— Кто да, кто нет, — пожал он плечами, — несколько очень тяжёлых, помочь сможешь? — Попробую точно. — Это хорошо, — Рондес хлопнул парня по плечу, — пойдём, мы их разместили в вашей землянке. Брон спал с лица. Тоска и горечь вновь обрушились на него огромной волною. Рондес заметил перемену в парне сходу и скривился, поняв, что происходит. — Ну ничего, ничего, — встряхнув Брона за плечи, он, глядя ему в глаза, промолвил, — жизнь мрачная штука друг и то что свершилось уже не изменишь, а потому послушай старого вояку, не держи горе в себе, прими его, проникнись, а потом отпусти. Она была хорошей, но она мертва, а ты жив и жить тебе надо дальше. Тебе и тем, кому ты сейчас можешь помочь. Соберись, им нужна твоя помощь. Брон встряхнулся, отбросив прочь все чувства и мысли, у него будет время оплакать свою потерю, сейчас нужно помочь тем, кто ещё борется за свою жизнь. — Пойдем, — кратко сказал он товарищу. Пока Брон шел меж палаток опустевшего лагеря, перед глазами его словно воочию плыли сцены ночной схватки, а взор так и норовил устремиться к берегу озера, где аккуратным рядком лежали павшие. Брон пытался отвлечься и просто ни о чём не думать, но получалось плохо, а когда они добрались до землянки, стало только хуже. К воспоминаниям о крови и смерти приплелись краткие сцены теплых воспоминаний, нежная кожа Элирии под его руками, аромат её волос и вкус её мягких податливых губ. На душе стало так погано, что хоть вешайся иди. Брон наверное не нашёл бы в себе сил войти внутрь землянки. Так бы и стоял, не в силах отвести от неё взгляда, но неожиданно изнутри землянки раздался тихий, полный нестерпимой боли стон. Брона словно ледяной водой окатили, стерев все его сомнения. В землянке было темно, и Брон первым делом зажёг магический светляк, он бы конечно мог положиться чисто на энергетическое зрение, но Рондесу нужен был свет. Когда свет озарил внутреннее убранство, Брон вновь на секунду вздрогнул. Из-за того, что землянка была делом магии, в разуме парня десятки их сливались в один образ, неотъемлемый от образа Элирии и того, что между ними было. Стряхнув наваждение, Брон окинул взором раненых. Двое лежали на кровати, ещё одного разместили на столе, а присматривал за ними видимо легкораненый рыцарь, с забинтованной рукой. Когда они вошли, он как раз подкидывал дров в печурку. Кивнув рыцарю, Брон решительно вошёл внутрь. Начал он с осмотра. Раны от когтей и зубов хищников, выглядели откровенно говоря скверно. У одного бойца была большая рана на плече, он к тому же явно потерял много крови. Двое других были ещё хуже. У одного не имелось руки от локтя, второму же распороли живот. Как выжил последний, Брон даже не догадывался. Одно дело если брюхо распорет ножом, но и так без помощи выжить сложно, здесь же его рвали когтями, раны имели отвратительный вид, ткани вокруг были явно воспалены. Единственное, почему он был ещё жив, это видимо мышцы живота, не допустившие острые когти до нежных внутренних органов и особо крупных сосудов, но и так ему осталось бы недолго. Организмы всех троих были знатно истощены. Первым Брон взялся за мужика с располосованным животом, он выглядел хуже всех и без его помощи явно умер бы в течение ближайших часов Брон провозился с ранеными до обеда. Особо мудрствовать он не стал, подпитал их организмы, восстановил наиболее крупные сосуды, мышечные волокна, ну и конечно кожный покров. Но и этого было достаточно, чтобы стабилизировать их состояние и дать надежду, что они выкарабкаются дальше и без его помощи. Помог Брон и легкораненым, с теми всё было куда проще. Единственный, кому Брон толком не смог помочь, это барон Туний. Тварь вскользь полоснула его по лицу, но этого было достаточно, чтобы располосовать щёку и глаз. Щёку парень восстановил, но глаз был утерян, единственное, что мог сделать Брон, это лишь обнадёжить сюзерена, что за деньги, ему вполне удастся его восстановить. Барон же вроде бы и не отчаивался, он не впал в отчаяние и не клял богов. Единственный выживший среди знати, он не раздумывая взял руководство на себя и вполне с ним справлялся. Каменная воля и выдержка этого человека невольно вызывала уважение, и мрачные подавленные вояки подчинялись ему беспрекословно. Когда настало время обеда, барон объявил, что пришло время проститься с павшими и проводить их в последний путь. Пока Брон возился с ранеными, остальные рыцари успели сложить подобие погребального костра. На него пошло всё. Не нужные уже более палатки, остатки дров, запасная одежда, одеяла, всё что принадлежало умершим и могло гореть. Брон медленно шел вдоль мертвых тел, вглядываясь в мертвые лица. — Сколько жизней, сколько судеб, — тихо шептали его губы, — ради чего? Слова застряли в голосе парня, а сам он замер, словно наткнувшись на стену. Взгляд его прикипел к маленькому, по сравнению с остальными, телу. Элирию заботливо укутали в плащ, а лицо омыли водой. Брон смотрел, на это красивое лицо, которое не портили ни смертельная бледность, ни налитые синевой губы. Она была так спокойна и умиротворена, что Брон мог бы ей позавидовать. На глаза парня навернулись слёзы, и он смахнул их, не желая, чтобы остальные видели его слабость. — Ты отомстил за неё, — Брон, поглощённый горем, даже не услышал, как к нему подошёл Рондес. — Это не вернёт её ко мне. — Как и не вернёт их к их семьям, — Рондес рукой обвёл длинный ряд тел,- они мертвы, и не в силах наших вернуть время вспять, всё что мы можем, это сделать их жертву не напрасной, и жить для них, храня память в своём сердце. Брон не ответил, борясь со своим организмом. На него нахлёстывали такие волны печали и горя, что он едва сдерживался, чтобы не зареветь как ребёнок. — Что, любуешься на дело рук своих? — Брон не сразу понял, что обращаются к нему и не сразу до него дошёл весь чудовищный смысл брошенных ему в спину слов. Медленно повернувшись, парень увидел за собой искажённое злобой лицо Рыжего Тина. — Чего ты несешь, недоносок? — взъярился Рондес, хватая того за грудки. — Лирад был бы жив, — смело крикнул оруженосец ему в лицо, — если бы он помог ему, а не помчался за той бабой. — Закрой свой поганый рот, — старый рыцарь встряхнул оруженосца как кутёнка, — если бы не он, эта тварь бы наплодила ещё монстров, сколько деревень бы ещё принесла в жертву, а? Но молодому оруженосцу слова рыцаря были побоку. Громко сплюнув он с ненавистью посмотрел на Брона, выражая всё свое к нему отношение. Брон с равнодушием взиравший на парня, вдруг почувствовал лёгкий укол обиды. Пробившись через кокон горя и печали, он не растворился, а словно слившись с ним начал видоизменять. Брон почувствовал, как начинает зарождаться в нём раздражение, медленно переходящее в злость. Она накатила так, что руки Брона затряслись. — Спокойно, — рявкнул Рондес, чья кожа покрылась мурашками от странного, пугающего ощущения будто воздух вокруг превратился в кисель. Старый вояка видел, как затрясло Брона, как волосы его стали подниматься, будто оживая. Резко стало словно нечем дышать, а пот сам покатился по телу. — Брон, — кое как преодолев поднявшийся к горлу комок крикнул Рондес, — прекрати! Неожиданно позади юноши послышался треск и появились языки пламени. Брон был готов поклясться, что в тот момент не использовал форму огня, но сила его словно самовольно в него обратилась. Это несколько сбило настрой парня, заставив его голову заработать. Только теперь он заметил, что из источника его наружу плещет сила, как из пробитого ведра. Объёмы были такие, что аура парня раздулась, окружив его облаком силы. Парень удивился, когда весь этот массив энергии подчинился ему, сплетаясь в тугие потоки. Через зарождающееся за спиной пламя, Брон направил их вдоль всего погребального костра. Окружающие отпрянули, когда весь костёр одним махом вспыхнул, обдав их волной нестерпимого жара. Неожиданно у Брона сильно закружилась голова и он тяжело опустился на колени. Сквозь расплывающийся мир, он увидел обеспокоенное лицо Рондеса, а голос его пробивался словно сквозь вату: — У тебя кровь носом пошла. Ответить хоть что-то Брон не успел, сознание покинуло его. Пришёл в себя парень только поздней ночью. Тело не болело, а в разуме на смену необъятному горю пришли тоска и печаль. Он долго молчаливо пялился в потолок, пока на остатках своей воли не решил сбежать в чужие воспоминания. Там эмоции были над ним не властны. Наутро они двинулись в обратный путь. Барон давно сломал один из амулетов, хранившихся ранее у виконта. Теперь войска знали, что отряд атакован, но не просит помощи. Туний, судя по всему надеялся, что им вышлют хоть какую-то подмогу, но не хотел без повода отвлекать крупное соединение, и не тронул второй тревожный амулет. Помощь им бы точно пригодилась. От отряда осталось девятнадцать человек, дееспособных было и того меньше, всего пятнадцать, а хлопот было много. Бросать оружие и коней никто и не подумал, а за животными требовался уход, их требовалось кормить и поить, а люди и сами были не в лучшем состоянии. Двигались обратно по своим же следам, барон не знал более короткого пути, на котором им нашлось бы достаточно воды, дабы напоить весь их табун. От самого Брона пользы в бытовом плане практически не было, что говорить о других, если он и собственный пояс не мог застегнуть без чужой помощи, не говоря уже о том, чтобы оседлать лошадь. Но дело парень себе нашёл. На каждом привале он работал над ранеными, помогал разводить костры и очищать воду. Ночью расставлял сторожевые сети, а в пути прощупывал округу артефактом Элирии. Все её вещи он временно забрал себе, твердо пообещав, что отдаст их её родственникам. Волшебница как-то говорила, что её отец один из южных баронов, но название его дома совсем вылетело из его головы. Брон надеялся, что сама Элирия подскажет ему что делать. Да, парень догадался о том, какой призрак мог так быстро и ловко проникнуть в его артефакт. Сейчас, в минуты покоя, когда его никто не мог слышать, он изредка обращался к ней, но пока ответов не было. Призраки ощущают мир совсем иначе, нежели живые люди и до тех пор, пока они научаться слышать и говорить могло пройти немало времени. Но Брону и не надо было слышать ответ, он всё понял, когда проснувшись, обнаружил перчатку у себя на груди, хотя перед сном он снял её вместе с остальными доспехами. Брона немного страшило происходящее, но он не собирался торопить события и что-то предпринимать. Он ещё помнил, в каком состоянии был призрак и вполне допускал, что разума у неё не осталось, либо он очень сильно повреждён. Наверное, это понимание и помогало ему, не позволяя воспринимать поселившегося в перчатке духа как настоящую Элирию. Иначе он бы вполне мог сойти с ума. Не забывал парень и о себе. Собственное бессилие бесило его. Превращение в калеку, который сам о себе не может позаботиться било по его психике с силой кузнечного молота. Брон искал утешения в постоянной работе с магией. Пусть травма руки была вне его умений, но остальной организм он привёл в порядок. По ночам, зная, что тяжёлые мысли не дадут ему уснуть, Брон подолгу сидел с кулоном. Кроме кулона у него теперь имелись ещё и книги, которые надо было обязательно прочесть. Несколько штук осталось от Элирии, ещё две он нашёл в трофейном рюкзачке, где кроме них обнаружился странного вида кинжал, с непонятной парню вязью заклинания внутри. Его Брон пока что отложил на дно своих сумок, прикасаться к чужому непонятному артефакту он не решался, а книги приберёг до тех пор, когда разум не перестанет трясти от одного только взгляда на них. На четвёртый день они достигли пустой деревни, которую проезжали ранее. Дело было под вечер, а потому решили остановиться здесь, дабы не мучиться. Сейчас уже никого не смущала атмосфера этого места, после того ужаса что они повидали, пустые проёмы окон не могли напугать никого. Брона, вместе с тем рыцарем, что потерял руку, Туний сходу определил в дозорные. Пользы от них всё равно было маловато. Пока остальные распрягали, разгружали и обихаживали лошадей, Брон уже успел найти себе подходящее местечко для несения дозора. Деревенька была явно не слишком бедной, а может здесь просто жил мастер гончар, но черепичной крышей могли похвастаться шесть домов из более чем двух десятков. Для целей Брона они не подходили, на фоне черепицы его силуэт был бы виден как на ладони. Вместо этого он забрался на одну из крыш, застеленную дранкой. Доспехи он не одевал уже третий день, они были немым укором его нынешней беспомощности. Брон только меч оставил при себе, перевесив его на правое бедро. Левой рукой он владел неважно. Но это было неплохой возможностью исправить этот недостаток, ощущать же себя вовсе безоружным Брон не собирался, итак в голову постоянно лезли нехорошие мысли. Кое-как парень забрался на крышу и осторожно пополз по дранке к самому коньку крыши. Не сказать, чтобы оттуда открывался хороший обзор, но на безрыбье и рак рыба. Сверху Брон наблюдал, как народ медленно разводит коней по пустующим амбарам. Много где крестьяне оставили сено, и это было только на руку их потрёпанному отряду. Брон ощутил лёгкий укол стыда, наблюдая, как измученный народ таскает кадки с водой от колодца, дабы напоить скотину. Отвернувшись, он погрузился в свои мысли, пока глаза его бродили по округе. Сегодня ему в голову пришла интересная идея. Получиться ли, сделать перчатку на правую руку? Будет ли она работать на руке, на которой нет пальцев? По всему выходило что должна, а значит парень мог восстановить свой функционал, даже не вылечивая свою травму. Главное, что он мог сделать это самостоятельно. Идея настолько захватила разум парня, что он тут же погрузился в размышления. Лишь через несколько минут он мысленно выругал себя, его в дозор поставили, а он, погрузившись в расчёты и мухи на собственном носу бы не заметил. Время как это обычно и бывает, словно назло замедлило свой бег. Народ внизу уже закончил работу, ночевать все решили в одном доме, буквально по соседству с замершим на крыше Броном. Из трубы той избы вверх потянулся едва заметный дымок, но во всё сгущающихся сумерках он был практически невидим. Брон с раздражением глянул на ползущие с юга грозовые тучи. Буквально через полчаса они уже затянули всё небо. Без света луны стало совсем темно, даже за полсотни метров было сложно что-то разглядеть. Понимая, что в его посте нет никакого смысла, Брон начал медленно спускаться. В один момент парень едва не навернулся с крыши, когда одна из досок под ногой сорвалась со своего места. Благо дранка совсем не скользила, и Брону было достаточно завалиться на неё, чтобы не сорваться вниз. Ругаясь себе под нос, парень всё-таки спустился с крыши и отправился к своим. Доложив барону, парень получил миску еды и задание, на установку сигнального периметра. Дальнейший дозор возлагался на других. Предупредив всех, Брон отправился устанавливать охранное заклятие. Пока он занимался этим, с неба зарядил мелкий моросящий дождь. Закончив, Брон поспешил скрыться от непогоды в доме. Там уже все готовились ко сну. В избе царила полная темнота, ставни плотно закрыли, но Брону спать не хотелось. Устроившись за печуркой, он подвесил рядом с собой малюсенький светляк и принялся прямо на печке рисовать схему перчатки на правую руку. По-хорошему ему бы найти свои вещи, но заниматься этим в полной темноте не было ни сил, ни желания. Шутник не собирался сегодня заниматься серьёзными расчётами, решив лишь рассчитать, что будет легче, состряпать вторую перчатку с нуля, или же перебрать ту, что у него есть. Минут десять Брону хватило, чтобы понять, что с переделкой мороки больше. В итоге он решил, что завтрашним днём начнёт работу, единственное, что его смущало, что и тут его култяпка была совсем ни к месту, работать одной рукой будет неудобно. Спать юноше меж тем совсем не хотелось и подумав, он решил всё-таки позаниматься магией. С кулоном работать было лень, в воспоминаниях Торнета тот всё ещё учился управлять обучающей куклой, сосредоточившись на изучении именно некромантии, изредка изучая лечебные конструкты, в которых особой нужды то и не было, при умении тонких манипуляций. Потому в память колдуна Брон не полез, у него и без этого было чем заняться. Он уже давно работал над объединением заклятий шара силы и огненного снаряда и дело медленно, но верно подходило к логическому завершению. Брон уже вычленил из заклинания компонент, отвечающий за привязку к предмету и активацию при разрыве энергонити, заменив её на вектор движения и активацию от нарушения целостности. Оставалось лишь проработать сам шар, дабы он не просто хлопал, а взрывался, высвобождая энергию моментально и нужно было сделать его более вместительным. Этим Брон и занимался. Он совсем не следил за временем. Неожиданно, когда Брон уже подумывал над тем чтобы заканчивать работу, его внимание привлёк какой-то слабый шум со двора. Охранное заклятие молчало, но интуиция взвыла, а Брон в последнее время доверял ей всё больше. Развеяв плетение, он бесшумно поднялся на ноги. Затушив светляк, в пяток шагов приблизился к сидящему возле двери часовому. — Слышал? — тихим шёпотом спросил он его. — Чего? — едва не в полный голос ответил тот, сонно хлопая глазами. Понимая, что часовой бессовестно дремал на посту, Брон раздражённо ругнулся себе под нос и не размениваясь на пояснения, отошёл от того. Беззвучно подобравшись к окну, он замер возле него, всматриваясь в щель меж створок ставень. На улице было темно хоть глаз выколи, а потому парень ориентировался чисто по энергетическому зрению. Щель была совсем крохотной, открывая обзору лишь тоненькую полоску двора. Затаив дыхание, Брон застыл. Интуиция не успокаивалась, и он сосредоточился на своём восприятии. Почти десяток секунд ничего не происходило, но тут до ушей парня донёсся отчётливый звук того, как хлюпнула грязь. Практически тут же Брон заметил, силуэт человека, пробирающегося вдоль плетня. Кровь вскипела от адреналина. Отпрянув от ставней, Брон стараясь двигаться бесшумно, двинулся к спящим. Народ спал как попало, внутреннего убранства в хате не осталось и народ лежал кто где упал. Подходя к спящим, Брон резким движением зажимал тем рот. От подобного народ просыпался моментально, Брону оставалось лишь шёпотом предупредить их, чтобы не шумели. Не прошло и минуты, а в избе не осталось ни одного спящего человека. Народ рассредоточился возле окон и входной двери. Всё происходило в полной тишине, никто даже не шептался. — Что делать будем? — Брон задал свой вопрос прямо в ухо Тунию. — Ты их видишь? — Нет, даже не знаю, сколько их, видел только одного. — Тогда ждём, что будут делать сами. Логика была понятна, но разум её понимать не хотел. Кровь кипела, сидеть на месте, в ожидании атаки было просто невыносимо. Народ постоянно крутил головами, некоторых потряхивало. Прошло всего пару минут, но Брон и сам уже был готов на сумасбродную атаку, на всё, лишь бы не сидеть в этой темноте, ожидая непонятно чего. — Эй там, в избе, — неожиданно раздавшийся с улицы приглушённый дождём голос заставил вздрогнуть всех, — мы знаем, что вы не спите, пусть один из вас выйдет наружу, но предупреждаем сразу, никаких глупостей. Дом ваш окружён, деваться вам некуда. — А ты кто такой чтоб с тобой разговоры говорить? — ответил неизвестному барон и тут же шёпотом обратился к Брону, — зажги слабый свет, пусть народ облачается в доспехи! — Ты выйди и узнаешь, кто я такой, а я долго орать на всю округу не собираюсь. У вас есть две минуты,- барон хотел было что-то ответить, но тут неизвестный добавил, — и на помощь мага своего не надейтесь. По телу Брона пробежался озноб, к магическому поединку он был точно не готов. Рыцари спешно облачались в латы, недвижимыми оставались только часовой, который их и так не снимал, да Брон который сам бы с этим делом не управился. Да и остальные рыцари в полную бронь за отведённую пару минут облачиться бы точно не успели. Упор делали на защиту корпуса, рук и головы. Однако парень в пустую тоже времени не тратил, подготавливая к бою магический арсенал. — Вы за кого сражаетесь? — растягивая время крикнул Туний. — Выйди и узнаешь, — ответил ему всё тот же голос.