Часть 5 из 22 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Точку в деле Гилянского мятежа 1918 г. поставил военно-полевой суд, председателем которого назначили ротмистра Сливицкого. Он рассматривал дела плененных мятежников, которые «понесли заслуженное наказание»[97]. В основном речь шла о смертной казни.
Против большевиков
Однако вскоре персидским казакам пришлось схлестнуться с куда более грозным противником – советскими войсками. Причем русские, белые и красные, снова столкнулись друг с другом уже на иранской земле.
Большевики появились в Иране уже в 1917 г. В то время северная и центральная часть Персии была занята регулярными русскими войсками, которые вели бои против вторгшихся на ее территорию турок.
Но вместе с ними сюда проникли и революционные настроения, угрожавшие не только персидским казакам, но и власти шаха в целом. По мере их разложения большевики начинали все больше пересекаться в своих интересах с ними. Например, уже осенью 1917 г. большевики пытались разложить отряд Захарина, находившийся в Астаре.
Тогжа же, в конце 1917 – начале 1918 гг., у персидских казаков и их русских командиров произошли с ними первые столкновения. Так, ротмистр С. Булацель пишет: «Приказом по дивизии от 10 мая 19-го года № 13 я назначался начальником Урмийского отряда…» Его «надо было формировать заново, потому что он подвергся нападению озверевшей солдатской массы, квартировавшей после войны в районе Урмии, и был разбит и разграблен. Начальник отряда и вся его семья были убиты. Штабс-ротмистр Макаров выпустил в бунтующих шесть пуль из нагана. Седьмую – себе в висок.
Благодаря доблестному подхорунжему Терского войска Дашкову остался в живых единственный поручик Гловачевский. Дашков, увидев, что творится, схватил солдатскую шинель и винтовку и побежал к живущему поблизости его поручику Гловачевскому. Надел на него шинель, дал винтовку и сказал: «Изображайте собой часового у склада фуража»[98].
Сложность ситуации для казаков усиливалась тем, что в начале 1918 г. агенты немецких и турецких спецслужб организовали в Гилянской провинции и ее столице Решт новый мятеж местных племен во главе с Мирзой Кучик-ханом, который, видимо, отдавая дань «моде» и желая получить помощь от своих единомышленников из Советской России, создал для борьбы против шаха «революционную» организацию. Между тем его девиз остался фактически прежним – борьба «с продажным правительством, отдавшим Персию в руки гяуров – русских и англичан».
Параллельно борьбе с «революционными курдами», в 1918 г. персидские казаки и их русские учителя-командиры приняли активное участие в подавлении большевистского движения в Азербайджане. В частности, по данным бывшего капитана дивизии Константина Карташевского, с советским движением в Азербайджане, возглавляемым мятежником Хиабаном, «покончили 200 казаков»[99].
Возвращаясь непосредственно к самой Персии, следует особо заметить, что, хотя сепаратистский мятеж подавили, нанеся курдскому национальному движению тяжелый удар, до конца Курдистан усмирить не удалось – основные его лидеры, обосновавшиеся в труднодоступных горных районах, готовились к продолжению борьбы. Они к тому времени были окрылены установленной связью с красной Москвой и ожидали от них серьезной помощи.
Впрочем, это не помешало казакам одержать в январе 1920 г. новую крупную победу над мятежными курдами, которые, правда, сами понесли большие потери.
А в 1920 г. Персидской казачьей дивизии уже по-настоящему пришлось скрестить с красными шашки. Тогда, по свидетельству русских инструкторов дивизии, «большевистские полчища вторглись в Персию в районе Энзели и повели наступление на юг. Против них была экспедиция, то есть настоящая война почти всей дивизией.
Первый период войны был победоносным. Красные потеряли все орудия, сотни пулеметов (явное преувеличение. – Ред.), все обозы и сотни пленных. Взятых в плен главарей уничтожили, а банду пленных отпустили.
По признанию русских инструкторов, «второй период войны для нас был неудачен. Большевики имели неисчерпаемые резервы, мы же – только потери, и среди наших казаков начала появляться красная зараза, так что я даже приказал в моем отряде пристрочить погоны к рубашкам на машине, а то они их снимали.
У большевиков снарядов и патронов было сколько угодно, а у нас все это уже кончалось. Силы неравные, и после боев в районе южнее Энзели мы с большими потерями отошли…
Англичане, которые были якобы нашими союзниками, – но без войск, – заключили с большевиками договор, по которому они прекращали военные действия»[100].
Следует напомнить, что в апреле – мае 1920 года в Персию отошли остатки белых войск Северного Кавказа и Уральской отдельной армии. Тогда же британские войска оккупировали северную Персию под предлогом ее защиты от возможного вторжения коммунистов на юг страны.
Англичане, будучи господами положения, интернировали Белую армию и захватили в порту Энзели белогвардейскую Каспийскую флотилию. На севере Персии они устроили укрепленную позицию в районе Энзели – Газиан вдоль Каспийского моря.
В это время в Энзели эвакуировалась белогвардейская Волжско-Каспийская флотилия. По свидетельству русских инструкторов Персидской казачьей дивизии, «англичане, сняв с орудий (корабельных) замки, разрешили офицерам носить оружие»[101].
Англичане, пользуясь беззащитным положением русских, ограбили их. Так, по приказу британского командования отобрали войсковую казну уральских казаков, вывезенную на вспомогательных крейсерах «Милютин» и «Опыт» из форта Александровского.
Впрочем, англичане не брезговали ничем, даже грабежом имущества простых беженцев, которое они забирали под самыми нелепыми предлогами. Каково же было удивление русских, когда они увидели свое добро (в том числе их серебряную посуду и рубли) на местных базарах![102]
Впрочем, несмотря на такие действия «союзников», которые читатель может охарактеризовать по достоинству лично, коммунисты его не оценили. Не успели англичане распродать награбленные у беженцев вещи, как 5 мая 1920 г. на рейде порта Энзели, где стояли английская и интернированная русская флотилии, появился каспийский красный флот, по свидетельству русских инструкторов, «начавший обстрел порта и позиции. Офицеры-добровольцы, желая вступить в бой с большевиками, просили англичан выдать им замки от орудий (отобранные по приходу в Энзели в апреле), но получили отказ.
Англичане вступили с большевиками в переговоры, которые закончились сдачей англичанами позиции, богатых складов имущества и около 10 тысяч пудов бензина («повелители океанов» быстро бежали из Энзели, оставив большевикам громадные трофеи, включая вспомогательные крейсера, радиостанции, орудия и пулеметы, а также предметы снабжения. – Ред.).
Сами они отошли в Решт, где находился отряд Персидской казачьей дивизии. Тогда персидское правительство отдало распоряжение гарнизону Решта и всем учреждениям оставаться на местах»[103].
В борьбе против Гилянской советской республики
Как писали русские инструкторы, «красный десант этим не ограничился и, соединившись с Кучик-ханом, повел наступление на юг и вдоль побережья, захватывая новые порты. Коммунисты помогли ему собрать и вооружить (в том числе за счет захваченных в Энзели трофеев) новый крупный отряд взамен разбитого казаками. Их соединенные силы стали окружать Решт.
22 мая большевистский отряд, состоявший из матросов Балтийского флота и других частей Красной армии, вошел в него с Кучик-ханом и его партизанами. На площади Сабз-майдан состоялся митинг, на котором было объявлено отделение Гилянской республики во главе с президентом Кучик-ханом от Персии.
Однако по оценкам русских инструкторов, амбиции курдского вождя не ограничивались лишь одной провинцией, а простирались на всю страну: «к весне 1920 года, в Гилянской провинции имелся претендент на персидский престол Кучук-Хан, не признававший власти шаха Ахмед-Каджара. В других провинциях также было неспокойно…» [104]
По данным русских инструкторов, «через несколько дней (после провозглашения Гилянской советской республики. – Ред.) большевики потребовали, чтобы Персидский казачий отряд признал Кучик-хана, но, несмотря на все уговоры и угрозы, он остался верен Шаху и категорически отказался перейти на его сторону.
Тогда большевики решили уничтожить отряд. 2 июня около 5 часов утра, арестовав всех русских и персидских офицеров на их квартирах, открыли огонь по казармам. Бой продолжался более 3 часов. Когда казармы были разрушены артиллерийским огнем, казаки вынуждены были сдаться и вскоре бежали поодиночке в Тегеран, где и сообщали о событиях.
После этого большевики повели русских офицеров-инструкторов в революционный комитет, который приговорил 4 офицеров к смертной казни. Но выполнить приговор немедленно не решились, а послали его на утверждение Кучик-хану, который отказался подписать, сказав: «Русские офицеры – наши гости, а Коран не разрешает убивать гостей».
Всех инструкторов с семьями и всех служащих в отряде Кучик-хан отправил с конной охраной в лес, где все воспользовались свободой. Все арестованные русские, находившиеся в лесу, были отпущены на свободу, получив на дорогу деньги»[105].
Так начинались серьезные трения между курдами и коммунистами, которые, однако, временно сохранили свой союз.
Ответному удару по ним мешали англичане, надеявшиеся договориться с большевиками. Их действия тогда усугублялись и поднявшими голову противниками шаха внутри Персии. Не случайно, что по данным инструктора Захарина, «в мае 1920 года отряд наш получил приказ о переводе его в Тегеран. В столице Персии было неспокойно»[106].
Однако на пути красной угрозы снова стали русско-персидские казацкие отряды, которые нанесли противнику, особенно курдам-«революционерам», несколько чувствительных поражений.
Об этом более подробно можно узнать из дивизионной «Сводки сведений о событиях на севере Персии» полковника Филиппова: «В последних числах июня и в начале июля месяца мятежники прибыли на нескольких пароходах из Энзели, произвели высадку в Мешедесевер и Бен-Рьяз (Риз или Рияс) и, завладев этими портами, они распространились на Барфруш на Ам… и временно до Сари, каковой порт был эвакуирован жандармами и Мандараманским [казачьим] отрядом. Мятежники арестовали часть Администрации, чины которой не все успели бежать, и ввели свое управление занятой части территории.
5 июля есаул Иолкин выдвинулся спешно частью Хорасанского отряда на Бендергаз и его авангард стремительно атаковал высадившихся там мятежников, потеряв четырех казаков ранеными, но полностью, до последнего человека, истребил весь десант мятежников.
Канонерка мятежников «Товарищ Ленин» (бывший «Карс») открыла огонь по казакам, но огнем Горного (артиллерийского) взвода была повреждена, потеряла часть команды от него и была вынуждена скрыться, отойдя сперва к Ходжанефесу, а потом в море.
Через два дня прибыли в Бендергаз пять пароходов мятежников из Мешедесера с целью произвести высадку (десанта), но есаул Иолкин ее своими войсками не допустил, продовольствия взять с берега не разрешил, и мятежники, увидев твердое положение отряда, решившего боем препятствовать их высадке, и имея пример 5 июля, и не встречая сочувствия населения, определенно вставшего на сторону Правительства (шахского – ред.) и не польстившегося на их старания, все 10 июля удалились в Малые Туркмены.
Предпринятым по приказанию начдива (Персидской казачьей дивизии. – Ред.), назначенным Правительством (шахским. – Ред.) Главнокомандующим всеми силами для борьбы с мятежниками, комбинированным движением с трех сторон казаков и жандармов город Барфрун был взят 10 июля с боем и с небольшими потерями со стороны казачества. Причем первыми в него вошли тегеранские казаки авангарда капитана Дигмелова-второго.
Мятежники понесли потери убитыми и ранеными, 17 – пленными, взяты пулеметы, орудие, и путь на Мешедесер был одновременно с этого момента отрезан конными жандарами, а по Акманской дороге наступал капитан Кнорре. Об изложенном сообщаю для сведения. Начдив (Старосельский. – Ред.) отбыл на Амма»[107].
Далее, по свидетельству русских инструкторов, «в конце августа 1920 года красные, выйдя из Энзели, легко заняли Решт в 12–15 км на восток по шоссейной дороге на Тегеран. Шах все еще не мог принять решения (британцы предложили ему оказать помощь в обмен на его переход под их протекторат. – Ред.). Все, что было свободное в Тегеране, и отряды из провинций, были брошены на фронт.
Большевики, заняв Решт, почему-то остановили свое наступление, а персидская армия, получив подкрепление, перешла в наступление. Решт был ею занят, и там захвачено много оружия и военного материала.
С Кучик-ханом против большевиков
Отчасти этому способствовала ссора Кучик-хана с большевиками, недовольного их религиозной политикой и еще больше – попытками поставить его под жесткий контроль. По данным русских инструкторов, «большевики, заняв Гилянскую провинцию, начали насаждать советский строй, начались аресты, конфискация имущества, оскорбление национальных чувств и т. д. Видя все это, Кучик-хан отказался сотрудничать с ними»[108].
В результате, как это нередко бывает на Востоке, вчерашние союзники стали врагами, а враги – союзниками.
Однако в тот момент, когда, казалось бы, надо было объединить все силы в борьбе с общим противником, англичане решили вместо этого раз и навсегда покончить с русским влиянием в Персии. Они просто прекратили снабжение Персидской казачьей дивизии, которая, как они рассчитывали, оказавшись без боеприпасов и продовольствия, быстро развалится, тем более что у коммунистов тогда вопрос снабжения был поставлен лучше. И хотя в полной мере замысел англичан не удался, в итоге казаки потерпели поражение и были вынуждены отступить.
Тем временем большевики высадили крупные силы в Энзели, повели наступление на Решт и вынудили казаков отойти за этот город.
Но советское руководство не ограничилось северным Ираном (британцы рассчитывали, что тем самым они установят с красной Москвой прежний дореволюционный «статус-кво», поделив Персию на зоны влияния по старому образцу) и стремилось оккупировать всю страну.
По данным русских инструкторов, большевики «повели наступление на Казвин, сбив по дороге англичан, и уже передовые части их были в 35 верстах от Казвина».
Видя, что аппетиты коммунистов заходят слишком далеко и их действия напрямую угрожают интересам Лондона, британское командование решило исправить ситуацию.
И, как это неоднократно происходило в истории, англичане по согласованию с персидскими властями решили воевать чужими руками. Так, адмирал Норрис предложил уральскому казачьему атаману, генерал-лейтенанту В.С. Толстову[109] и его казакам участвовать в защите Персии. Тогда-то и вошла небольшая группа бывшей Уральской отдельной армии в состав Хорасанского отряда Персидской казачьей дивизии. Ее возглавлял полковник П.А. Фадеев, герой разгрома и гибели знаменитого красного начдива В.И. Чапаева 5 сентября 1919 г.
Примечательно, что еще недавно остро стоявший вопрос снабжения для казаков тут же был решен, после чего уральцы сразу выступили на фронт.
Инструктор П.А. Фадеев свидетельствовал, что в то время «железных дорог в Персии не было. Поэтому путь в 250 км от Тегерана до Решта казаки шли походным порядком. Этот переход был очень тяжелым и изнурительным. Отягощенные полным комплектом оружия и амуниции, войска под палящими лучами солнца двигались очень медленно»[110].
Примечательно, что, согласно свидетельствам русских инструкторов, квартирование происходило по старым порядкам русской армии: «при движении на Решт наш отряд останавливался на ночлег по деревням, и староста размещал «казаков» и офицеров по обывательским домам»[111].
Далее, по словам Фадеева, чтобы остановить продвижение большевиков и выгнать их из Персии, шах и правительство назначили полковника Старосельского Главнокомандующим всех вооруженных сил Персии, и он между 10–12 августа выступил против красных и 3 колоннами повел наступление на Решт. 22 августа Решт был взят. Население в белых одеждах, с цветами встретило полковника Старосельского как своего освободителя.
Во время наступления было захвачено до 1000 пленных, 14 орудий, много пулеметов и склады в Реште. Шах благодарил Казачью дивизию и пожаловал полковнику Старосельскому титул «Князь из князей».
Периодически происходили и стычки с отрядами мятежников, тормозившие продвижение казаков и приводившие к ощутимым потерям. В этот период снова снабжение из Тегерана и от англичан заметно ослабло. В связи с этим имущество убитых и умерших казаков и офицеров, от личных вещей до лошадей, шло на аукционе с молотка. Вырученные таким образом деньги шли в то подразделение, в котором служил погибший, а его родственники с этого ничего не имели.
За время сентябрьских боев 1920 г. Персидская казачья дивизия нанесла противнику новые поражения, захватив у мятежников орудия и пулеметы, немало лошадей[112].
По свидетельству инструктора И. Захарина, «командовал экспедицией поручик Гедеонов, есаул Ходалицкий и я оставались в Тегеране. Большевики были выбиты с персидской земли. В боях против них погиб поручик Гедеонов»[113].
За участие в летне-осенних боях 1920 г. многие казаки, в том числе и русские, удостоились высших персидских наград. Персидская казачья дивизия вообще и ее командир в частности в очередной раз были буквально засыпаны благодарностями и наградами от высших иранских сановников и самого шаха, а 35 наиболее отличившихся русских и персов были произведены 9 сентября в новые чины[114].
При этом казаки показали такую высокую выучку, что за «отлично-усердную службу» русское командование с 14 сентября сократило для них занятия на один день в неделю[115].
Русские инструктора писали, что «после сдачи Решта и отхода в Энзели красные долгое время не проявляли никакой активности. Этот временный успех поднял дух персидской армии и внушил какие-то надежды персидскому правительству… В результате была создана благоприятная обстановка для разгрома советских и курдских отрядов. Однако персидская армия, обложившая порт Энзели, не рисковала атаковать укрепленную красную базу, находившуюся под защитой морской артиллерии»[116].