завербовался в нефтедобывающую компанию, а семья уехала с ним. Причем, по словам Лёшки, это не легенда. Они действительно уехали, продав дачу и загрузив в свою квартиру дальних родственников. У Лёшки есть с родителями постоянный контакт, но откровенничать он не спешил, а я настаивать не стал. Мне это совершенно не нужно. Я лежу на веранде дома, стоящего в двухстах метрах от берега моря, и хандрю. Хандрю я до такой степени, что мне хочется нажраться. В смысле хочется? Вчера я нажрался. Теперь на входе с улицы на веранду нет двери, а у четырёх окон нет стёкол вместе с рамами. Это я по пьяни тренировался в стрельбе из помпови-ка. Отобрали мою игрушку, только когда у меня закончились патроны. Осколки стёкол уже убрали, а дверь жгут совсем недалеко от этого домика и пытаются жарить на этом шашлык. Пытаются жарить, потому что, когда тебя качает ветром, не до шашлыков, а Реваза, Лейлу и Мартынюка я тоже споил. В полные дрова. Конечно! После той химии, что я в виски сыпанул, слон бы помер, а они живы, но пока ещё в дрова. Хорошая химия. Мой румынский компаньон может достать практически всё, что необходимо в моей непростой жизни. Только плати. Спасибо Линке. Если бы не она, хрен бы у меня что получилось. Ближе к концу пьянки, когда я прилёг отдохнуть, Линка достала припасённую ею бутылочку виски «Чивас Ригал» на четыре с половиной литра. Все, конечно же, обрадовались продолжению банкета, но очень быстро попадали там, где сидели или лежали, вместе с моей незаменимой помощницей. Линку я подобрал там же, где она накатила заряженного пойла, и перенёс в наш домик, остальные валялись до утра так. Остатки виски я вылил в море, а бутылку вернул обратно на стол. Всё равно утром никто не вспомнит, что в пузыре ещё с четверть оставалось. Бедные рыбки в прибрежной зоне! Им-то за какие грехи такие экстремальные приключения? Один из Линкиных диктофонов лежал в домике, где мы бухали, и Куратор сильно порадуется моим пьяным откровениям. Я вчера на полном серьёзе агитировал всех плыть со мной в Грецию на рыболовной посудине, что стоит у местного пирса. Рассказывал, как хорошо Куратор платит и какие у меня связи с румынскими братанами. Остальные два диктофона валяются без дела пока у Линки, а моя прослушка стоит в комнате, где живут подручные Мартына. Они тоже вчера слегка устали, приняв на грудь большую часть вискаря. Глушил я всех обитателей этого дома отдыха только с одной целью. Мне надо было поговорить с Савиничем без лишних глаз и ушей и проверить всю базу отдыха на чужую прослушку. Причём последнее я делал в его присутствии, заодно и свои микрофоны поставил в нужных мне местах. Прослушка у меня в домике стояла и стоит до сих пор, что и сподвигло меня на коллективную пьянку и, соответственно, поиск записывающей аппаратуры. То, что рассказал Лёшка, мне не слишком нравится, но это всё из серии «а куда было деваться?». Выхода у ребят действительно не было. Вернулись они уже в совсем другую страну, и я этого не учёл. С другой стороны, я об этом в Пакистане и не подозревал. Страны, которую я знал, не просто не было – и страну, и людей вывернуло наизнанку. К сожалению, узнал я об этом только в аэропорту. Реваз, помыкавшись дома, себя не нашёл. Дорога в спорт ему была заказана, а в гражданской жизни он уже жить не привык. В милицию или любую госструктуру пойти было можно, тем более что у родственников есть неплохие связи. Но кому он там был нужен? После плена, контузии и школы Куратора дорога у Реваза была только одна, и он это очень быстро понял. Такие, как он, его стране были не нужны, зато он по-прежнему был необходим Куратору, и Реваза очень быстро нашёл его человек с пакетом денег. Теперь Реваз возглавляет, как наверняка пишут в милицейских сводках, небольшую объединённую преступную группировку. Группировка промышляет всем понемногу от банального рэкета и грабежей до почти честной скупки объектов недвижимости по всему побережью по моей схеме. Денег на это ни человек Куратора, ни сам Реваз, ни его родственники не жалеют. К Ревазу и Савиничу как-то очень быстро примкнул Мартынюк и в очень короткое время стал правой рукой Реваза. Кстати говоря, деньги, что я привёз, ребята не взяли. Категорически. И первым возмутился Мартынюк, затем подключился Реваз и только после них – Лёшка. Поколебавшись, я настаивать не стал, но у меня сразу возникло подозрение, что что-то здесь нечисто. Слишком сильно выступал именно Мартынюк. Реваз очухался только к вечеру. Проснулись-то они все к обеду, но отошли от забега в разное время, уже ближе к вечеру, и Реваз в числе последних. Нажраться все могли ещё раз, поэтому всё пойло, кроме ящика пива, я спрятал в море. Ну да, в любом другом месте легко нашли бы, а в море никто не догадался. Могли бы съездить в посёлок, но я принципиально возмутился. Мы же сюда не ханку жрать приехали, а делом заниматься, да и рыбалку мне пообещали. Мартын побухтел слегка для приличия, но в бутылку не полез, а сесть за руль в таком состоянии могли только я и Лёшка. Все остальные были сильно не в духе. Савинич, взяв в кулачок тридцать тысяч долларов, ещё утром улетел в Москву. Я всё же попросил его съездить к родителям моего погибшего друга и передать им денег, раз у меня никого из родственников нет, и отдать мою фотографию, сделанную с ним позавчера. Тогда мама догадается, что я жив, но приехать пока не могу. Мы долго разговаривали с Лёшкой, и он многое мне рассказал об их теперешней жизни, а я поведал о погибшем в Афганистане друге. Для Лёшки просьба не прозвучала необычно. Он и сам поступил бы так же, таким же образом поступил с мамой и сестрой Линки, передав женщине деньги, письмо и максимально, по моему совету, застращав, чтобы она спряталась у родственников в деревне. Сегодняшнее состояние рядом с Ревазом Лёшку здорово тяготит, и мы договорились, что я заберу его с собой в Грецию. Лёха мне там нужен, а чем его занять, я найду. Братья настойчиво уговаривают меня купить прогулочную или транспортную посудину и катать людей или возить грузы между островами. Я пока думаю, но Лёшке однозначно идея понравится: жить на море там и жить рядом с морем здесь – это две большие разницы. Я видел, с каким неприкрытым восторгом Лёшка слушал рассказы Лейлы о жизни в Греции и катании на яхте. Механик он действительно от бога, так что движок на любой лодке или на пароме будет работать лучше, чем швейцарские часы. Да и вообще, работой по его специальности я Савинича загружу за гланды. Есть у меня ещё парочка задумок. Реваза я отвёл подальше вдоль берега и посадил на мелкую, обкатанную морским прибоем гальку так, чтобы к нам никто близко незаметно не подошел. После чего достал из сумки прибор для поиска жучков и достал у него один из пряжки ремня. Реваз смотрел на меня со всё возрастающим удивлением, а увидев подслушивающее устройство, моментально налился злобой. – Савинич, сука. Удавлю паскуду! Но я не дал ему долго разоряться. Убрав жучок в контейнер, который достал из своей сумки, я отнёс его на пяток шагов в сторону и вернулся обратно. – Это не Савинич. Реваз моментально заткнулся. – Такие же жучки стоят во всех комнатах нашего домика, отчего я и принялся проверять всю базу на прослушку и поиск записывающей аппаратуры. Жучки есть везде в твоём доме, в доме Савинича, в твоём джипе и джипе Савинича, а вот в доме Мартынюка и джипе Мартынюка жучков нет. Странно, не правда ли? Аппаратура приёма и записи в двух местах. В доме, где живут братья Мартынюка, находится основной блок на все жучки, стоящие на этой базе. Братья Мартына с его ближайшими подручными получили непередаваемое удовольствие, слушая, как Лейла кричит в экстазе. В джипе Мартынюка именно аппаратура слежения, настроенная на маяки в твоём джипе и в пряжке твоего любимого ремня. То есть он знает обо всех твоих перемещениях и всех местах, где ты бываешь без него. Предвосхищая твой вопрос, меня в Греции тоже плотно контролируют, но это делают люди Куратора и Лейла по его заданию, а тебя пасёт твой лучший друг Серёжа Мартынюк. Сам или по чьему заданию, узнавай сам. Жучки профессиональные, а аппаратура такая, что у вас в стране в открытом доступе появится ещё очень нескоро. Вполне возможно, что таким образом Куратор готовит тебе замену, либо Мартын собирается занять твоё место самостоятельно. Савиничу не нравится то, чем ты занимаешься. Ему твои дела не интересны, и он тебе честно об этом говорит. Ты что думаешь, если человек тебе правду в лицо высказывает, он нож в спину засадит? Лёшка не знает, как от тебя без проблем уйти. Ты же сразу начнёшь слюнями брызгать. Кстати, сегодня утром я послал Лёшку по своим делам, и обратно он к тебе не вернётся. Все дела, на которые ты его поставил, уже давно контролируют люди Мартына, а за их косяки ты гоняешь Савинича. Иногда такое отношение к ним людям надоедает, и они начинают искать себе новое место для жизни. Ты своими выступлениями и мелкими придирками совсем достал Лёшку. Ты забыл, откуда мы все вылезли? Тебе напомнить, что Савинич был с нами? Так с чего ты из него мальчика для битья сделал? Аппаратуру, что тебя слушает, я искал вместе с ним. Удивлён он был не меньше тебя, такое изумление не подделаешь. Ты сам знаешь, что Лешка – человек простодушный и на подлость просто не способен. У Мартынюка помимо братьев есть минимум трое доверенных людей, знающих об аппаратуре, которая стоит у них в доме в кладовке, и работающих лично с ним. Во всех остальных домиках, включая общую столовую, где мы вчера бухали, жучков нет. Я дважды проверил. – Откуда у тебя такой прибор? Разумеется, подозрительность у Реваза в крови. Ещё бы! Он собрался спиртзавод отжимать, а тут такая засада. – С собой привёз, а там мне сделал один умный мальчик, который у меня на зарплате. Тебе тоже неплохо было бы завести такого мальчика, если ты хочешь ещё немного пожить в своё удовольствие. Уезжать буду, я тебе всё это оставлю и пользоваться научу, у меня не один такой комплект. Все мои ключевые помощники пользуются такими приборами и не только ими. Существует ещё несколько единиц полезной техники. У меня Куратор под боком, а о его прослушке я знал ещё в казематах базы. Твои дела здесь мне тоже не интересны. Всё, что я говорил тогда при Кураторе, осталось в прошлом, но у нас с тобой имеется одно совместное дело, а в процессе может вырасти ещё несколько. – Что за дело? Реваз не включался. Он был пока в небольшом шоке, но быстро приходил в себя. – Куратор. Это основное дело, которое нам надо решить в самое ближайшее время, если ты собираешься жить дальше спокойно. Меня с некоторых пор это не сильно беспокоит. Мне сделали настоящие документы нескольких европейских государств, и сдёрнуть я могу в любой момент, но нельзя оставлять за спиной таких врагов, как Куратор. Я знаю, где он живёт. Причём живёт уже давно. Почти наверняка весь наш компромат лежит у него в доме. Но особняк очень непростой, и одному мне его не взять. Сильно подозреваю, что дом, в котором живёт Куратор, используется как оперативная база Центрального разведывательного управления США в том регионе. Слишком большой сам особняк и прилегающая к нему территория, слишком хорошо он укреплён и слишком много охраны. Поэтому я считаю, что весь компромат на нашу группу и на остальных личных агентов Куратора лежит в этом доме. Захватить или убить Куратора вне его базы можно, но это проблему не решит. Именно поэтому надо брать всех скопом. Но это всё будет не завтра. Первоочередная задача – это твои проблемы. Вчера ночью я поставил прослушивающую аппаратуру в дом, где живут помощники Мартынюка, и в джип самого Мартына. Там же в джипе стоит маяк слежения. Последние два дня он общался с двумя своими людьми именно в машине. Скорее всего, это привычное место инструктажа. Когда мы уходили гулять, Мартын с двумя своими людьми снова направились к джипу. Вернёмся, дам тебе послушать, о чём они говорили. Извини. До вчерашнего дня я и тебе не слишком верил. Я был почти уверен, что прослушка в моём доме – дело твоих рук. Пока о нашем разговоре никому не говори. За пару дней определим круг людей, работающих с Мартыном, тогда и начнёшь двигаться. Теперь по другим твоим проблемам. Ты собрался расширяться, но у тебя мало оружия, а то, что есть, уже стреляло. У меня есть две неплохие идеи. Первая – растрясти Куратора на стволы, а вторая – продавать оружие самому. Обе идеи осуществимы, но тебе необходимо сделать некоторые шаги. У тебя есть доверенные люди, которые вообще не связаны с теми, кто состоит в твоей группировке, а главное, никогда не пересекались с Мартыном? – Проговаривая всё это, я следил за реакцией Реваза, но он включался очень медленно. Эти два года его сильно изменили. – Есть. Сам знаешь, у меня много родственников. Трудоустроены далеко не все, но откуда ты собираешься доставить оружие и как? Ну, конечно. Это всегда интересно. Ответил максимально сжато. Всю схему сейчас рисовать не буду. – Обычно. На пароходе из Румынии или Болгарии. Поставки Куратора могут быть из Греции или Африки. – Но как? – обескураженно повторил мой товарищ по несчастью.